Джастин Кронин - Перерождение
Питер пообещал Алише пойти выспаться, только домой совершенно не хотелось. Из-за грязи и жуткого запаха в казарме жили лишь несколько убежденных холостяков, но Питер решил поселиться именно там.
Утреннее солнце припекало вовсю, когда он отправился домой за вещами. Пятикомнатный дом Джексонов стоял напротив Восточной поляны. Питер жил здесь с тех пор, как его выпустили из Инкубатора, хотя после смерти матери они с Тео дома только ночевали и уборкой, разумеется, не занимались. Беспорядка Питер не любил — грязная посуда в раковине, нестиранная одежда на полу, везде пыль и грязь, — но заставить себя убраться он не мог. Мать не напрасно слыла воплощением аккуратности: полы в доме всегда были вымыты, коврики выбиты, камин вычищен, на кухне ни соринки.
Комнаты Питера и Тео располагались на первом этаже, родительская спальня — на втором. Питер быстро сложил в рюкзак чистую одежду: на пару дней хватит, потом он заглянет домой снова и разберется, что из вещей брата оставить себе, а что отнести в Лавку, где их рассортируют, а потом в Равной доле распределят между колонистами. Вещи матери перебирал Тео, чувствуя, что Питеру это невыносимо. Почти год спустя, зимой, Питер встретил в Лавке Глорию Патал в знакомом шарфе. Глория выбирала мед, кутаясь в шарф с кистями, некогда принадлежавший Пруденс Джексон. Возмущенный и ошеломленный, Питер пулей вылетел из Лавки, словно с места преступления, в котором невольно участвовал.
Собрав рюкзак, Питер заглянул в общую комнату — совмещенную с кухней гостиную. Печь не разжигали уже несколько месяцев, и в поленнице наверняка завелись мыши. Из-за толстого слоя пыли казалось, что в доме никто не живет. «Так оно и есть», — подумал Питер.
Неясный порыв привел его в родительскую спальню. Ящики комода давно опустели, с продавленных матрасов сняли постельное белье, а в гардеробе осталась лишь паутина, которая заколыхалась, стоило распахнуть дверцу. Еле заметные круги виднелись на прикроватном столике, там, где обычно стоял мамин стакан с водой и лежали очки — их Питер хотел оставить себе, но не мог: хорошие очки стоили целой доли. Окна не открывали уже несколько месяцев, и в комнате царило запустение: небрежность Питера осквернила и ее. Увы, получилось именно так: он осквернил и предал родительский дом.
Питер выбрался на ласковое утреннее солнце. Судя по звукам, Колония уже проснулась: в конюшнях ржали лошади, в кузнице звенел металл, на Стене перекрикивались Охранники дневной смены, во дворе Инкубатора смеялись и визжали Маленькие. Во время утренней прогулки целый час, волшебный, восхитительный час, детям позволяется носиться во весь опор. Питеру вспомнилось солнечное зимнее утро: во дворе играли в догонялки, и ему чудесным образом удалось не только вырвать палку у кого-то из старших ребят — вероятно, у одного из братьев Уилсонов, — но и удерживать ее до тех пор, пока Учительница, хлопнув в ладоши, не погнала всех в Инкубатор. Холодный воздух резал легкие, зимний мир казался однотонно-коричневым, от вспотевшего лица шел пар, а душу переполняло счастье: шутка ли, от стольких преследователей сбежал! Питер отчаянно рылся в памяти: Тео наверняка был в шумной ватаге Маленьких, но образ брата уже стерся.
А вот и тренировочные окопы — три широкие рытвины по двадцать ярдов каждая, обнесенные высоким земляным валом для защиты от шальных стрел и криво брошенных ножей. У среднего окопа по стойке «смирно» вытянулись пять новых учеников: три девочки и два мальчика возрастом от девяти до тринадцати. В скованных движениях и натужно серьезных лицах читалось такое же отчаянное желание проявить себя, как у Питера в первый день на окопах. Тео стал готовиться в Охранники тремя годами раньше. Питер хорошо помнил день, когда брата назначили Младшим охранником, и гордую улыбку, с которой тот впервые поднялся на Стену. Питер купался в отблесках его славы, понимая: скоро настанет его черед.
Роль инструктора выполняла Дана, дочь Уиллема Джексона и двоюродная сестра Питера. Двадцатидевятилетняя, она переквалифицировалась из Охранников в инструкторы вскоре после рождения старшей дочери Элли. Младшая из ее детей, Кэт, еще жила в Инкубаторе, а вот Элли покинула его год назад и стала готовиться в Охранники. Для своего возраста Элли была очень высокой, стройной, как мать, а длинные черные волосы на манер Охранников заплетала в косу.
