Питер Абрахамс - Чужая вина
Второй год. Тогда спортплощадка на другом конце блока С была больше и еще не огорожена решеткой, только стенами самой тюрьмы. Блок С являлся самой старой частью здания, и на той площадке можно было отыскать укромные уголки, незаметные с вышек. Охранники патрулировали двор, так что от уголков тех проку было мало, однако в то утро, когда Эстебан Мальви счел поведение Пирата (тогда еще просто Эла) неуважительным, прок от них был, и еще какой.
Пират превосходил Эстебана Мальви физически, а на том этапе своей жизни любил вдобавок помахать кулаками. Штука была в том, что Мальви занимал очень высокое положение: его отец возглавлял какую-то центрально-американскую банду наркоторговцев, «Восемь пятерок». Пират об этой банде раньше не слышал, а услышал уже слишком поздно. Его заманили в один из укромных уголков двора, предложив покурить. Поначалу обстановка показалась дружелюбной: Мальви спокойно сидел на скамейке и ел йогурт пластмассовой ложечкой, его приспешники праздно шатались неподалеку. Классический пример обманчивого первого впечатления. Праздношатающиеся парни оказались членами банды «Восемь пятерок». В следующий миг Пират уже лежал, совершенно беспомощный, на земле, а Мальви выковыривал его правый глаз пластмассовой ложечкой. Разумеется, невозможно выковырять человеку глаз пластмассовой ложкой. Черпачок сразу же отломился, и Мальви завершил начатое острым концом черенка. Спустя минуту Пират остался один; охранники спешили на помощь. Свидетелей происшествия не нашлось, самому же Пирату, получившему новый жизненный опыт, хватило ума промолчать.
И вот, теперь уже на новой площадке, Эстебан Мальви сидит, прислонившись к забору; он бледен, он вспотел, он явно болен, и они проведут несколько минут наедине. Пират подошел ближе. Эстебан узнал его и, тотчас оценив ситуацию, попытался отползти прочь. Но он был слишком слаб, да и ползти было некуда. Пират опустился на корточки. Взгляд Эстебана метался из стороны в сторону, вероятно, в поисках подмоги. Но Пират знал, что подмога не придет. Обстоятельства сложились идеально.
— Что случилось, Эстебан? — спросил он. — СПИД подцепил?
— Типа того, — ответил Эстебан.
Пират положил руку ему на плечо. Его рука казалась огромной, сильной, а плечо Эстебана — слабым и жалким. Крохотное оружие в глазнице Пирата отчаянно просилось на волю.
Эстебан прижался к забору, словно его тело могло просочиться сквозь ячейки.
— Чего… чего тебе от меня нужно? Хочешь все уладить?
— А ничего улаживать не надо, — сказал Пират. — Я в ладах со всеми.
— Да, точно. Я слышал, тебя выпускают. Жалко будет упустить такую возможность.
Пират пожал плечами.
— Да мне-то что? — Забавный вопрос. Он сам не знал ответа. Он отпустил Эстебана, поднял подвязку, отвернул веко и извлек из полости свое оружие. Глаза Эстебана расширились. От них вдруг стала исходить магнитная сила, а оружие-то было сделано из стали. Что же оставалось?…
— О боже, — пробормотал Эстебан.
И в этот момент Пират понял историю Иова, постиг ее до самых глубин; смысл ее предстал перед ним во всем своем великолепии, и он понял, каково это — быть не только Иовом, но и самим Богом. Испытывал ли он когда-либо прежде такое счастье? Пират расхохотался, и Эстебан почему-то испугался еще больше, заслышав его смех. Между ног у него, в грязи, натекла лужица желтой жидкости. Пират обернул свое крохотное оружие в крохотный хлопчатобумажный лоскуток и положил на место. Он встал и сказал:
— Сегодня тебе здорово повезло, Эстебан.
Эстебан поднял глаза.
— Но знай меру: от СПИДа я тебя не вылечу.
Лицо Эстебана искривила мерзкая гримаса. Он позволил злобе, свойственной его натуре, превозмочь.
— С ума сошел? — рявкнул он.
Пират замер на мгновение. Затем нагнулся и погладил слипшиеся от пота волосы Эстебана. А после, дабы продемонстрировать непредсказуемость Господнего промысла (нельзя же провести время с Иовом, не научившись Господней непредсказуемости!), приподнял большим пальцем веко Эстебана, лизнул — в санитарных целях — кончик указательного пальца и погладил его глазное яблоко, погладил мягко, как котенка. Ну, возможно, чуть грубее, чем котенка. За этим последовал негромкий вскрик Эстебана. Пират кратко разъяснил:
— Это лишь испытание, — и отошел в сторону. Двор понемногу заполнялся зэками и охранниками. К одному из последних и обратился Пират:
— Сегодня Эстебана ужасно донимает СПИД.
