Уоррен Мерфи - Опасные игры
– Эй, старина! – раздался чей-то голос.
Римо не оглянулся. Он в этот момент разглядывал свои туфли, чтобы убедиться, что в подошвах нет дырок, поскольку, как бы много он ни заплатил за эти итальянские туфли ручной работы, они не были предназначены для спортивных состязаний. Может, перед тем как отправиться на Олимпиаду, он купит себе что-нибудь на резиновой подошве. А то он слыхал, что в Москве на обувных фабриках год делают обувь одного размера, на следующий год – на размер больше и так далее. Ведь может случиться, что в этом году они делают не тот размер, который нужен Римо, и у него не будет возможности купить туфли на резине. Так что он, пожалуй, приобретет их до того, как ехать в Москву.
– Эй, старичок! – снова раздался голос. – Который в туфлях.
Римо обернулся и увидел высокого блондина лет двадцати, с мускулистыми ногами, который смотрел на него с издевательской усмешкой.
– Куда это ты так вырядился, папаша? На бал-маскарад, что ли?
– Это ты ко мне обращаешься? – спросил Римо.
– Ну а к кому же еще?
– Я думал, это ты ему, – сказал Римо, кивая в сторону Чиуна.
– Он ведь сказал «старичок», – возразил Чиун. – Какое это может иметь отношение ко мне?
– Не обращай внимания, – сказал Римо и снова повернулся к блондину. – Так чего ты хотел?
– Я просто хотел узнать, на что ты надеешься, если собираешься бежать с нами. Тебя же кондрашка хватит. И что это с тобой за тип? – Он взглянул на Чиуна. – Эй, монгол! Что ты здесь забыл?
И блондин разразился хохотом от своего собственного остроумия. При этом он топтался на месте, разогревая мышцы.
Чиун шагнул к нему и наступил на правую ногу парня своим шлепанцем.
Тот замер на месте. Ощущение было такое, будто его ногу раз и навсегда пригвоздили к земле.
– Эй! – вскрикнул он. – Пусти меня!
– Ты, шут гороховый, – произнес Чиун, – скоро твоему веселью придет конец. Запомни это. Как бы быстро ты ни бежал, Римо все время будет на шаг впереди тебя. На один шаг. Ты ни за что не сможешь обойти его, как бы ни старался, как бы быстро ты ни бежал. Это обещание, которое Великий Мастер Синанджу дает тебе за твою наглость.
Чиун убрал ногу, и блондин, смутившись, уставился на него, недоумевая, как такое тщедушное существо могло с такой силой придавить ему ногу.
– Не волнуйся, – сказал блондин. – Твой парень еще наглотается за мной пыли.
– Он будет все время на один шаг впереди, – повторил Чиун, подняв вверх палец с длинным загнутым ногтем.
Когда он отступил назад к Римо, тот спросил:
– Почему ты просто не съездил ему по роже?
– Я хотел, – ответил Чиун. – Но мне неизвестны правила этих дурацких соревнований. Может случиться, если этот болван не будет в состоянии бежать, количество участников окажется недостаточным или еще что-нибудь, и придется начинать все сначала. Поэтому я решил сделать то, что сделал.
– Вот что, Чиун, я не против выполнить обещания, которые ты даешь за меня, но, по-моему, ты упустил из виду один момент.
– Какой?
– Что этот белобрысый чурбан должен прийти на финиш по крайней мере четвертым. А если он будет плестись в хвосте, то для нас Олимпиада накроется. А вместе с ней и твои денежки от рекламы, не говоря уже о том, как расстроится Смитти.
Чиун беззаботно махнул рукой.
– Просто ты постараешься, чтобы он бежал хотя бы четвертым. По крайней мере, тебе будет чем заняться во время бега. А теперь ступай к остальным, а то я не думаю, что они позволят тебе стартовать с этой скамейки.
Семеро других спортсменов заняли исходное положение на старте. Римо же стоял на своей дорожке, засунув руки в карманы, и ждал сигнального выстрела. Блондин стоял на третьей дорожке, и Римо решил, что, как только дадут сигнал, он сойдет на его дорожку и будет бежать, все время держась на один шаг впереди парня. О том, как вести себя в конце дистанции, он подумает, когда до этого дойдет дело.
Выстрел грохнул в прозрачном бостонском воздухе, и бегуны рванулись вперед.
Римо начал наравне с блондином, затем выдвинулся на шаг вперед. Теперь он шел пятым, а лидировал какой-то малый с неплохой скоростью. Вся дистанция составляла два с лишним круга, и уже на середине первого блондин прорычал:
– А теперь посмотрим, на что ты способен, дедуля.
И увеличил скорость, намереваясь обойти Римо, но Римо не дал ему сократить разрыв, продолжая бежать с прежней легкостью. Он чувствовал, как вылетающие у него из-под ног камешки стукаются сзади о его брюки и как ласкает лицо прохладный ветерок. Да, бегать ему нравилось.
