Таня Карвер - Жажда
Аспид начал возбуждаться. Он уже знал, что будет дальше.
Он выбрал пару трусиков. Черные с серовато-розовым, такие тонкие и прозрачные, с кружевами и бантиками. Потом лег на кровать и расстегнул ширинку. Устроился поудобнее, в правильное положение. Держа в руке трусики, он закрыл глаза и вызвал ее образ.
И вот она появилась перед его глазами. Как живая, даже реальнее настоящей, лучше, чем в действительности. Пальцы его начали медленно двигаться. Он чувствовал кожей ткань белья, шептал ее имя.
— Рани…
Он снова вздохнул. Снова улыбнулся. Сердце тяжело стучало в груди. От одного только ее имени, произнесенного вслух, у него засосало под ложечкой, как будто в желудке порхают бабочки, нежно касаясь его стенок своими крылышками.
— Рани…
И она ответила ему. Как делала это всегда.
Я здесь… для тебя…
Рани было ее настоящим именем. Ее тайным именем. Ему было неважно, на какое имя она отзывалась, как она сама называет себя. Потому что он знал, какова она на самом деле и кем она является в действительности. Она сама рассказала ему. Открылась перед ним.
Он вздохнул. Его пальцы задвигались быстрее, и его сердце подхватило этот участившийся ритм.
— Рани…
Что, любовь моя?
— Я был с тобой весь день… Ты видела меня?
Видела…
— Я был с тобой сегодня утром, был здесь, когда ты открыла глаза. — Он сделал паузу и тихо рассмеялся. — Ты выглядела забавно. Когда ты проснулась, то едва могла стоять на ногах.
Она тоже засмеялась.
Я рада, что смогла развеселить тебя.
При этих словах по телу его пробежал трепет. Он еще ускорил движения.
— Прошлой ночью… я был так близок к тебе, я чувствовал это…
И я тоже.
— Тебе понравился мой подарок?
Очень…
Его маленькая валентинка. Его послание любви и желания.
Я СЛЕЖУ ЗА ТОБОЙ!
Он провел много времени, работая над этой фразой, пытаясь подобрать слова, которые бы выражали не только любовь к ней, но и его преданность. Он был ее личным ангелом-хранителем. И он думал, что ему удалось это передать. Он гордился этим.
— Ты заплакала, когда увидела его…
Верно, заплакала…
Пальцы его двигались все быстрее, а бабочки в желудке теперь напоминали стаю испуганных птиц, мечущихся в запертом сарае.
Но потом…
Внезапно внутри него что-то сломалось. Эта заноза, эта мысль, которая гложет его, словно червяк яблоко.
— О Рани…
Его переполняла печаль. Какой он не испытывал уже долгие годы, с тех пор как… с прежних времен. Он старался не думать об этом, пытался вернуть сознание туда, где оно было перед этим. Сконцентрироваться на настоящем. На Рани. На его любви. Но теперь это было трудно.
Голову его заполнили другие воспоминания, другие голоса, и бабочки — или птицы — уже покинули его желудок, уступив место чему-то другому, намного более опасному. Где-то внутри него кольцами свернулась большая змея, тугая и холодная, брызжущая ядом и отравляющая его страхом и ненавистью.
И этот голос… вся эта злость, вся ненависть…
Все женщины — шлюхи… все, до единой… вот и используй их, как шлюх… это все, на что они годны…
— Нет… нет…
Терзай их, режь на куски…
Это был уже не он. В этот момент это был кто-то другой. Он должен что-то сделать, должен выгнать из себя этот голос, должен повторять свою мантру и победить змею.
— Благодаря всеочищающему огню родился я, а он исчез…
Только продолжать!
— Благодаря всеочищающему огню душа ее освободилась, когда тело ее исчезло…
Продолжать!
— Благодаря всеочищающему огню родился мой поиск и моя любовь, которую предстоит найти…
Змея ускользнула прочь, обратно в свою тьму. Он снова услышал голос Рани.
Я по-прежнему здесь…
Радость наполнила его сердце. Он снова возбудился. Пальцы забегали быстрее, на лице расплылась улыбка.
Пальцы еще больше увеличили свою скорость, дыхание стало тяжелым. В голове снова звучал голос его возлюбленной, а перед глазами стояло ее лицо.
Задыхаясь, он шептал ее имя. А потом все закончилось.
— Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя… — снова и снова шептал он, тяжело дыша, вздыхая и улыбаясь. — Рани… Рани…
И я люблю тебя…
Ее голос начал таять, как всегда происходило в такие моменты. Но она еще вернется. Он в этом даже не сомневался.
Он открыл глаза. Кончив, он вытерся ее трусиками и на время спрятал их в карман — он понятия не имел, что с ними делать дальше.
Рани нужен еще один подарок, еще один знак его любви к ней…
Он обвел комнату сонным взглядом. Он мог бы пролежать здесь весь день. Но ему нужно кое-что сделать. Поэтому он встал и вышел из спальни.
Он остановился в прихожей и посмотрел вверх на люк чердака. Пора возвращаться обратно. Занимать свою позицию для наблюдения за Рани в качестве ее собственного ангела-хранителя. Но не прямо сейчас.
Вдоль по коридору — в ванную. Как раз есть немного времени, чтобы принять короткий душ.
А затем оставить для нее подарок там, где она сможет его найти.
Аспид не мог дождаться, пока Рани вернется домой.
У него были в отношении ее такие планы…
Глава 10
Микки Филипс захлопнул блокнот, сунул его в карман пиджака и, перейдя, дорогу, пошел вдоль реки.
Обход небольших частных предприятий, расположившихся на набережной, ничего стоящего не дал. На радушный прием рассчитывать не приходилось. Когда Микки в сопровождении полицейских только приближался к ним, раздавались выкрики на неизвестных ему языках, после чего люди растворялись где-то в темных закоулках. В мастерских номера стоявших там автомобилей завешивались какими-то тряпками, что-то лихорадочно пряталось по ящикам и под прилавки. Встречавшие его люди улыбались слишком сладко и беспомощно пожимали плечами, а их бегающие глазки смотрели куда угодно, только не на него. После того как он говорил им, что проводит расследование убийства и его не интересует, чем они еще здесь занимаются, улыбки исчезали, но в остальном ничего не менялось. Никто ничего не видел, никто ничего не знал. Он сегодня слышал это уже много раз и в конце концов стал думать, что, возможно, это и правда. Закончилось это тем, что он оставил все это постовым полицейским, проинструктировав их брать на заметку всех, кто доставлял им больше всего хлопот, а сам пошел по дороге дальше.
Он предпочитал работать в одиночку, несмотря на то что инспектор Бреннан предупреждал их насчет самодеятельности и индивидуализма в работе. Это было время, когда можно было быть самим собой и не заботиться об имидже, а не быть одним из многих, играющих в одну общую игру. Можно было вспомнить, что он выпускник университета, а не просто какой-нибудь типичный коп с обложки журнала «Натс». Он уже был таким, он делал это. И знал, чем это едва не обернулось.
Когда он поступал на ту работу, то знал, что она не для мягкотелых, но Бригада по борьбе с наркотиками была одним из наиболее оснащенных подразделений полиции. Он шел туда в поисках славы, захватывающих задержаний, заголовков газет с его именем. Помня, что награды здесь могут быть большими, и игнорируя тот факт, что потери могут быть еще больше.
Став констеблем, он сразу окунулся в водоворот жизни. Быстро влившись в компанию, он никогда не пропускал возможности провести вечер за игрой в бильярд или покер, поучаствовать в потасовке или сходить в стрип-клуб. Это сплачивает, говорил он сам себе. Помогает превратить их в команду, в единое целое.
И они действительно были единым целым. Грозной силой на улице. Хозяева положения, лучшие люди столичной полиции, словно крутые парни из киноверсии сериала «Суинни» с Дэнни Дайером в главной роли. Непревзойденные стражи порядка. И что из того, если по кому-то из задержанных обвинения не подтвердились? Небольшие хитрости, которые никому не вредят. И дополнительный заработок, особенности работы. А если одному из наркодилеров разрешается развернуться за счет придерживания другого, потому что он снабжает этих парней информацией и своим товаром, что в этом плохого? Ну и что, если ребята немного заработают за счет того, что будут в нужный момент смотреть в другую сторону? В большой системе это никому не приносит вреда.
Но не всегда. Так однажды сказала ему его девушка, когда он явился к ней с разбитым, кровоточащим носом и ощущением, будто в глаза ему впиваются сотни раскаленных иголок. Тогда он едва удержал кулак, чтобы не ударить ее, и заорал, что она понятия не имеет, о чем говорит. И это было уже не в первый раз. Она заставила его увидеть, что его ждет в будущем. Скоро должен был появиться Дух будущих Святок[5]. И ничего хорошего это не сулило.
