Марк Олден - Гайджин
Зазвонил телефон, и нервничавший Пол Анами неловким движением уронил стакан с соком папайи. Оранжевая жидкость ручейком разлилась по столу.
Никто не двинулся.
— Это Маноа, — сказал Саймон.
— Откуда тебе это известно? — спросил Пол Анами й суеверно сложил крест из указательного и среднего пальца правой руки.
— Я знаю.
Телефон продолжал звонить. Саймон, не обращая на него внимания, осведомился о судьбе Хуана — слуги-филиппинца.
— Я отослал его к родным на пару дней. Идея Маноа. Он хотел, чтобы я выглядел совсем беззащитным в глазах неизвестного насильника.
Саймон сказал, что идет наверх, чтобы положить очки матери и ее сумочку на ночной столик. После этого они отправятся к нему домой, поскольку ему необходимо захватить некоторые вещи.
Телефон продолжал звонить, не умолкая.
Саймон положил ладони на плечи Пола Анами.
— Если ты не станешь отвечать на его звонок, он сам явится к тебе, чтобы разузнать, куда ты делся. Ему ничего другого не останется. Ведь, по их мнению, ты являешься той отмычкой, с помощью которой они смогут проникнуть в семейство Бендор. — Саймон кивком головы указал Полу на гараж. — Выводи машину. Через минуту я спущусь.
— Мне тоже необходимо взять с собой кое-какие вещи, да и позвонить кое-кому.
— Нет времени. Маноа постарается изо всех сил сесть мне на хвост, чтобы обезвредить. Таковы приказы гайджина. Позвонишь от меня. Да, "вот еще что. Я хочу, чтобы ты обязательно позвонил Хуану. Скажешь ему, что у тебя планы изменились и тебе необходимо его присутствие дома. И чем скорей, тем лучше. Ничего больше не говори. Пусть занимается обычной ежедневной работой — убирается, пропалывает клумбы — все в таком роде. Ну ладно, старик. Пора двигаться.
Когда Пол удалился в сторону гаража, Саймон поднял со стола бигуди матери:
— Не слишком хорошо это выглядит, — сообщил он, обращаясь к Эрике.
Она взяла бигуди у него из руки и посмотрела на Саймона удивленными глазами:
— Я не очень понимаю, о чем ты?
— В комнате матери наверху я нашел только эту одну. Одну, понимаешь? Остальные пропали. Алекс никогда в жизни не пойдет в бигуди даже в киоск за газетами. Если она покинула дом Пола, не сняв их, то значит, ее к этому принудили. Волосы у Алекс должны лежать особым образом, чтобы не было заметно отсутствия уха. Ты меня понимаешь?
— Неужели Маноа?
— Ну, он у гайджина самый главный в нашем райском уголке. — Саймон повернулся к телефону, продолжавшему надрываться. — До скорого свидания, детектив, — прибавил он тихо.
Глава 25
Куинз
Август 1983
Джо Д'Агоста поставил чашечку с кофе на стол и посмотрел через окно на вход в депо метрополитена. В бесконечной войне с любителями рисовать на стенах городской муниципалитет уже истратил два миллиона, обнеся всю территорию депо бесконечным забором из колючей проволоки, по верхнему краю которого тянулись острейшие шипы. Парни из службы безопасности патрулировали район в милой компании с разъяренными немецкими овчарками.
Джейк Отто как раз рассказывал об этом Д'Агосте в маленьком пустом барчике, в то время как обшарпанный музыкальный ящик наигрывал нечто тягучее в стиле кантри. Джо и Джейк Отто были одни во всем баре. Они расположились за колченогим столом, под одну из ножек которого, чтобы он не рухнул, была засунута изгаженная и заплеванная книжечка пьес Брендона Бегана. Высокий и костлявый «дважды О» уже в начале двенадцатого веселился по-вечернему: каждую порцию виски он запивал кружкой Будвайзера. Завершив повествование о борьбе городского муниципалитета с любителями рисования, он приступил к другому, куда более интересному рассказу. Д'Агоста, навострив уши, выслушивал самую свежую историю — о том, как некто по имени Ирвин Тукерман неожиданно решила вмешаться в дела честнейшего из всех нумизматов и всюду сует свой нос, желая доказать, что мистер Д'Агоста занимается не совсем честным, с точки зрения закона, бизнесом.
Тут «дважды О» отвлекся, обвел грустным взглядом стоявшие перед ним пустые стаканчики из-под виски и пустые пивные кружки и пустился в длительное путешествие по морю своих трудностей и бед.