Выйдя на второй круг, лидер начал уставать. Римо и тенью следовавший за ним блондин выдвинулись вперед и шли теперь третьим и четвертым номером. Так они и держались, пока не пробежали половину второю круга.
– Пора кончать с этим делом, – снова прорычал блондин. – Пока, папаша.
И он попытался сделать рывок, увеличив скорость и длину шага. Римо отреагировал на это тем, что вытащил из карманов руки, и блондин, несмотря на все свои усилия, продолжал по-прежнему отставать на один шаг. Он приналег еще, но преодолеть этот шаг ему никак не удавалось.
Их обошли двое. Римо слышал, что дыхание блондина участилось, стало коротким и прерывистым.
Что же ему делать, если этот убогий будет и дальше так плестись? Они были уже на повороте перед финишной прямой. Тогда Римо сбавил ход и, сократив разрыв между ними на несколько дюймов, схватил блондина за левую руку своей правой и стал набирать скорость, таща того за собой.
Теперь впереди них бежали уже четверо, и Римо, с блондином на буксире, поднажал. Возле самого финиша он, буквально вспахав гаревую дорожку, вырвался на третье место, притащив вконец изнемогшего блондина четвертым. Когда они пересекли финишную линию, Римо выпустил руку блондина, и тот, поскольку последние сто метров уже не контролировал свои движения, упал, проехавшись лицом по земле, перекувырнулся и, растянувшись плашмя, остался лежать, не в состоянии шевельнуться и пытаясь отдышаться. Ноги его налились свинцом, в груди жгло так, будто он не воздух глотал, а всасывал кислоту.
Только спустя какое-то время он увидел Римо, который стоял над ним с бесстрастным выражением лица, и услышал:
– Неплохой забег, малыш. Кажется, я опередил тебя всего на один шаг.
И Римо направился к скамейке, где его ожидал насупившийся Чиун.
– В чем дело? Ведь я сделал все, как ты сказал.
– Да, но ты не победил.
– У меня были другие заботы. К тому же мне было достаточно прийти третьим, чтобы попасть в Москву. Ты сам говорил, что надо поберечь силы для Олимпиады.
– Но я не просил тебя меня огорчать.
Римо хотел было возразить, но передумал. Все равно последнее слово останется за Чиуном.
– В Москве тебе придется исправить положение, – продолжал Чиун. – И тогда меня будут считать величайшим тренером в мире, раз мне удалось сделать бегуна из такой дубины, как ты. Ко мне будут обращаться с просьбой открыть мои тренерские секреты. Меня пригласят на телевидение для съемок, и я заработаю много денег для своей деревни. Может быть, я даже сделаю свою собственную программу.
– Вот это да-а-а! – протянул Римо.
Чиун даже не улыбнулся.
– Именно так все и должно произойти в Москве, где ты искупишь свою вину за мой сегодняшний позор.
Римо с серьезным видом поклонился и сказал:
– Как пожелаешь, папочка.
Сидевший на трибуне Винсент Джозефс был недоволен.
– И это твой чудо-бегун? – обратился он к Миллзу. – Да он с роду не бегал!
Уолли Миллз, прежде чем ответить, секунду подумал. Следует ли говорить Джозефсу о том, что он видел, как этот Римо тащил к финишу другого бегуна? Нет. Этого он ему сказать не мог. Это было настолько невероятно, что и сам Миллз был не вполне уверен, что видел это. И он сказал:
– Вы ошибаетесь, мистер Джозефс. Он бежал именно так, как ему хотелось, – ни на секунду быстрее, ни на секунду медленнее. Все, что ему было нужно, это выдержать квалификационное требование. Большего сделать он даже не пытался. Почему – не знаю. Вы внимательно за ним следили?
Про себя Джозефс признавал, что Миллз прав. Все-таки парень здорово рванул, чтобы прибежать третьим. Конечно, белобрысый тоже здорово рванул, но у него не вышло, а потому он не в счет. Ну, так что? Ведь он ничего не потеряет, если спустится поговорить с этим Римо и убедит его заключить договор заранее, – на тот случай, если он хоть что-нибудь выиграет в России.
– Пожалуй, спущусь, поговорю с ним, чтобы хоть все это время не пропало даром, – сказал Джозефс.
– Я пойду с вами, – отозвался Миллз.
Они пошли вниз, надеясь поймать Римо, пока тот еще не ушел с поля.
– Эй, приятель! – крикнул Джозефс. – Вот ты, в тенниске.
Обернувшись, Римо увидел Джозефса, и тот ему сразу же не понравился: здоровенная сигара, два сверкающих перстня, тонированные очки, прекрасно сшитый костюм-тройка, не скрывавший однако рыхлости и грузности тела. И еще ему не понравился слишком громкий голос.
