Джеффри Дивер - Собиратель костей
Эта ночь была, пожалуй, самой жаркой в году.
Со своего нового удобного места Линкольн имел возможность обозревать парк, с его завсегдатаями, постоянно сидящими и, кажется, даже живущими на скамейках. Он наблюдал за изможденными бегунами, семействами, расположившимися возле дымящихся костров и поедающими поджаренное мясо. Издалека эти люди напоминали оставшихся в живых средневековых рыцарей, пирующих после большого сражения. Несчастные владельцы собак, изнывая от жары, с обязательными пакетиками в руках, совершали вечерний моцион.
Том завел грустную мелодию — адажио для струнных Самюэля Бербера. Однако Райм только усмехнулся и велел заменить ее на Гершвина.
Амелия Сакс поднялась по ступенькам и вошла в спальню. Райм что-то разглядывал в окно.
— Кого ты там увидел?
— Разгоряченных людей.
— А как птицы? Соколы?
— Ну, эти, как всегда, здесь.
— Им тоже жарко?
— По-моему, нет, — ответил Линкольн, взглянув на самца. — Мне кажется, они стоят выше таких мелочей.
Она поставила сумку на пол возле кровати и достала оттуда бутылку дорогого бренди. Райм напомнил ей о виски, но она решила пить сегодня бренди в знак солидарности и подвинула бутылку поближе к таблеткам и пакету. Сейчас она напоминала заботливую супругу, вернувшуюся домой с рынка и принесшую кучу всевозможных овощей и морепродуктов. Оставалось только начать готовить обед.
Кроме того, по просьбе Райма она купила лед. Линкольн вспомнил, что Бергер предупреждал его о жаре, возникающей внутри пакета. Амелия открутила пробку «Курвуазье», наполнила два стакана и опустила в один соломинку.
— А где Том? — поинтересовалась Сакс.
— Вышел.
— Он все знает?
— Да.
Они попробовали бренди, отпив по небольшому глотку.
— Может быть, ты хочешь, чтобы я передала что-нибудь твоей жене?
Райм некоторое время обдумывал это предложение. «Бывает так, что у нас имеются целые годы, — размышлял он, — чтобы беседовать друг с другом, ругаться и неистовствовать, объяснять свои желания, обиды и сожаления, а мы... О, как же мы непростительно расточаем время!» Линкольн осознал, что хотя он знаком с Амелией Сакс всего три дня, за этот небольшой срок они успели открыться друг другу так, как это не случалось с Блэйн за почти что десятилетие совместной жизни.
— Нет, — решительно произнес он. — Я ей уже отправил послание по электронной почте, — он хохотнул. — Немного вспомнил прошлое, только и всего.
Еще пара глотков бренди, и вяжущий привкус на нёбе начал рассасываться. Теперь напиток казался более мягким и не таким крепким.
Сакс наклонилась и своим стаканом дотронулась до его бокала.
— У меня имеются кое-какие сбережения, — начал Линкольн. — Большую часть я решил передать Блэйн и Тому. Я...
Но она остановила его нежным поцелуем в лоб и отрицательно покачала головой.
После этого Амелия аккуратно высыпала крошечные таблетки себе на ладонь.
Райму сразу же припомнился анализ на цвет Дилли-Коппани: добавьте однопроцентный ацетат кобальта в метанол и обработайте им предмет анализа. После этого капните пропил-амин. Если вещество содержит барбитураты, реактив приобретает красивую голубовато-сиреневую окраску.
— И как мы теперь поступим? — раздумывала Сакс, глядя на таблетки. — Честно говоря, мне никогда раньше не приходилось сталкиваться с подобным.
— Просто раствори их в моем стакане, — предложил Райм.
Она бросила их в бокал, и они почти моментально исчезли.
Какими легкими и невесомыми они казались. Совсем, как сны, которые они вызывают.
Сакс еще раз перемешала соломинкой темно-янтарную жидкость. Райм осмотрел ее истерзанные пальцы, но сейчас он уже не испытывал никакого сострадания к рукам девушки. Сегодня наступила егоночь, а она должна быть полной радости и наслаждения.
Внезапно ему вспомнилось детство в деревне, в самом сердце Иллинойса. Будучи ребенком, он не любил пить молоко, и, чтобы заставить его сделать это, мать всегда покупала специальные соломинки, изнутри обработанные вкусовыми добавками. Клубничными и шоколадными. Почему-то потом он забыл о них. А в общем, это гениальное изобретение. Имея такую соломинку, маленький Линкольн всегда с нетерпением ждал свой стакан молока.
Сакс подвинула к нему бокал, и Райм взял соломинку в зубы. Амелия положила ладонь ему на руку.
Свет или мрак, музыка или тишина, сны или медитация безмятежного существования без сновидений? Что ждет меня там?
