Кэтти Райх - Смерть дня
Я следила, как на подоконнике собирается снег. Сейчас мои студенты, наверное, составляют планы на первый день у моря. Пока я борюсь с обморожением, они готовятся загорать. Об этом тоже не хотелось больше думать.
Я выбрала Элизабет Николе. Она была отшельницей. "Созерцательница", как гласила именная табличка. Но Элизабет уже целое столетие ничего не созерцала. Что, если мы ошиблись гробом? Еще одна возможность, о которой не хочется думать. По крайней мере сегодня вечером у нас с Николе мало общего.
Я взглянула на часы. Девять сорок. На втором курсе Кэти выбрали одной из "красоток Виргинии". Хотя, работая над степенями по английскому и психологии, она придерживалась среднего балла в 3,8, в общении моя дочь никогда не испытывала трудностей. Ни единого шанса застать ее дома в пятницу вечером. Как истинный оптимист, я принесла к камину телефон и набрала Шарлотсвилл.
Кэти ответила после третьего гудка.
Подумав, что наткнулась на автоответчик, я пробурчала что-то нечленораздельное.
– Мам? Ты?
– Да. Привет. Что ты делаешь дома?
– У меня на носу вскочил прыщ величиной с гору. Я теперь слишком страшная, чтобы идти гулять. А ты что делаешь дома?
– Как ты можешь быть страшной? Забудем о прыще. – Я устроилась на подушке и протянула ноги поближе к огню. – Я два дня откапывала мертвых людей и слишком устала, чтобы гулять.
– Даже и спрашивать не буду. – Зашуршал целлофан. – Прыщик очень большой.
– И это пройдет. Как Сирано?
У Кэти две крысы: Темплтон и Сирано де Бержерак.
– Лучше. Я купила какое-то лекарство в магазине для домашних животных и давала ему из пипетки. Он почти прекратил чихать.
– Хорошо. Он всегда был моим любимцем.
– Темплтон заметил.
– Попытаюсь быть более сдержанной. Что еще нового?
– Ничего особенного. Подружилась с парнем по имени Обри. Он классный. На следующий же день прислал мне розы. А завтра иду на пикник с Линвудом. Линвуд Дикон. Он учится на юридическом, на первом курсе.
– Значит, вот как ты их выбираешь?
– Как?
– По именам.
Кэти пропустила мою реплику мимо ушей.
– Тетя Гарри звонила.
– Да?
Имя сестры всегда меня слегка настораживает, как коробка с гвоздями, балансирующая на краю.
– Она продает шар. На самом деле тетя Гарри звонила тебе. Она показалась мне немного странной.
– Немного странной?
"Немного странная" – обычное состояние моей сестры.
– Я сказала ей, что ты в Квебеке. Она, наверное, позвонит завтра.
– Хорошо.
Только этого мне и не хватало.
– А! Папа купил "Мазду RX-7". Такая хорошенькая! Правда, он не дает мне на ней ездить.
– Знаю.
Мой бывший муж переживал легкий кризис среднего возраста.
На том конце провода замешкались.
– На самом деле мы как раз собирались пойти поесть пиццы.
– А как же прыщ?
– Подрисую ему уши и хвост и скажу, что это татуировка.
– Должно сработать. Если поймают, назовись чужим именем.
– Я люблю тебя, мамочка.
– И я тебя. Перезвоню позже.
Я съела последний "Тартл" и почистила зубы. Два раза. Потом упала в кровать и проспала одиннадцать часов.
* * *Все выходные я распаковывала вещи, убиралась, ходила по магазинам и проверяла экзаменационные работы. Сестра позвонила вечером в воскресенье и объявила, что продала воздушный шар. Мне стало легче. Я три года изобретала предлоги, чтобы удержать Кэти на земле, и со страхом ждала того дня, когда она все-таки поднимется в небо. Теперь ее созидательная энергия направится в другое русло.
– Ты дома? – спросила я.
– Да.
– У вас тепло?
Я оглянулась на сугроб на подоконнике. Он продолжал расти.
– В Хьюстоне всегда тепло. Черт тебя побери.
– Ну и почему ты продаешь бизнес?
Гарри всегда была ищущим человеком, хотя и без определенной цели. Последние три года она сходила с ума по воздушным шарам. Если не летала с командой над Техасом, то загружала старенький пикап, колесила по стране и участвовала в гонках на воздушных шарах.
– Мы расстались со Страйкером.
– О!
Она сходила с ума по Страйкеру. Они познакомились на гонках в Альбукерке и поженились пять дней спустя. Два года назад. Долгое время мы молчали. Я первая нарушила тишину.
– И что теперь? – спросила я.
– Могу уйти в консультационный центр.
Я удивилась. Моя сестра редко делает то, чего от нее ожидают.
