Дуглас Уорнер - Фантастический триллер
— Пятьдесят процентов… — задумчиво повторила Мэри. — Не слишком ли? Если прибавить десять процентов Вассерману и десять Шварцу, да еще гонорары рекламному агенту, импресарио…
Мисс Лури пренебрежительно щелкнула пальцами.
— Давайте посмотрим на вещи реально. Если ваши доходы исчисляются миллионами долларов, вы все равно потеряете семьдесят или больше процентов на уплату налогов. Так не лучше ли распределить эти деньги между людьми, которые помогли вам их заработать! Даже если бы вам досталось только двадцать процентов… два с половиной миллиона разделить на пять… ого, целая куча денег.
— Ну что ж, видимо, вы правы, — признала Мэри. — Честно говоря, я не так уж жадна к деньгам. Все эти миллионы кажутся мне очень далекими, как будто они мне совсем не принадлежат.
— Вы умная девушка, — заметила мисс Лури, швыряя окурок через открытое окно в темный сад. — Единственная реальная ценность, которую вам нужно беречь, — ваша красота. Без нее вы погибнете… мы все погибнем. Имея пятьдесят процентов прибыли в вашем будущем, мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам достичь вершины и утвердиться на ней.
— Я в ваших руках, — просто ответила Мэри. Мисс Лури довольно улыбнулась.
— Если так, то вы в хороших руках. Теперь нам остается только ждать, пока начнется рекламная кампания. С этого момента и далее, мисс Стенз, слава и богатство вам обеспечены.
Переговоры закончились. Женщины отошли от окна и присоединились к остальным гостям, ведущим оживленный, с претензией на остроумие, разговор.
Глава двадцать вторая
«Красотворец»! Это слово, будто подхваченное тысячеголосым эхом, ошеломило публику, внезапно ударив по ней со всех сторон: со страниц столичных и провинциальных газет, вечерних выпусков, популярных журналов, изданий для женщин, скромных еженедельников, с экранов коммерческого телевидения. Основная идея везде была одна, хотя формы подачи разные; в основе всей рекламной кампании лежала последовательная экспозиция, которая наглядно показывала, как обычная и неприметная девушка-служащая благодаря употреблению «Красотворца» превратилась в сказочную красавицу. Каждая очередная серия была изобретательно скомпонована так, что читатели и телезрители с нетерпением ожидали следующей серии, чтобы собственными глазами увидеть следующую стадию чудесного перевоплощения бедной мисс Смайт. В программах коммерческого телевидения серьезный седоватый актер, с успехом изображавший врача, со знанием дела разглагольствовал о биохимических свойствах стимулина в усилении деятельности эндокринных желез.
— Красота является следствием гормонального равновесия, — авторитетно заявлял он, — а стимулин регулирует образование гормонов. Вот почему «Красотворец» не просто косметическое средство, но и медицинский препарат. В каждом тюбике «Красотворца» содержится определенная доза стимулина.
Затем на экране появлялась Лора Смайт. Обычная и непривлекательная она сидела за пишущей машинкой в каком-то жалком офисе, а выразительный голос невидимого диктора пояснял:
— Перед вами Лора Смайт. Не такая уж молодая, но еще и не старая. Так она живет день за днем — безрадостно и уныло, как будто в абсолютной пустоте. Незамужняя, лишенная ласки, никому не нужная…
Звуковые эффекты: оглушительный стук пишущей машинки и энергичный, с американским акцентом голос, почти речитативом произносящий:
— Невеселая жизнь, не так ли?
На экране кабинет врача (того самого). Мисс Смайт, оживленно жестикулируя, о чем-то говорит. Голос за кадром:
— Одиночество — тоже своего рода болезнь, которая часто требует вмешательства врача. Лора Смайт поняла, что подавленность — не просто следствие плохого настроения, и решила принять действенные меры.
Большое, во весь экран, лицо врача. Его спокойный, уверенный голос:
— Мисс Смайт, ваш организм совершенно здоров. Вам не хватает лишь настоящей женской привлекательности, а это зависит от гормонального равновесия.
Немного удивленное лицо Лоры Смайт, затем опять лицо врача.
— У вас нет причин дли беспокойства. — Приятная профессиональная улыбка. — И не нужно никаких лекарств или инъекций. Современная косметическая наука разработала полный курс лечения…
Он что-то пишет на листке бумаги и протягивает девушке (зритель должен думать, что это рецепт).
