Роберт Ладлэм - Иллюзии «Скорпионов»
— Да как ты смеешь так говорить со мной?
— Послушай, синьора, я пережил вместе с тобой ужасные вещи и убил человека, который собирался "убить меня... Но это ты втянула мейя в свой сумасшедший мир, где я встретил девушку, которая мне очень понравилась. Ты меня не остановишь. Хотя я и молод, мне по разным причинам приходилось иметь дело со многими женщинами. Но эта девушка — совсем другое!
— По-итальянски твоя речь звучит лучше, чем по-английски... Конечно, позвони своей подружке из лимузина, если обещал.
Сев в машину, Николо сразу схватился за телефон, но в этот момент пожилой темнокожий шофер повернулся к Бажарат:
— Диспетчер сказал, что вы сами назовете мне адрес, мадам.
— Подождите, пожалуйста, минутку. — Она погладила Николо по щеке. — Говори потише, — сказала Бажарат по-итальянски, — потому что мне нужно объясниться с шофером.
— Тогда я подожду, пока ты закончишь с ним, потому что я могу закричать от радости.
— Если ты подождешь еще немножко, скажем полчаса, то сможешь орать от радости во все горло.
— Что?
— По дороге к новому месту жительства нам нужно... мне нужно сделать остановку. Тебе не придётся сопровождать меня, так что ты будешь один в машине по крайней мере двадцать минут.
— Тогда я подожду. Как ты думаешь, водитель не будет возражать, если я попрошу его поднять перегородку?
— А почему он должен возражать? — Бажарат замолчала и, прищурившись, уперлась в Николо холодным взглядом. — Уверена, что водитель не понимает итальянского. А ведь ты говоришь со своей актрисой только на итальянском. Или нет?
— Понимаешь, она раскусила меня перед отъездом в Калифорнию. Она знает, что я понимаю английский. Эйнджел сказала, что поняла это по моим глазам, когда мы разговаривали с другими людьми... по тому, как у меня в глазах появлялись искорки смеха, когда кто-то говорил что-нибудь смешное.
— И ты признался, что говоришь по-английски?
— По телефону мы все время говорили по-английски, но что в этом плохого?
— Все считают, что ты не знаешь английского!
— Ошибаешься, Каби. Это знал и журналист из Палм-Бич.
— Он не в счет, потому что...
— Что?
— Не бери в голову!
— Так какой же адрес, мадам? — вмешался шофер, заметив, что в разговоре пассажиров, говоривших по-итальянски, наступила пауза.
— Да, вот он. — Бажарат открыла сумочку и вытащила измятый клочок бумаги, на котором по-арабски были написаны закодированные слова вперемешку с цифрами. Расшифровав запись по памяти, она прочитала шоферу название улицы и номер дома в Силвер-Спринг, штат Мэриленд. — Вы знаете, где это? — спросила она.
— Найду, мадам, — ответил водитель, — это не проблема.
— Поднимите, пожалуйста, перегородку.
— Пожалуйста, мадам.
— А эта твоя Эйнджел рассказывает кому-нибудь о тебе? — сердито спросила Бажарат.
— Я не знаю, Каби.
— Все актрисы тщеславны и пытаются привлечь к себе внимание публики.
— Анджелина не такая.
— Ты же видел фотографии в газетах, все эти светские сплетни...
— Это было ужасно — то, что они писали.
— А почему, как ты думаешь, все это попало в газеты?
— Потому что она знаменитость, и мы это прекрасно понимаем. — Это все она сама подстроила! Ей нужна была публичная шумиха, вот и все, что Эйнджел от тебя требовалось.
— Я не верю тебе.
— Ты глупый портовый мальчишка, что ты можешь знать о таких вещах? Неужели ты думаешь, что если бы она узнала, кто ты такой на самом деле, то вообще посмотрела бы в твою сторону?
Николо молчал. Наконец, откинув голову назад, он заговорил:
— Ты права, Каби, я ничто и никто. Я слишком далеко зашел, поверив в то, во что мне не следовало верить, потому что все это внимание к моей персоне и великолепная одежда нужны только для той большой игры, которую ты ведешь.
— У тебя вся жизнь впереди, мой дорогой малыш. Считай все это просто опытом, который поможет тебе стать мужчиной... А теперь помолчи, мне надо подумать.
— О чем?
— О женщине, с которой я должна встретиться в Силвер-Спринг.
— Мне тоже надо подумать, — сказал портовый мальчишка из Портичи.
Хоторн облачился в новую одежду с помощью Пула, который завязал ему галстук и оглядел оценивающе.
— Ты знаешь, гражданские люди обычно выглядят плохо, но о тебе этого не скажешь, — заметил Пул.
— Чувствую себя накрахмаленным идиотом, — заявил Тайрел, втягивая шею в воротник рубашки.