— Решил оторвать задницу от стула и превратиться в полноправного трудящегося гражданина. Надоело протирать дома штаны, поэтому я хочу продаться туда, — Джейк ткнул не особенно чистым пальцем в сторону злополучного депо. — Есть места агента безопасности, диспетчера, ночного служителя. Сейчас я согласен на все. Ко мне набивается дама, готовая мне платить за то, что будет есть чернослив, сидя голой пипкой у меня на физиономии. И что ты думаешь? Я и на это согласен. Я не согласен только работать с этими кошмарными собачками, с которыми местные агенты разгуливают за забором. У них слишком много зубов, приятель, слишком много.
«Дважды О» сопроводил следующую порцию виски кружкой светлого и продолжил:
— Так вот, у меня есть один осведомитель из заведения напротив. Тоже агент безопасности. Бывший полицейский, кто же еще? Тот самый, кто поведал мне о Фейгане. Или, чтобы быть до конца точным — об Уолтере К. Фейгане.
Д'Агоста налил себе немного кофе.
— Парень Тукермана. Его главный дознаватель и отчасти телохранитель.
— Ага, ты поймал суть дела. Хороший мальчик. Фейган и под тебя копает со страшной силой. А теперь спроси меня, как я об этом узнал.
— Как ты об этом узнал?
— Мне сказал Сол Бирнбаум. — Отто снова нацелился пальцем в сторону депо. — Он мой осведомитель в тамошних краях. Насколько я знаю, ты знаком с мистером Бирнбаумом.
Еще бы Д'Агосте не знать мистера Бирнбаума! Известный подонок, который постоянно норовил застукать Д'Агосту и его партнера на чем-нибудь горячем, чем прямо бесил их. Пять лет назад он погорел и вынужден был уйти из полиции, поскольку через него, в прессу просочилась секретная информация. Однако с помощью дорогого адвоката ему удалось выкрутиться и даже получить весьма престижную работу в городской транспортной системе, позволявшую ему надеяться на высокую пенсию в будущем. Все, что Д'Агоста мог сказать по поводу этого человека, заключалось в словах: «Дерьмо всегда плавает на поверхности».
— Так вот, Бирнбауму весьма не понравилось твое последнее выступление, — произнес Отто. — И он просто слюной исходил — так ему не терпелось поведать мне о Тукермане и его слабости к твоим делам. Похоже на то, что Тукерман хочет выяснить, не связан ли ты с торговлей вороваными вещами. Уж не знаю, как ему могла прийти в голову подобная идея.
"Он интересуется моими делами, потому что ему необходимо выяснить, отчего Молли спрятали в моем магазине, — подумал Д'Агоста. — Именно в моем — а ни в каком другом месте. А все оттого, что якудза уже увязали меня и Саймона в одно целое. Если Тукерману удастся доказать, что я скупаю краденое, тогда выяснится, что Саймон наверняка тот самый вор, который обчистил его дом на прошлой неделе. Тукерман слишком долго находится в деле, чтобы не знать элементарной вещи: когда что-нибудь пропадает — особенно если речь идет, о предметах уникальных — стоит проверить антикваров, поискать на блошиных рынках, у ювелиров и у нумизматов".
— Возможно, Тукерман неожиданно загорелся любовью к золотым гинеям и хочет, чтобы я со своим товаром заплыл на его частный пляж, при условии, конечно, что я не буду оставлять за собой черные и липкие нефтяные следы, — сказал Д'Агоста вслух.
— Понятно. — Джейк Отто оглянулся в поисках бармена и, встретившись с ним глазами, указал на свой пустой стаканчик. — Надо сказать, однако, что мистер Фейган не преуспел в своем расследовании. И все же кажется, что он готов облагодетельствовать каждого, кто от тебя не в восторге. Ты же знаешь, как это ведется у следователей? Они действуют по правилу — начинай с врагов подследственного, спроси у них, продолжает ли он бить свою жену, не употребляет ли в пищу дерьмо и не воет ли ночами на луну? А может быть, он ходит вечерами по улице и обнюхивает сиденья велосипедов, принадлежащих девушкам?
Бармен подошел к их столику, поставил перед Джейком Отто очередную порцию его любимого горячительного, а затем снова отплыл в глубь своих владений поближе к музыкальной шкатулке. Нажав на ней несколько кнопок и вызвав у музыкального автомата новый автоматический приступ, именовавшийся, тем не менее, «Алабама — наша общая родина», бармен, крупный мужчина с редеющими седыми волосами, величественно проследовал за стойку, где уткнулся в телевизор, показывавший «Справедливую цену».
— Единственное хорошее дело, которое когда-либо сотворил Рейган, заключается в том, что он помиловал Мерли Хоггарта, — произнес Джейк Отто.
Д'Агоста поднял в удивлении брови:
— Шутишь?
— Рейган был губернатором Калифорнии во времена, когда Мерли сидел в каталажке. По-моему, в Сан-Квентине, но я в этом не уверен.