Дана экзаменовала учеников с таким видом, словно выбирала, какого барана отвести на бойню. Впрочем, инструктору так и полагалось.
— Сколько у нас выстрелов? — спросила она.
— Один! — нестройным хором ответили дети.
— Откуда они нападают?
— Сверху! — На сей раз ответ прозвучал чуть громче и увереннее.
Заметив двоюродного брата, Дана грустно ему улыбнулась, но тут же сделала каменное лицо и недовольно объявила:
— Отвратительно, просто отвратительно! Перед обедом три дополнительных круга пробежки! А сейчас встать в два ряда и поднять луки!
— Ну, что скажешь?
Санджей Патал! Питер растворился в воспоминаниях настолько, что не услышал, как тот подошел. Санджей стоял рядом и, скрестив руки на груди, наблюдал за тренировкой.
— Немного терпения, и они всему научатся!
Тем временем ученики перешли к стрельбе. Бах! — самый младший, мальчик из семьи Дарреллов, отправил стрелу в земляной вал, и дети покатились от хохота.
— Очень жаль твоего брата, — проговорил Санджей, заставив Питера оторвать взгляд от окопов. Невысокий и худощавый, Председатель Семейного совета выглядел жилистым и ладным: чисто выбритое лицо, коротко стриженные волосы, белоснежные зубы, темные густые брови над глубоко посаженными глазами. — Тео был хорошим человеком. Его гибель — большая потеря для всей Колонии.
Питер промолчал: ну что тут ответить?
— Я все думаю над твоим рассказом, — продолжал Санджей. — Если честно, в нем много непонятного. Например, что случилось с Зандером и чем вы занимались в библиотеке?
По спине Питера поползли мурашки: еще немного, и ложь вскроется. Об оружии они с Калебом и Лиш решили не распространяться, по крайней мере пока. Однако в усеченном виде история звучала куда менее правдоподобно — дыр в ней хватало с избытком. Например, что они делали на крыше станции, как спасли Калеба, как погиб Зандер и зачем отправились в библиотеку.
— Мы ничего не упустили, — покачал головой Питер. — Зандера наверняка заразили через укус. Мы подумали, что это случилось в библиотеке, и решили проверить.
— Что толкнуло Тео на подобный риск? Или идею подбросила Алиша?
— Почему вы так думаете?
Санджей откашлялся.
— Питер, Алиша — твоя подруга, и я не сомневаюсь в ее компетентности. Но она чересчур безрассудна: хлебом не корми, только дай облаву устроить.
— Алиша не виновата! Тут никто не виноват, нам просто не повезло. Решение принимал весь отряд.
Санджей замолчал, задумчиво глядя на окопы. Питер тоже умолк, надеясь таким образом побыстрее закончить неприятную беседу.
— Все равно странно. Идти на риск совсем не в стиле твоего брата. Боюсь, объяснений мы уже не получим. — Санджей озадаченно покачал головой, но, когда повернулся к Питеру, его лицо смягчилось. — Извини, не вовремя я со своими вопросами! Ты же выспаться хочешь… Но раз уж мы встретились, хочу обсудить нечто важное: речь пойдет о месте в Семейном совете, которое занимал твой брат.
О Совете Питеру думать не хотелось, но от долга не убежишь!
— Что надо сделать?
— Вот как раз об этом я и хочу с тобой поговорить. Твой отец совершил ошибку, передав свое место Тео, а не Дане. Следующей по возрасту была она, и сейчас именно она старшая из Джексонов.
— Дана отказалась от этого места.
— Да, правильно. Но, если честно, Совету не очень понравилось то, как все получилось. Дана слишком горевала об отце, который так трагически погиб. Члены Совета полагают, что, если бы не давление Демо, она с радостью исполнила бы свой долг.
К чему клонит Санджей? Место в Совете теперь Данино?
— Не понимаю, о чем вы. Тео мне ничего не говорил.
— Ничуть не удивлен. — Санджей выдержал паузу. — Видишь ли, мы с Демо не всегда сходились во мнениях. Тебе наверняка известно, что я с самого начала возражал против экспедиций, а вот твой отец не мог забыть их, даже когда в них погибло много людей. Он хотел, чтобы Тео их возобновил, поэтому и передал ему место в Совете.
Ученики уже выбрались из окопов и наматывали круги вокруг тренировочной площадки.
Об этом говорил Тео тогда в диспетчерской? Намекал, что Санджей прав? С каждой секундой Питеру все меньше хотелось отказываться от места, которое пару минут назад он с радостью передал бы первому встречному.
— Даже не знаю, что сказать, Санджей…
— Ты ничего и не должен говорить. Семейный совет принял единогласное решение: по закону место принадлежит Дане.