– Это тебе поможет пережить развод.
– Нет – Нет. У Страйкера "Кул эйд" вместо мозгов. Мне на него наплевать. Он меня просто раздражает. – Она прикурила сигарету, глубоко вдохнула и выдохнула дым. – Я узнала об одних курсах. Платишь за них, потом сам советуешь людям, как заботиться о духовном здоровье, снимать стрессы и так далее. Я уже читала о травах, и медитации, и метафизике, по-моему, здорово. Кажется, у меня получится.
– Выглядит немного странно, Гарри. Сколько раз я это говорила?
– Ага. Конечно, я все проверю. Я же не тупая, как осел.
Нет. Она не тупая. Но если Гарри чего-то хочет, пиши пропало. Переубедить ее невозможно.
В состоянии легкого шока я повесила трубку. Мысль о Гарри, помогающей проблемным людям, лишала присутствия духа.
Примерно в шесть я заставила себя приготовить ужин из жареного цыпленка, вареной красной картошки с маслом и шнитт-луком и распаренной спаржи. Бокал шардонне придал бы обеду завершенность. Но только не для меня. Выключатель семь лет держался в позиции "выкл.", там он и останется. Я тоже не тупая, как осел. По крайней мере когда трезвая. Стол все равно по всем статьям превосходил вчерашние галеты.
За едой я думала о своей младшей сестренке. Гарри и формальное образование никогда не сочетались. Она вышла замуж за своего любимого одноклассника за день до выпуска, потом по очереди еще за троих. Гарри собирала деньги для монастыря Святого Бернара, управляла "Пицца-хат", продавала дизайнерские очки от солнца, водила экскурсии по Юкатану, занималась пиаром "Хьюстон Астрос", основала и потеряла бизнес по чистке ковров, продавала недвижимость и совсем недавно взялась за полеты на воздушных шарах.
Когда мне было три, а Гарри – один год, я сломала ей ногу, переехав на трехколесном велосипеде. Она не сбавила обороты. Гарри научилась ходить еще в гипсе. Жутко надоедливая и очень любимая сестра заменяет чистой энергией недостаток опыта и целенаправленности. И утомляет меня невыносимо.
В девять тридцать я включила хоккей. Конец второго тайма, "Хэбс" проигрывают "Сент-Луису" 4:0. Дон Черри сетует на негодность канадского тренерского состава, его круглое лицо краснеет над рубашкой с высоким воротом. Он больше похож на тенора в парикмахерской, чем на спортивного комментатора. Смотрю и удивляюсь, что миллионы людей слушают его каждую неделю. В десять пятнадцать выключаю телевизор и ложусь спать.
* * *На следующее утро я рано встала и поехала в лабораторию. Для большинства медицинских экспертов понедельник – тяжелый день. Случайная жестокость, бездумная бравада, одиночество и ненависть к себе, неверный выбор момента приводят к увеличению случаев насильственной смерти в выходные. Трупы складывают в морге для вскрытия в понедельник.
Нынешний понедельник не стал исключением. Я взяла кофе и присоединилась к утреннему собранию в офисе Ламанша. Натали Эйерс занималась делом об убийстве в Вал-д’Оре, но остальные патологи присутствовали. Жан Пелетье только что вернулся с дачи показаний из Куджака, дальнего севера Квебека. Он показывал фотографии Эмили Сантанджело и Майклу Морину. Я присела поближе.
Куджак выглядел так, будто его смыло потопом, а люди отстроили его вчера заново.
– Что это? – спросила я, показав на сборную конструкцию с пластиковой отделкой.
– Аквацентр. – Пелетье ткнул пальцем в шестиугольную вывеску с непонятными символами сверху и жирным белым словом "Arret" снизу. – Все вывески на французском и инуктитут[15].
Он говорил с очень сильным верхнеречным акцентом, который для моего уха мог сойти за туземный язык. Я знаю Пелетье много лет и все равно с трудом понимаю его французский.
Пелетье показал на другое здание:
– Тут суд.
Напоминает бассейн, только без пластика. За городом простиралась серая промозглая тундра мха и камней. Побелевший скелет оленя карибу лежал у дороги.
– У них всегда так? – спросила Эмили, разглядывая оленя.
– Только когда есть трупы.
– На сегодня восемь вскрытий, – объявил Ламанш и раздал список.
Затем рассказал о каждом случае. Девятнадцатилетний молодой человек упал под поезд, туловище разрезало пополам. Это случилось на дорожной эстакаде, куда часто заглядывают подростки.
В Мегантике врезался в лед снегоход. Найдено два тела. Подозревается алкогольное опьянение водителя.
В своей кроватке умер и разложился младенец. Когда пришла полиция, мать, смотревшая внизу игровое шоу, сказала, что десять дней назад Бог приказал ей больше не кормить ребенка.
