Тим Уивер - Обгоняя смерть

По выражению его лица я понял, что это не приходило ему в голову.

— Не знаете, где сейчас живет Саймон?

— В Лондоне.

— Это сужает сферу поисков до семи миллионов человек.

Кэрри пожал плечами:

— Играть в детектива нелегко.

— Вы когда-нибудь пытались его найти?

— Пытался однажды, но безуспешно. Общим у Алекса с Саймоном было только одно — оба не хотели, чтобы их нашли.

Кэрри взглянул на небо, запахнул куртку и застегнул молнию. Первые капли дождя упали на плечи со звуком шуршащей во время прилива гальки.

Мы вернулись в машину.

— Я начинал с расспросов, — заговорил Кэрри, когда мы тронулись, оставляя позади поле. — Полагаю, постараетесь найти кого-то, способного назвать вам причину исчезновения Алекса. Скрываться, бросив все, на него не похоже. Разве что произошло нечто серьезное. Он не так запрограммирован.

Остальную часть пути мы проехали молча.

К тому моменту, когда мы подъехали к участку, Кэрри передумал. Я сидел в комнате, заполненной письменными столами, большей частью пустыми, а тем временем Кэрри искал на ближайшем компьютере файл Алекса. В другом конце комнаты спиной к нам сидели четверо полицейских. Двое разговаривали по телефону. Кэрри оглянулся на них и включил принтер.

— Я готов рискнуть, — сказал он. — Но если кто-нибудь узнает, что я дал вам эти сведения, меня отправят в отставку.

— Я понимаю.

— Надеюсь, что да.

Кэрри подошел к принтеру, вернулся со стопкой бумаги и сунул ее в заранее приготовленную папку. Я взял ее и спрятал под столешницу. Он снова сел за свой стол и достал из верхнего ящика стола немеченый цифровой видеодиск.

— Возможно, вам захочется взглянуть, — сказал он, бросив его на стол.

— Что это?

— Видео, снятое одним пожарным на месте катастрофы.

Я сунул диск в папку и приподнял ее.

— Есть здесь что-нибудь?

Кэрри пожал плечами:

— Как вы думаете?

— Вы считаете это простым делом?

Он нахмурился:

— Алекс вел машину в нетрезвом виде. Конечно, простым.

Я кивнул и просмотрел первую страницу распечатки. Когда поднял взгляд, Кэрри сощурился.

— Хочу объяснить вам кое-что, — заговорил он, подавшись вперед. — В ночь этой катастрофы и месяца три после нее я был по горло занят двойным убийством. Женщину и ее дочь изнасиловали и задушили. Пять дней они пролежали в поле под дождем, пока не попались кому-то на глаза. Как думаете, каким делом начальство поручило мне заняться в первую очередь? Этими двумя женщинами? Или пьянчугой, не способным даже ехать по своей стороне дороги?

Я кивнул:

— Я не осуж…

— А потом? Загляните-ка на эту улицу. У меня там есть наркоманы, воображающие себя Терминаторами. В муниципальных домах живут семнадцатилетние парни с ножами длиной в вашу руку. — Он выдержал паузу, глядя на меня. — Так что нет, весь прошлый год я почти не уделял внимания этому делу. Я потратил немало времени, когда Алекс исчез, и кое-кто из коллег помогал мне. Но как только он врезался в грузовик, дело отошло на задний план. И знаете что? Сейчас на него вообще махнули рукой.

Я снова кивнул и решил продолжить разговор.

Я достал полароидный снимок Алекса, взятый из коробки. Кэрри внимательно смотрел на меня. Я положил снимок на стол перед ним. Он взглянул на него и резко подался ко мне.

— Это Алекс?

— По-моему, да.

Кэрри поднес фотографию к глазам.

— Кто его снимал?

— Не знаю.

Он снова успокоился.

— Откуда у вас этот снимок?

— Лежал среди вещей Кэти.

— Она его сделала?

— Нет.

— Как же он туда попал?

— Не знаю.

Судя по выражению лица, он мне не верил.

— Знаю только, что я его нашел. Как он туда попал, не имею понятия — но могу высказать предположение.

— Так выскажите.

— Его положил туда Алекс.

— После того, как исчез?

Я кивнул.

— Зачем?

— У них существовала договоренность.

— Договоренность? — нахмурился Кэрри.

— Прятать личные вещи в одном месте, где они любили бывать вдвоем.

Он посмотрел на меня, чуть сощурясь. Потом выражение его лица изменилось. Выдвинув верхний ящик стола, он принялся в нем рыться. Достал растрепанную записную книжку — обложка оторвана, листы рассыпаются. Положил ее на стол и стал разглядывать. Исписанные страницы пестрели диаграммами и схемами преступлений. Он пролистал ее, дошел до середины и поднял голову.

