Эрик Ластбадер - Сирены
— С того, что я уже начал осуществлять нажим на совет директоров. Кстати, Мейер делал то же самое без ведома Эшли с целью отклонить предложения о слиянии компаний, состряпанное Эшли и его друзьями. Он все отрицает, но нет сомнений, что, как только слияние произойдет, я окажусь не у дел, как и Мейер, и вся наша группа.
— Эшли думает, что располагает достаточной поддержкой в нынешнем совете для осуществления своих планов. Я изменил ситуацию. Однако эта операция с дочерней компанией поможет ему расширить собственный пакет акций и тем самым заполучить на свою сторону еще какое-то количество голосов, достаточное, чтобы решить исход дела в его пользу. — Рубенс улыбнулся. — По крайней мере, ему так будет казаться.
— Ты хочешь поймать его за руку?
Рубенс устало опустил веки.
— Что-то в этом роде. — Он стиснул ее ладонь.
Приехав домой, они расположились в креслах у бассейна, и Рубенс принялся расспрашивать Дайну о прошедшем уик-энде. Она прежде всего сказала, как ей понравилась афиша с ее изображением, а затем, перейдя к другой теме, заметила:
— Я пребываю в недоумении относительно того, что там произошло. Я готова была поклясться, что Крис собирается покинуть группу... Я знаю, что ему этого хочется. Однако кто-то переубедил его. Он говорит, что Найджел.
— Однако ты не веришь ему.
— Нет, — медленно протянула она, словно фраза, произнесенная Рубенсом, укрепила ее в этом мнении. — Нет, я не верю ему, Рубенс. Я думаю, что это дело рук Тай.
— Но ведь она живет с Найджелом. Дайна провела рукой по своим прилизанным после купания волосам.
— Творческая энергия Найджела иссякает. Теперь Крис уже в одиночку тащит на себе «Хартбитс». Без него группа скорее всего распалась бы. — Она пододвинулась поближе к Рубенсу. — Силка рассказал мне, что Тай хотела Криса с самого начала, но Крис и Ион были слишком близкими друзьями, чтобы делить ее между собой. Я не думаю, что в случае с Найджелом дело обстоит точно так же, чтобы они оба ни говорили по этому поводу.
— Возможно Крису нет до нее никакого дела. Дайна взглянула на него.
— Ты не знаешь Тай. Как бы там ни было, в мою душу закрадывается подозрение, что он хотел ее с самого начала, но из-за Иона решил не прикасаться к ней. Я думаю, что именно благодаря этому она сумела заставить его остаться в группе.
— Мне казалось, что ее душа крепче гранита.
— Да, она производит такое впечатление, но оно — чисто внешнее. Внутри она слаба. Она боялась, что Мэгги уговорит Криса уйти, а теперь она до смерти напугана моими отношениями с ним. Она просто не в состоянии поверить, что я не сплю с ним.
— Да и вряд ли найдется кто-нибудь, кто думает иначе. Дайна обвила его руками.
— За исключением тебя, разумеется. — Перегнувшись через ручку кресла, она нежно укусила его. — Я скучала по тебе, — шепнула она. Так скучала, так скучала.
Он рассмеялся.
— Несмотря на все это веселье?
— Несмотря ни на что.
— Это довольно опасно.
— Мне нравится опасность.
— Кстати, если уж речь зашла об опасности, — его рука скользнула вниз по ее телу. — Мне не слишком по душе идея твоих посещений подобных мероприятий.
Дайна покачала головой.
— Со мной не произошло ничего страшного. Впрочем, я все равно ходила к врачу.
— Ну и?
— Я в полном порядке.
— Черт, надеюсь, что это так, — заметил он, — потому что у меня есть для тебя еще парочка сюрпризов.
— Ты расскажешь мне о них или я так и буду мучиться в неведении.
— На сей раз Берил превзошла саму себя. Публикация в журнале «Тайм». Дайна фыркнула.
— Ты бредишь. Или, скорее, вы оба бредите. Берил просто не могла сделать это. Я еще не настолько известна.
— Нет? — протянул Рубенс. По всей видимости у ребят из «Тайм» свое мнение на сей счет. Когда рождественский номер выйдет в свет одновременно с премьерой «Хэтер Дуэлл» в Нью-Йорке, и публика увидит твое лицо на обложке...
Дайна взглянула на него круглыми от удивления глазами.
— У вас с Берил просто слишком сильно развито воображение. Нет, серьезно. У меня нулевые шансы.
— Хочешь пари?
Это остановило ее. Рубенс никогда не предлагал пари, если не был заранее уверен в исходе.
Она замерла, сжав пальцами коленки. Сердце бухало у нее в груди точно тяжелый молот по наковальне.
— Боже! Кто же ты такой? Он пожал плечами.
— Пойди сюда. — Когда Рубенс последовал ее словам, она принялась ворошить его волосы, точно ища что-то.
— Что ты пытаешься там найти?
— Рога, — ответила она.
— Рога?!
