Кен Фоллет - Третий близнец
– Я не собираюсь обижать тебя, Марианна, – сказал он. – Успокойся.
Она начала покрывать поцелуями его лицо.
– Пожалуйста, будь со мной добрым. Сделаю все, что ты хочешь, только не бей меня!
– Марианна, – строго произнес он, – немедленно успокойся! Лежи тихо.
Она испуганно застыла. Стив обнял ее за худенькие плечи. Кожа у нее была нежная, теплая.
– Полежи вот так, тихо, и успокойся, – произнес он, поглаживая ее по спине. – Никто больше не будет тебя бить, обещаю.
Она вся напряглась в ожидании удара, но затем постепенно расслабилась. И придвинулась поближе к нему.
Стив почувствовал, что у него эрекция. Она была непроизвольной, он ничего не мог с этим поделать. Он понимал, что вполне может заняться с ней любовью. Господи, какое же это искушение – лежать вот так, сжимая в объятиях ее маленькое дрожащее тело. И никто ни о чем не узнает. К тому же она ждет от него именно этого. И будет немало удивлена его страсти и нежности. Да, с ней можно провести так всю ночь, до утра.
Он вздохнул. Этого делать нельзя. Она пришла к нему не добровольно. В постель к нему ее толкнул страх, а не желание. Да, Стив, ты можешь ее трахнуть, можешь использовать эту несчастную, запуганную девушку, которая считает, что у нее просто нет выбора. И это будет низким поступком. Ты бы сам презирал мужчину, который пошел бы на это.
– Ну, тебе лучше? – спросил он.
– Да…
– Тогда иди к себе и ложись спать.
Она прикоснулась к его лицу, потом легко и нежно поцеловала в губы. Он крепко прижался к ним и дружески погладил ее по голове.
Она смотрела на него в полутьме…
– Ты не он, да? – еле слышно прошептала она.
– Да, – сказал Стив. – Я не он.
Через секунду она ушла.
Почему я не он? Потому что воспитан по-другому? Черт побери, нет! Я мог бы ее трахнуть. Я мог бы притвориться Харви. Но я не он, потому что не хочу им быть. И в данный момент мои родители совершенно ни при чем, я сам принял такое решение. Спасибо вам за помощь, мама и папа, но это я отправил ее отсюда, а не вы. Меня создал не Беррингтон. И не вы тоже. Я сам себя таким сделал.
Понедельник
62
Стив проснулся, словно от толчка.
Где я?
Кто-то тряс его за плечо. Какой-то мужчина в полосатой пижаме. Это был Беррингтон Джонс. И тут Стив все вспомнил.
– Только, пожалуйста, оденься на пресс-конференцию поприличнее, – сказал Беррингтон. – В шкафу есть рубашка, ты оставил ее недели две тому назад. Марианна постирала ее и погладила. Потом зайди ко мне, выберем тебе галстук. – С этими словами Беррингтон вышел.
Он говорит с сыном, как с непослушным, своенравным ребенком, подумал Стив, поднимаясь с постели. За каждой фразой угадывалась еще одна, недоговоренная: «И не смей со мной спорить!» Что ж, такая манера вполне его устраивала. Можно отделываться односложными ответами, не боясь себя выдать.
Было восемь утра. Стив прошел через коридор в ванную. Принял душ, побрился бритвой, обнаруженной в шкафчике. Делал он все не спеша, оттягивая момент появления в комнате Беррингтона.
Но медлить больше было нельзя. Обернув вокруг талии полотенце, он направился в спальню Беррингтона. Там его не оказалось. Стив открыл шкаф. Все галстуки у Беррингтона были какие-то слишком классические: из блестящего шелка, в мелкую полоску, крапинку, с растительным узором. Ничего современного. Наконец Стив выбрал один, с широкими горизонтальными полосками. Белье тоже нужно. Трусы были сложены аккуратной стопкой. Ростом он значительно выше Беррингтона, но объем талии у них примерно одинаковый. И Стив взял простые синие трусы.
Он одевался и готовился к очередному испытанию. Ничего, твердил он про себя, еще несколько часов – и все кончится. Подозрения Беррингтона придется усыплять часов до двенадцати с небольшим, до того момента, когда Джинни вмешается в ход пресс-конференции. Стив глубоко вздохнул и вышел в коридор.
Он уловил доносившийся с кухни аромат жареного бекона и двинулся туда. Марианна, стоявшая у плиты, уставилась на Стива широко раскрытыми глазами. На секунду его охватила паника: ведь Беррингтон может заметить это ее выражение. Заметит и спросит, что случилось, а бедняжка настолько запугана, что тут же выложит ему всю правду. Но Беррингтон смотрел новости Си-эн-эн по маленькому телевизору, да и не такой он был человек, чтобы обращать внимание на настроение служанки.