— Может быть, вам следует переписать это.

Я достал блокнот.

— Как уже говорил, когда Алекс исчез, я проводил дознание. Звонил некоторым людям. У матери попросил номера его карточек и реквизиты банка. Я хотел знать, откуда он мог снимать деньги. Это было самой лучшей нитью, какой мы располагали.

— Но ведь он не взял с собой карточку.

— Он не взял дебетную карточку.

Кэрри взглянул в записную книжку. Наверху страницы стоял номер, записанный черным и обведенный красным.

— Дебетную карточку Алекс оставил, но кредитную взял с собой. — Кэрри ткнул в номер пальцем. — Она была действительной в течение пяти лет после его исчезновения, поэтому я решил, что за ней имеет смысл понаблюдать. Договорился с Мэри и с банком, чтобы все отчеты об операциях по его кредитной карточке переправляли мне. Они приходили, приходили, приходили, ложились на мой стол, я открывал их, и всякий раз они оказывались пустыми.

— Он не использовал свою кредитную карточку?

Кэрри покачал головой:

— Из месяца в месяц в них ничего не было. Я четыре с половиной года просматривал эти отчеты и отправлял их в корзину.

Он провел пальцем по номеру в блокноте.

— Потом, примерно за полгода до его гибели… — Он выдержал паузу и взглянул на меня. — Отчеты перестали приходить.

— Потому что срок карточки истек?

— Нет. Карточка была действительной еще примерно шесть месяцев.

— Так почему перестали приходить отчеты?

— Я позвонил в банк, чтобы выяснить. Там сперва не хотели выдавать информации, и я… соврал, что это нужно для расследования. Они сообщили мне о состоянии счета и обещали отправлять отчеты, пока не истечет срок действия карточки.

— Но ведь он еще в то время не истек.

— Нет. Естественно было предположить, что последний отчет затерялся на почте, поэтому я попросил выслать мне дубликат. Тот человек сказал, что отправил его накануне вечером. — Кэрри молча откинулся на спинку стула. — Но дубликат так и не пришел.

— Почему?

— Я снова позвонил в банк, сообщил, что не получил дубликата, и меня попросили подтвердить адрес. Я назвал его…

— Но адрес у них оказался другой.

Кэрри посмотрел на меня и кивнул:

— Да. Алекс исчез четыре с половиной года назад, а потом вдруг сменил его.

— Его сменил Алекс?

Кэрри пожал плечами.

— Я позвонил в банк в третий раз, сослался на расследование, и они стали отправлять мне новые отчеты. Те же, что и прежде, — карточкой не пользовались. Но зарегистрирована она была уже не на Алекса, а на некую фирму.

— Какую фирму?

— «Голгофа».

— Это ее название?

— Черт его знает! Я получил из банка адрес, однако до сих пор не могу найти никаких следов. Нет ни отчетов о бюджетных поступлениях, ни компьютерного сайта, ни государственной регистрации — ничего. Если хотите знать мое мнение, это химера.

— То есть фасад для нелегальной организации?

Он снова пожал плечами. Я смотрел на него, пытаясь понять, почему он не хочет копнуть поглубже. Кэрри придвинул ко мне записную книжку и, подавшись вперед, ткнул пальцем в номер:

— Записывайте.

— Это часть номера его кредитной карточки?

— Нет. Телефон «Голгофы».

То была наземная линия связи, но без трехзначного междугородного кода, поэтому я не сразу понял, что это.

— Вы пробовали звонить по нему?

— Примерно сто тысяч раз.

— И никакого ответа?

Он покачал головой.

— Где они находятся?

— В Лондоне.

— Вы там были?

— Нет.

— Почему?

— Вы хоть что-нибудь слышали из того, что я говорил? Дело закрыто. Срок действия кредитной карточки истек, и год назад я три часа собирал осколки черепа Алекса в том треклятом поле.

— Вы говорили об этом Мэри?

— О чем?

— О том, что обнаружили.

— Нет. Какой смысл?

— Не думаете, что она имеет право знать?

— Что именно знать? Долго и упорно вглядываться в еще один тупик? Хватит об этом. Я ничего не говорил ей, потому что это никуда не ведет. Дело — если только оно существовало — закрыто. Конец.

И тут до меня дошло. Я понял, почему дело застопорилось: Кэрри не хотел открывать для себя новые, порочащие сведения об Алексе. Он любил своего друга. Был расстроен обстоятельствами его гибели. И не желал еще больше омрачать свои воспоминания о нем.