— Когда ты в последний раз надевал галстук?
— Когда снял военную форму. — Зазвонил телефон, и Хоторн повернулся к нему, снова болезненно поморщившись.
— Стой на месте, — удержал его Пул, — я возьму трубку. — Он подошел к столу и снял трубку телефона. — Да? Это военный атташе коммандера.
— Подождите, пожалуйста. — Джексон прикрыл рукой трубку и повернулся к Тайрелу. — Звонят из офиса директора ЦРУ, он хочет поговорить с тобой.
— Кто я такой, чтобы возражать? — пожал плечами Хоторн, сел на кровать и взял трубку параллельного аппарата. — Хоторн слушает.
— С вами будет говорить директор, подождите, пожалуйста.
— Добрый день, коммандер.
— Добрый день, господин директор. Надеюсь, вы знаете, что это мое бывшее звание.
— Я осведомлен о большем, молодой человек... Гораздо большем, к сожалению.
— Что вы имеете в виду?
— Я разговаривал с госсекретарем Палиссером. Как и он, я оказался жертвой интриг ван Ностранда. Должен заметить, это был необычайный человек.
— Его положение позволяло ему быть необычайным, сэр. Но он мертв.
— Он знал, на какие кнопки нужно нажимать. Если бы все повернулось иначе, нам всем пришлось бы оправдываться, ссылаясь на его так называемые заслуги. Он был выдающимся актером, и я, как и мои коллеги, полностью доверяли ему.
— Что вы сделали для него?
— Деньги, коммандер, более восьмисот миллионов долларов были переведены на различные счета в Европе.
— А кто их теперь получит?
— Мне кажется, когда дело касается таких сумм, назначается международное судебное разбирательство, в ходе которого выяснится, что мы занимались нелегальным переводом денег. Я, конечно, уйду в отставку, и все грандиозные планы, которые я строил, берясь за эту работу, полетят в трубу.
— А вы имели личную выгоду от этого перевода денег?
— Боже упаси!
— Тогда зачем уходить в отставку?
— Потому что, несмотря на благородность моих намерений, я совершил незаконный поступок. Я использовал свое положение для оказания услуги определенному человеку, обошел закон и скрыл свои действия.
— Значит, вы виноваты просто в том, что не раскусили этого человека, и в этом вы не одиноки. Но вы сами пожелали признаться в совершенном, и, на мой взгляд, причины, побудившие вас сделать это, оправдывают вас.
— С точки зрения человека, несущего такой груз прошлого, это замечательные слова. Но представляете, как начнут давить на президента? Он назначил на чрезвычайно ответственный и высокий пост человека, который незаконно перевел за границу восемьсот миллионов долларов! Оппозиция начнет кричать о коррупции в высших эшелонах власти и раздует дело почище «Ирангейта».
— Забудьте об этой чепухе, господин директор, — сказал Тайрел, устремив на телефон взгляд, в котором смешались ярость и страх. — А какой же все-таки груз прошлого я несу?
— Ну, я... я думал, вы поняли.
— Амстердам?
— Да. Почему это вас так удивило?
— Что вы знаете об Амстердаме? — оборвал его Тайрел хриплым голосом.
— Это сложный вопрос, коммандер.
— Ответьте мне на него!
— Могу только сказать вам, что Генри Стивенс не виноват в смерти вашей жены. Виновата была система, но не отдельная личность.
— Это самый безликий ответ, который мне приходилось слышать, после стандартного ответа: «Я просто выполнял приказы». — И все-таки это правда, Хоторн.
— Чья правда? Ваша, его, системы? Никто ни за что не отвечает, так?
— Одним из моих планов, когда я занял эту должность, и было искоренить эту болезнь. И я довольно успешно осуществлял его, пока не появились Бажарат и вы.
— Не лезьте в мои дела, сукин вы сын!
— Я понимаю, что вы расстроены, коммандер, но могу эти же слова адресовать и вам. Позвольте вам кое-что сказать. Мне не нравятся американцы вроде вас, которые получили прекрасную подготовку за счет налогоплательщиков, а теперь продают свой опыт иностранным правительствам за деньги! Я ясно выразился?
— Меня не интересует ваше мнение. Вы и ваша система убили мою жену, и вы знаете об этом. И я вам, ублюдкам, ничего не должен!
— Тогда не путайтесь у нас под ногами. У меня есть дюжина прекрасных агентов, гораздо более умелых, чем вы, и я без всякого сожаления мог заменить вас ими. Окажите мне услугу, бросьте это дело.
— И не мечтайте! Убили моих друзей, хороших друзей, а один из них, который чудом остался жив, возможно, никогда больше не сможет ходить! А вы со своими профессионалами, как всегда, оказались беспомощны. Я не брошу это дело, а вам советую просто следить, за моими действиями, потому что я собираюсь вывести вас на Кровавую девочку!