Райм попробовал напиток на вкус, но тот ничем не отличался от обычного бренди. Может быть, едва заметная горчинка. Он, скорее, походил...
Неожиданно снизу донеслись сильные удары в дверь. Похоже, в нее не только барабанили кулаками, но еще и нещадно пинали ногами. Кроме того, послышались какие-то крики.
Райм вздрогнул и выпустил соломинку изо рта. Он мрачно посмотрел в сторону коридора.
Сакс нахмурилась.
— Сходи, пожалуйста, — попросил Линкольн. Она исчезла на лестнице и уже через несколько секунд вернулась расстроенная. За ней появились Лон Селитто и Джерри Банкс. Райм сразу же заметил, что молодой детектив сегодня утром провел над собой во время бритья очередной сеанс самоистязания. «Или надо за ним наблюдать, или приставить к нему парикмахера», — подумалось Райму.
Селитто рассеянным взглядом окинул стол, не заметив ни бутылки, ни пакета. Он посмотрел на Сакс, но она, скрестив руки на груди, словно указывала ему на дверь. Он сразу понял, что его чин тут не поможет, и то, что происходит сейчас в комнате, не имеет к нему никакого отношения. Селитто правильно оценил обстановку, однако уходить не торопился.
— Линкольн, мне надо с тобой поговорить, — выпалил он.
— Давай, только побыстрее. У нас еще куча дел. Детектив тяжело опустился на плетеный расшатанный стул:
— Час назад в здании ООН взорвалась бомба. Рядом с банкетным залом. Как раз во время обеда в честь делегатов конференции.
— Шесть человек погибли, пятьдесят четыре ранено, — добавил Банкс. — Двадцать находятся в критическом состоянии.
— О Господи! — выдохнула Сакс.
— Нет, ты ему сам скажи, — пробормотал Селитто.
— Для работы на конференции, — продолжал молодой детектив, — ООН набирала временных сотрудников. Так вот, преступницей оказалась одна женщина, работавшая в приемной. С полдюжины свидетелей сообщили, что видели, как она вошла в здание с рюкзаком и оставила его в камере хранения возле банкетного зала. Женщина ушла с работы как раз перед взрывом. Отряд взрывников утверждает, что бомба содержала не менее двух фунтов С4.
— Линк, взрывчатка находилась в желтом рюкзаке, — многозначительно произнес Селитто.
— Желтом? — Райм начал что-то припоминать.
— В отделе кадров нам сообщили, что женщину звали Кэрол Ганц.
— Мать Пэмми! — одновременно вскрикнули Сакс и Линкольн.
— Да. Та самая женщина, которую вы спасли в церкви. Только, конечно, Ганц — не настоящая ее фамилия. На самом деле ее зовут Шарлотта Уиллоуби. Она была замужем за Роном Уиллоуби. Это вам о чем-нибудь говорит?
Но Райм отрицательно покачал головой.
— Пару лет назад все газеты об этом писали. Он служил сержантом армейской миротворческой части в Бирме.
— Ну-ну, продолжай, — попросил Райм.
— Уиллоуби не хотел туда лететь. Он считал, что американский солдат не должен носить форму ООН и выполнять приказы, если он идут не от американских командиров. Сейчас у него полно последователей: это так называемое «правое крыло». Тем не менее, он отправился на восток. Но не пробыл там и недели, когда его подстрелил какой-то бродяга в Рангуне. Прямо в спину. Так он и стал настоящим мучеником. В отделе по борьбе с терроризмом нам сообщили, что его вдова была тут же завербована чикагской группировкой экстремистов. В этом принимали участие ее новые приятели, некие Катрин и Эдвард Стоуны.
— Взрывчатка была замаскирована под детский пластилин, — продолжал Бэнкс, — и лежала вместе с игрушками. Женщина собиралась пройти на банкет вместе с дочкой, поэтому охрана и не обратила бы внимания на пластилин. Но так как Пэмми оставалась в госпитале, Кэрол пришлось изменить свой план и просто оставить рюкзак в камере хранения. Правда, и без того жертв хватило.
— Она скрылась?
— Разумеется. Ни малейшего намека, где бы ее можно было отыскать.
— А девочка? Пэмми?
— Пропала. Ее выписали из больницы примерно в то же время, когда прозвучал взрыв. Но в палате девочки не оказалось.
— А эта ячейка?
— Та, что в Чикаго? Они тоже словно растворились. У них есть убежище в Висконсине, но там они пока не появлялись. Даже и не знаем, с чего начать.
— Так вот о чем краем уха слышал Деллрей, — рассмеялся Райм. — Как раз наша Кэрол и прибывала в аэропорт. И тогда она не имела ничего общего с 823-м.
Бэнкс и Селитто не сводили глаз с Линкольна.
Опять эти молчаливые штучки.
