Мартин Смит - Роза
— Роза говорила, ты опять с ней виделся! — окликнул издали Билл. — Ну-ка, расскажи мне об этом!
Убежать от Джейксона на том расстоянии, что оставалось до клети, или же спрятаться от него не было ни малейшей возможности. Лампа Блэара служила Биллу прекрасным ориентиром, однако погасить ее и остаться в полной темноте, фактически слепым, он тоже не мог, Блэар представил себе взаимное расположение «главной дороги», где он стоял, «обратной дороги» и коротких боковых переходных туннелей, соединявших между собой две главные штольни. Вход в ближайший боковой туннель был закрыт парусом, чтобы воздух дул по прямой. Блэар нырнул под экран и проскользнул через туннель на «обратную дорогу».
Спустя всего несколько мгновений его настиг голос Билла:
— Неплохой финт; но тебе не кажется, что шахту я знаю лучше, чем ты?
По «обратной дороге» шел путь для возвращавшихся порожняком вагонеток и дул в сторону вентиляционной печи отработанный воздух. Направляемый брезентовыми экранами, отдающий техническим маслом ветер подталкивал Блэара в спину. Продвигаясь вперед, Блэар ставил паруса поперек штольни, чтобы Биллу не был виден свет его лампы. Разворачивая очередную раму, он налетел головой на низкий поперечный брус с такой силой, что некоторое время не мог сообразить, в какую сторону идти дальше. Ощутив за ухом что-то мокрое, он понял, что разошелся один из швов на голове.
— Единственное, что от тебя требовалось, — это оставить нас в покое, — снова окликнул Билл.
Блэар поспешно, как только мог, продвигался вперед, слыша, как позади Джейксон крушил поставленные им поперек дороги экраны. Нырнув в следующий боковой туннель, Блэар снова оказался на «главной дороге». Через другие боковые туннели ему было слышно, что Билл бежит по параллельной «обратной дороге». Единственным преимуществом Блэара было то, что ботинки не производили такого шума, как клоги; впрочем, преимущество это практически ничего не давало. Еще немного, и Джейксон снова окажется на «главной дороге».
На рельсах стояла одинокая вагонетка. Блэар уперся в нее и подтолкнул под уклон, в сторону забоя. Оглянувшись через плечо, он увидел, что выше него по «главной дороге» появился свет; это была лампа Билла.
Блэар поставил свою лампу в вагонетку, отпустил ее, а сам, пригнувшись, нырнул в сторону. Угол наклона был слабым, вагонетка не набирала скорость, но, с другой стороны, и не останавливалась. Отсветы лампы Блэара заплясали по кровле штольни. Вслед за вагонеткой, преследуя ее, по рельсу под уклон энергичными грациозными махами конькобежца прокатил Билл.
Спотыкаясь в темноте, Блэар через боковой туннель перебрался на «обратную дорогу» и зажег «бычий глаз», что лежал у него в рюкзаке. Спичка ярко вспыхнула, узкий луч фонаря, подпитываемого примешанным к воздуху метаном, ударил далеко.
Пройдя с сотню футов, Блэар решился вернуться на «главную дорогу». Ноги у него были тяжелые, будто налитые свинцом, легкие шипели, как продырявленные меха. Но усиливавшаяся вонь стойл казалась ему сладкой, а уже видневшаяся впереди тусклая лампа, что стояла на бадье с песком, — свечой спасительного убежища. Клеть, словно поджидая его, стояла внизу.
Он услышал, что по «главной дороге» возвращался, вне себя от злости, Билл. Каким образом тому удалось так быстро нагнать вагонетку и вернуться, Блэар не мог понять, тем не менее Биллу это удалось. Блэар вошел в клеть и рванул за сигнальную веревку.
Клеть дернулась и пошла вверх, и в этот момент из штольни выскочил и полетел мимо стойл мчавшийся что было духу Билл. По глазам Джейксона Блэар видел, что тот нацеливается вспрыгнуть в уже начавшую подниматься клеть, однако в последнее мгновение понял, что не сумеет, и вместо этого перемахнул по инерции всю ширину шахтного ствола.
Блэар обессиленно опустился на пол уже набравшей скорость клети, держа на коленях рюкзак и лампу. Луч его фонаря выхватывал с открытой стороны клети смазанное мелькание сырого неровного камня; и хотя Блэар знал, что поднимается на шахтный двор, где, кроме угля и отвалов породы, ничего нет, ему казалось, что он уже чувствует запахи травы и деревьев.
Клеть начала замедлять движение, и Блэар с трудом встал на ноги. Торможению, казалось, не будет конца. Наконец клеть дернулась и остановилась, взгляду Блэара открылась блестящая, как поверхность озера, россыпь огней, в лицо ему подул настоящий свежий ветер. Во дворе, похожие на сфинксов, сгрудились замершие паровозы. Серп луны висел над вершиной копра, словно флаг.