— Сегодня же сходите в ближайшую аптеку. Это обойдется вам в тридцать шиллингов и шесть пенсов за тюбик, но результат будет потрясающий. Самое главное — не прекращайте лечения ни на день.
Во весь экран — листок бумаги. На нем четко (ни один врач так не пишет) выведено одно слово «Красотворец».
Коробка, и на ней все то же слово. Изящная рука поднимает ее. Камера отъезжает назад, показывая обычную аптеку. Девушка за прилавком подает Лоре Смайт коробку с тюбиком «Красотворца».
— Вот ваш «Красотворец», мисс. Тридцать шиллингов и шесть пенсов.
(Эта реплика очень важна: она повторяет название изделия и цену).
Лора Смайт, держа коробку перед собой, идет на камеру. Этот прием повторяется в каждой следующей передаче, чтобы зрители ясно видели, как день за днем заметно меняется ее внешность.
Комментарий за кадром:
— Вот так Лора Смайт сделала решительный шаг, которому суждено было изменить всю ее жизнь и превратить в красавицу. Завтра в это же время по нашему каналу вы увидите, как «Красотворец» начинает придавать ей подлинную красоту и очарование.
Женский голос добавляет:
— «Красотворец». Всего тридцать шиллингов и шесть пенсов. Сегодня же купите тюбик «Красотворца» в ближайшей аптеке.
Наконец ровный и глубокий мужской голос: «Красотворец» сделает вас прекрасной! Завершают передачу музыкальные аккорды» и сладенький тенор томно выводит:
О красоте твоей волшебной кричу,но мне никто не верит.Но скоро все тебя увидяти онемеют в восхищеньи…
Реклама в прессе подавалась более сжато и не так драматично, но принцип оставался тот же. Основой служила история современной Золушки, где роль крестной — волшебницы исполнял «Красотворец». Каждый день появлялись новые фотографии, но во всех объявлениях неизменно фигурировал небольшой овал с текстом, где Лора и еще кто-то вели разговор о несравненных качествах «Красотворца». Процесс перевоплощения был немного ужат в самом начале, так что Лора становилась настоящей красавицей примерно через четыре или пять дней; когда же факт чудесной метаморфозы был доказан, последующие изменения начали происходить медленнее. В течение второй недели рекламной кампании красота девушки с каждым днем становилась все выразительней, пока читатели не заговорили, что достичь большего просто невозможно, — и все-таки она становилась все красивее. Тюбики «Красотворца» быстро исчезали с прилавков магазинов по всей стране; спрос на него возрастал, и производственные цеха «Черил» должны были постоянно увеличивать выпуск. Рекламная кампания прошла только половину дистанции, а новое изделие уже завоевало признание.
Пол Дарк следил за развитием событий с мрачной насмешливостью. Он заметил одно необычное обстоятельство: ни в одной газете не было редакционных комментариев и вообще каких-либо высказываний по этому поводу. Только «Ивнинг Диспетч» поместила небольшую ехидную заметку, в которой говорилось:
«Где Лора Смайт — девушка, чье лицо стало широко известно благодаря самой громкой рекламной кампании всех времен? Она отправилась в Голливуд, где красота приносит наибольшую прибыль. Лицо, созданное «Красотворцем» (это все, что мог позволить себе автор, упоминая название изделия), скоро появится в кинофильмах и на экранах американского телевидения в обмен на дождь долларов, который по приблизительным подсчетам может достичь нескольких миллионов».
Дарк, который после отъезда Мэри в Антиб, не получил от нее ни одной весточки, тут же позвонил в «Диспетч» Джефкоту, надеясь получить у него еще какие-нибудь сведения. Джефкот по-дружески предложил поговорить где-нибудь в непринужденной обстановке за кружкой пива. Через час они встретились в баре на Флит-стрит.
— А я думал, что у вас есть ответы на все «почему», — с нажимом произнес Джефкот. — Когда мы с вами встретились в последний раз…
— Тогда вокруг этого плелось черт знает сколько интриг, — объяснил Дарк. — Шпионаж и контршпионаж… я и в самом деле ничего не мог вам рассказывать. Но через какое-то время вынужден был оставить это дело.
— Я и сам наткнулся на подобный предупредительный барьер. Наш корреспондент в Лос-Анджелесе позволил себе несколько намеков, но мы не имеем права печатать такое, что могло бы повредить рекламе. Похоже, у этого типа Фаберже огромные связи.