— Ну да, как у дьявола.
— А, вот ты о чем. Прости. Я отпилил их пару тысяч лет назад. — Он усмехнулся и взял ее руки в свои. Ее пальцы были холодные, как лед, и он гладил их, пока они не согрелись. — Дело не во мне, Дайна, а в тебе. В тебе, в тебе. — Наклонившись вперед, она зарылась лицом в груди Рубенса, вдыхая его особенный смешанный запах пота, дорогого мыла и одеколона «Ральф Лорен». Затем, прижав ухо к левой стороне груди, она закрыла глаза и прислушалась к ровному биению сердца, словно пытаясь убедиться, что он и впрямь живой человек.
Рубенс бережно провел вдоль ее спины. Не отрываясь от Дайны, он перегнулся через нее и протянул руку к бамбуковому столику со стеклянной крышкой. Достал из ящика швейцарский армейский нож, темно-красную ручку которого украшала эмблема в виде креста из чистого золота, он открыл одно из лезвий.
— Вот что тебе нужно, — сказал он.
— Что это?
— Сделай надрез и посмотри, потечет из меня кровь или нет. — Он рассмеялся и попытался вложить рукоять ножа в ее пальцы. — Давай.
Дайна отпрянула, точно прикоснувшись к раскаленному железу.
— Ты сошел с ума. Перестань. — Однако Рубенс и не думал униматься.
— Совсем чуть-чуть, — тихо сказал он. — Я даже не почувствую. Легкий взмах и...
— Нет!
— Ладно. — Он забрал нож из ее руки. — Тогда я сделаю это сам. — Прежде чем Дайна успела помешать ему, он резко провел лезвием по подушечке на левом указательном пальце. Мгновенно темно-красные, похожие на бусинки капли, выступили на месте горизонтального пореза. — Видишь? — сказал он спокойно, подставляя палец под солнечный луч, так что капли крови засверкали как темные рубины. Потом он вдруг быстрым движением прижал ко лбу Дайны и провел им сверху вниз, нарисовав красную полосу, протянувшуюся до переносицы. — Просто чтоб ты знала, что это не бутафория.
Дайна пристально вглядывалась в его лицо. Он больше не казался ей тем загорелым, любящим теннис продюсером, которым она прежде считала его. Хотя в его внешности не произошло никаких изменений, тем не менее, Дайна не могла отделаться от мысли, что он совершенно преобразился буквально у нее на глазах.
«Как это могло произойти? — спрашивала она себя. — Посредством каких колдовских чар?» И вдруг ответ явился к ней сам собой. Она всегда испытывала своего рода суеверный ужас перед невероятной властью, сосредоточенной в руках Рубенса, и возможно именно поэтому все время сохраняла определенную дистанцию в своих отношениях с ним. Эта власть никуда не исчезла и теперь: просто Дайна свыклась с ней. Однако дело было даже не только в его положении. Его слова: «Дело в тебе. Дайна», были правдой. Она наконец-то осознала, что ее собственное положение, как с артистической, так и с материальных точек зрения, оказывала непосредственное влияние на их взаимоотношения.
— Да, — прошептала она, прижимая его кровоточащий палец к своим губам, перемазывая их кровью. — Дело во мне. Во мне.
Рубенс следил за ней с выражением, которое можно встретить на лице у человека, бесконечно гордого своим новым приобретением. В это мгновение походил на Мариона, выбивавшегося из сил, чтобы отснять ту или иную сцену, и теперь с наслаждением наблюдающего, как исполнитель главной роли в его картине становится живой легендой.
Потом это выражение, запечатленное в пристальном взгляде Рубенса, исчезло, утонуло в глубине его глаз, как песчинка в бездонной пучине моря, сменившись безмятежностью и спокойствием.
Взявшись за руки, они подошли к краю бассейна.
— Марион, я и Симеони из «Твентиз» решили ограничиться всего одной неделей показа фильма в Нью-Йорке, — сказал Рубенс. — Премьера состоится в первую неделю декабря в «Зигфилде». Билеты будут продаваться только по предварительным заказам. Вначале состоится интенсивная десятидневная рекламная кампания в прессе: исключительно в газетах. Никакого телевидения на этом этапе, включая и день премьеры. Пять отобранных нами наиболее влиятельных критиков прилетят туда за наш счет. Мы пригласим их и на вечеринку после первого дня... это идея Берил. — Рубенс подтянул к берегу зеленый надувной плот, и они вместе забрались на него.
— Мы все отправляемся в Нью-Йорк, чтобы устроить ленте как можно лучшую рекламу. Затем последует премьера в Лос-Анджелесе. Она состоится неделей позже, чтобы мы могли попасть на церемонию вручения «Оскаров» и на точно такое же мероприятие в Нью-Йорке. Я имею в виду тебя, меня и Мариона. Ну и Берил, разумеется, а также некоторых шишек из «Твентиз». Там будет широкое освещение со стороны прессы и наверняка множество желающих взять интервью.