Блэар шагнул на платформу, и в этот момент выскользнувший из-за опоры копра Смоллбоун ударил его лопатой.
Блэар, распростершись, лежал на спине, к горлу его плотно прижималось острие лопаты, другой конец которой был в руках у Смоллбоуна.
— Никогда не охотился с хорем? — спросил Смоллбоун. — Овчинка выделки не стоит. Они хуже уголовников. Хорь преследует кролика до самой дальней части норы, а там сжирает его. Его же не за этим туда посылают, верно? Если поводок обрывается, надо начинать быстро раскапывать нору лопатой, иначе самому на ужин ничего не достанется. Так вот, ты сегодня мой кролик, а Билл сейчас поднимется.
Канат над головой быстро наматывался на барабан. Блэару не было видно, много ли еще осталось, потому что при каждом его шевелении Смоллбоун сильнее прижимал острие лопаты к его горлу. У ног Смоллбоуна валялись раскрытый рюкзак Блэара и все его содержимое.
— Еще в самый первый раз, когда ты полез в нору вместе с Джорджем Бэтти, я сказал Биллу: этот тип вернется. Билл мне не поверил. Он не умен, Билл; но хорош собой, просто явление природы. И его Роза тоже. Я более предусмотрительный человек, как и ты, но приходится принимать людей такими, каковы они есть.
Блэар застонал, поддержав таким образом разговор.
— Роза пересказала нам, что она говорила тебе, — продолжал Смоллбоун. — Подозрительным людям таких вещей лучше не знать. Повезло нам, что мы сюда вовремя заявились, верно? И мне повезло, когда вся шахта взлетела к черту: я тогда отошел от забоя передохнуть. Знаешь, люди всегда меня просто поражали, удивительные они существа. На меня Роза не очень действует, а вот Билла она может убедить в чем угодно. Они как Самсон и Далила. Я бы ни за что не позволил Мэйпоулу занять место Билла, но Розе очень нравилось проводить деньки в богатом доме, предоставленной самой себе, и когда Мэйпоул разнюхал, что именно происходит, Роза испугалась, что он выдаст ее и мисс Хэнни. Мы ничего плохого не делали. Ни один из нас. Единственное, что мы сделали, это помогли проповеднику ощутить вкус настоящего мира.
— Он не был к этому готов, — прошипел из-под лопаты Блэар.
— Тут ты прав. Единственное, о чем я его просил, это посидеть тихо и спокойно, пока я вздремну. По-моему, это не очень обременительно. А теперь ты понимаешь, в каком положении мы оказались. Билл, Роза и я — все мы не сделали ничего плохого, но семьдесят шесть трупов повесят на нас. Даже миссис Смоллбоун не станет за меня молиться, а она, можешь мне поверить, готова молиться за кого угодно. Видит Бог, мы пытались предостеречь тебя, чтобы ты не лез в это дело.
— Как Силкока?
— Там схалтурили. Он прицепился к Харви после пожара, прямо впился в него, а кто знает, что мог порассказать ему Харви в том состоянии, в каком он находился. Как выяснилось уже потом, ничего не рассказал. И Силкок не утонул. Так что никому никакого вреда.
— А Твисс?
— Мы пригласили его прогуляться. В его состоянии, при том горе, я думаю, для него это было благом.
— Билл пытался меня убить.
— Билл скор на расправу, но ты его сам спровоцировал: люди могли подумать, что между тобой и Розой что-то есть.
— А пружинное ружье?
— Негуманное оружие. У мня душа не лежала его ставить, но надо же было как-то тебя предупредить, если ничего иного ты не понимаешь. Ты мог уехать из Уигана в любой момент, но ты этого не сделал, а теперь уже поздно.
Канат начал притормаживать бег. Блэар понимал, что, если он попытается крикнуть машинисту лебедки, Смоллбоун перерубит ему горло и, если даже Смоллбоун этого не сделает, машинист за грохотом поршней и клапанов, скорее всего, ничего не услышит. Так что же его ждет? Поход на железную дорогу, где он сможет, как Харви Твисс, преклонить свою уставшую голову на рельсы?
Клеть поднялась и остановилась вровень с платформой, пара клогов вышла из нее и встала перед Блэаром, загородив ему обзор. Это были знакомые клоги с обитыми медью мысками, сверкавшими, как золотые наконечники копий. Едва они уставились на Блэара, Смоллбоун дернул за сигнальную веревку, и клеть отправилась вниз.
— Здорово ты от меня удрал, — проговорил Билл.
— Гожусь в христианские атлеты? — вспомнил Блэар свой первый разговор с Джейксоном в «Юном принце».
— Почти.
«Наверное, машинист недоумевает, почему клеть гоняют вверх и вниз, — подумал Блэар, — но для него это тем большее основание не отлучаться со своего рабочего места».