Стив сел за стол, Марианна налила ему кофе и сока. Он ободряюще улыбнулся ей. Беррингтон поднял руку, призывая присутствующих к молчанию – диктор начал зачитывать блок новостей о «Дженетико»:
«Майкл Мейдиган, исполнительный директор североамериканского отделения компании «Ландсманн», сообщил вчера, что заключительная стадия переговоров по передаче компании успешно завершена. Подписание сделки состоится сегодня на пресс-конференции в Балтиморе. Сегодня с раннего утра стоимость акций «Ландсманна» на Франкфуртской финансово-промышленной бирже выросла на пятьдесят пфеннигов. Объемы торгов «Дженерал моторс» составляют…»
В дверь позвонили, и Беррингтон приглушил звук. Выглянул из окна и сказал:
– Там полицейский автомобиль.
Стив так и похолодел от страха. Что, если Джинни все-таки дозвонилась до Миш Делавер? Дозвонилась и рассказала все, что узнала о Харви, и полиция решила его арестовать… И теперь Стиву придется отрицать, что он Харви Джонс, – и это несмотря на то, что он, одетый в одежду Харви, сидит на кухне в доме у отца Харви и поедает булочки с черничным джемом, которые подала ему на завтрак служанка Харви.
Меньше всего ему хотелось обратно в тюрьму.
Но это еще не самое худшее. Если его сейчас арестуют, он не сможет присутствовать на пресс-конференции. Если больше никто из клонов там не появится, у Джинни будет один Харви. А один близнец сам по себе еще ничего не доказывает.
Беррингтон встал и направился к двери.
– Что, если они за мной? – спросил Стив.
На Марианну было страшно смотреть – так она испугалась.
– Скажу, что тебя здесь нет, – бросил Беррингтон и вышел из комнаты.
Стив не слышал, о чем они говорили. Сидел, как приклеенный к стулу, не ел и не пил. Марианна тоже застыла у плиты.
Наконец Беррингтон вернулся.
– Вчера у нас ограбили троих соседей, – сказал он. – Так что, можно считать, нам здорово повезло.
Всю ночь Джинни и мистер Оливер дежурили посменно, один охранял Харви, другой спал. А потому ни один толком не выспался. Зато Харви отоспался всласть – всю ночь прохрапел с кляпом во рту.
Утром они по очереди помылись в ванной. Джинни переоделась в белую блузку и черную юбку, чтобы ее можно было принять за официантку, – эту одежду она захватила из дома.
Завтрак они заказали в номер. Официанта решили в комнату не впускать, чтобы он не увидел на кровати связанного Харви. И мистер Оливер подписал чек у двери со словами:
– Моя жена раздета, поднос возьму сам.
Мистер Оливер напоил Харви апельсиновым соком, поднося стакан к его рту. Джинни в это время стояла у него за спиной, готовая врезать гаечным ключом Харви по голове, если он будет капризничать.
Джинни с нетерпением ждала звонка Стива. Что с ним происходит? Ночь ему пришлось провести в доме Беррингтона. Не выдал ли он себя?…
В девять приехала Лиза, привезла распечатку заявления для прессы. И тут же отправилась в аэропорт встречать Джорджа Дассолта и других клонов, которые могли появиться. Ни один из троих им не позвонил.
Зато в девять тридцать позвонил Стив.
– Долго говорить не могу, – торопливо бросил он в трубку. – Беррингтон в ванной. У меня все в порядке. Еду на конференцию вместе с ним.
– Он ничего не заподозрил?
– Нет, хотя несколько напряженных моментов было. Как мой двойник?
– Тише воды, ниже травы.
– Все, мне пора.
– Стив?
– Что? Быстрее!
– Я люблю тебя. – Она повесила трубку. Не стоило этого говорить. Девушка не должна первой признаваться в любви. Да черт с ними, с условностями!
В десять она отправилась на разведку, посмотреть, где находится зал «Ридженси». Выяснилось, что это угловая комната с небольшим вестибюлем и дверью, ведущей в приемную. Какой-то фоторепортер уже вертелся там, подбирая подходящий ракурс для съемок на фоне логотипа «Дженетико».
Джинни огляделась, потом вернулась в номер.
Позвонила Лиза из аэропорта.
– Плохие новости, – сказала она. – Рейс из Нью-Йорка запаздывает.
– О Господи! – воскликнула Джинни. – Ну а другие? Хэнк или Уэйн?
– Их нет.
– На сколько опаздывает самолет Джорджа?
– Ожидают в одиннадцать тридцать.
– Еще сможете сюда успеть.
– Будем мчаться, как ветер.
В одиннадцать Беррингтон вышел из спальни, поправляя лацканы пиджака. На нем был черный костюм-тройка в еле заметную светлую полоску, белая рубашка с широкими французскими манжетами – немного старомодная, но очень эффектная.