Охранник покосился на Эстебана, привалившегося к забору.
— Боже мой, — буркнул он и потянулся за хирургическими перчатками.
Пират лежал на нарах, не выпуская из пальцев золотой закладки. Шло время. Он был спокоен. Снаружи раздавались шаги, которые складывались в слегка сбивчивый ритм: подобные сбои Пират распознавал благодаря опыту игры на гитаре. Как будто шагавший человек выстукивал мотив какой-то песни. Пират уже узнал его: это был старший офицер с дредами, здоровяк с мягкой походкой кота.
— Пират? — окликнул он. — К тебе пришли.
Пирату не хотелось никого видеть, он отлично проводил время в тишине и покое, но спорить ему хотелось еще меньше. Звякнули ключи в связке. Он привычно прошел все предварительные стадии: поднял руки, расставил ноги, спустил штаны, нагнулся. Затем они с охранником зашагали мимо полных добычи крысоловок.
— В последнее время тут только о тебе и говорят, — заметил охранник.
— Я лично слухам не верю, — осторожно ответил Пират.
Они вошли в комнату для свиданий. Женщина с сияющей кожей ожидала по ту сторону стеклянной перегородки. Пират уселся на стул посредине, как и в тот раз, и взял трубку.
— Здравствуйте, мистер Дюпри, — улыбнулась ему женщина. — У вас все в порядке? Держитесь?
Держится ли он? Пират недопонял вопрос. И в то же время, поскольку он забыл ее фамилию, не мог вежливо ответить: «Здравствуйте, мисс как-вас-там». Пришлось промолчать.
Лобик женщины снова прорезала малюсенькая складочка, которая лишь приумножала ее красоту.
— Тяжело, наверное, ждать, — сказала она.
Пират пожал плечами. В вопросах ожидания он был экспертом.
— Слушание перенесли, — сказала женщина. — Сначала им нужно найти Наполеона Ферриса.
— Нэппи.
— Да, Нэппи. Владельца того ликеро-водочного магазина.
— Я его не любил.
— Правда?
— Он требовал девять девяносто девять за пинту «Попова».
— Это такая водка?
— Ну, можно и так это назвать.
Женщина засмеялась. Он пошутил. Ему стало приятно, а видеть ее смеющейся — еще приятней. Он вспомнил ее имя.
— Можно и так это назвать, Сюзанна. Но я завязал с выпивкой.
Глаза ее чуть смущенно забегали. Он понял это как: «Понятно, что завязали, вы же в тюрьме», — и на секунду-другую, не больше, она перестала быть такой красивой, как прежде.
— Не обольщайтесь, — посоветовал Пират.
— Не буду, — серьезно ответила она и снова стала прекрасна. — Тем временем нам хотелось бы узнать…
— Каким еще «тем» временем?
— Ну, пока продолжаются поиски Нэппи, — растерянно моргнула Сюзанна.
— Нэппи, Нэппи, Нэппи…
— Мистер Дюпри?
— Почему столько болтовни об этом Нэппи?
— Нам потребуются его показания, чтобы прояснить кое-какие моменты.
— Какие моменты?
— В этой истории с пленкой. Когда ее отослали, зачем, почему ею никто не заинтересовался своевременно. — От этих слов у Пирата голова пошла кругом, но прежде чем он обрел дар речи, Сюзанна продолжила: — У нас будет гораздо больше шансов на благосклонность судьи.
— Какого судьи?
— Мы еще не знаем, кто это будет, но я имею в виду судью на слушании вашего дела, — сказала Сюзанна. — Слушание, на котором будет рассматриваться ваше освобождение.
— Возвращение потери, — пробормотал Пират.
— Прошу прощения?
Пират опустил голову и не сказал ни слова.
— Тем временем, — вновь заговорила Сюзанна, — нам хотелось бы узнать, размышляли ли вы над тем, что будете делать, если мы одержим победу.
— Победу? — Пират поднял глаза.
— В ходе слушания.
— А. — Из головы его вмиг выветрились все мысли.
— Вы поддерживаете контакт с кем-либо из родственников или друзей?
Контакт. Пират вспомнил влажноватую, на удивление твердую поверхность глаза Эстебана Мальви. Он покачал головой.
— Возможно, вы бы хотели, чтобы мы связались с кем-то из ваших близких?
— Кроме Нэппи, да?
Сюзанна на секунду замолчала, а после засмеялась. Он снова пошутил.
— Да, — сказала она, — кроме Нэппи.
— Нет.
— У вас еще много времени, чтобы хорошенько подумать над этим.
— Ладно.
— Мы можем помочь вам как-нибудь еще? Вам что-то нужно?
— Ага, золотая сережка.
Она рассмеялась уже без паузы: начала, видно, понимать его чувство юмора. Только вот на этот раз он не шутил.
