Кен Макклюр - Донор
В буфете стоял запах крепкого чая и нагретого пластика. Высокие окна, выходящие во двор, полностью запотели — благодаря неисправному электрическому чайнику, который постоянно булькал, выбрасывая в воздух струи пара. Сэнди провел Кейт за один из столиков, накрытый красной клеенкой, и сел с ней рядом, а Тернер отправился наливать чай и вскоре вернулся с коричневым пластиковым подносом. Он молча расставил чашки и блюдца на столе и, усевшись, заговорил:
— Для вас это все, наверное, кажется кошмаром.
— Все произошло слишком быстро, — ответил Сэнди, чтобы хоть что-то сказать. — Она была совершенно здорова, и вдруг оказалась здесь. И…
— Она умирает, — глухо сказала Кейт.
Молчание Тернера в этот момент было хуже, чем самые глупые слова, подумал Сэнди.
— О чем вы хотели с нами поговорить? — спросил он, чтобы нарушить тишину.
Тернер положил обе руки на стол и наклонился вперед, словно призывая к доверительному разговору.
— Нам нужно продумать, что мы можем сделать для Аманды, если окажется, что никто из вас не подходит в качестве донора.
— Я думал, нам придется только ждать, — сказал Сэнди.
— Не знаю, как вы к этому отнесетесь, но я подумал, что мы могли бы попробовать один вариант… Это только предположение, я хочу, чтобы вы это понимали, и оно может не ни к чему не привести, но, по-моему, его стоит обдумать.
— О чем вы? — в нетерпении спросил Сэнди.
— Недавно наша больница получила циркуляр из Министерства по делам Шотландии, касающийся больницы «Медик Экосс», находящейся здесь, в Глазго. Судя по всему, между руководством больницы и правительством было достигнуто некое соглашение по поводу финансирования, в результате которого больница согласилась брать на бесплатное лечение некоторое количество пациентов, направляемых к ним из государственных лечебных учреждений. Они уже делали такое время от времени, но только, если можно так выразиться, по доброте душевной. Теперь это делается на законных основаниях. Предполагаю, что это просто очередной рекламный ход, но факт остается фактом: пациент, поступивший к ним в рамках этой программы, будет получать лечение наравне с их собственными пациентами, и совершенно бесплатно.
— Но какое это имеет отношение к нам?
— В «Медик Экосс» есть отделение трансплантологии, в котором работают врачи мирового уровня и стоит суперсовременная аппаратура.
— И вы считаете, что они могут взять Аманду в качестве пациентки, которой нужна пересадка органа?
— Насколько я понял, в распоряжении нет указаний на то, каких конкретно пациентов можно к ним направлять. Если окажется, что пациент явно выиграет, получив помощь их специалистов и оборудования, тогда они пойдут навстречу в смысле критериев. Должен признать, что это только мои предположения, но точно знаю, что на бумаге препятствий нет.
— Вы думаете, что Аманде будет польза от пребывания в этой больнице?
— Я считаю… — Тернер замолчал, обдумывая ответ. — Я считаю, что в «Медик Экосс» Аманде наверняка быстрее найдется подходящий орган, чем в нашем отделении, а в ее случае время решает все.
— Но как — если существует международная база данных и общий список очередников? — снова заговорила Кейт.
Помолчав, Тернер медленно произнес:
— Я подозреваю, что таких «международных баз» может быть несколько. И не ко всем этим базам имеют доступ пациенты, проходящие лечение в государственных учреждениях.
— Я не совсем понимаю…
— Видите ли, там, где существует повышенный спрос, всегда начинает играть большую роль денежный фактор, — сказал Тернер. — Рынок донорских органов ничем не отличается от любого другого рынка дефицитных товаров.
— Это ужасно, — прошептала Кейт.
— Но даже если и так, — вмешался Сэнди, — сомневаюсь, что они признают это и возьмут Аманду на таких основаниях.
— Конечно, нет, — улыбнулся Тернер. — Но вдобавок ко всему, и это важно, «Медик Экосс» располагает самой современной диализной установкой в мире. Я уверен, что Аманда выиграет уже от одного этого. Сейчас для нее самое главное — время. В «Медик Экосс» ее шансы дождаться подходящую почку неизмеримо выше, чем у нас.
— И как нам связаться с этой больницей? — спросил Сэнди.
— Запрос должен исходить от нас. Если хотите, я поговорю с доктором Грейсоном.
— О, будьте добры! — сказала Кейт с благодарностью в голосе.
— Может быть, мне не следовало так разговаривать с ним сегодня, — с сожалением сказал Сэнди. — Я был довольно груб.
— Насчет этого не волнуйтесь, — успокоил его Тернер. — Грейсон слишком толстокожий, чтобы принять ваши слова близко к сердцу. Он наверняка решил, что вы просто были слишком расстроены. Нечувствительные люди всегда объясняют таким образом непонятное им поведение собеседника. Я свяжусь с вами, как только поговорю с ним. Сейчас вы, наверное, хотите подняться наверх и проведать Аманду, а я скажу лаборантам, чтобы после этого они взяли у вас анализ на гистосовместимость. Процедура очень простая.
Сэнди встал и пожал Тернеру руку.
— Мы очень вам признательны, — с чувством сказал он.
— Будем надеяться, что наш план сработает, — ответил тот.
Тернер ушел, а Сэнди остался дожидаться, пока Кейт допьет чай. После этого она некоторое время посидела, пытаясь совладать с собой, — не хотела, чтобы Аманда заметила следы слез на ее лице.
— Что скажешь? — спросила наконец Кейт, убирая в сумочку носовой платок и поправляя волосы.
Сэнди глубоко вздохнул, словно испытал внезапное облегчение. Вопрос Кейт стал для него своеобразным клапаном, выпустившим наружу копившееся напряжение.
— Не знаю, что и думать, — признался он. — Я просто ошеломлен. Все происходит с такой скоростью, что я не успеваю за событиями. Мне постоянно хочется крикнуть: «Остановитесь! Давайте сядем и как следует все обсудим. Такое не должно было произойти с моей семьей. Это какая-то ужасная ошибка. Она могла случиться с кем угодно, но не с нашей девочкой!» Но ситуация стремительно ухудшается, а время уходит. Мне страшно… — Он посмотрел Кейт в глаза.
— Мне тоже, — прошептала она, перегнулась через стол и взяла его руку.
Сэнди покачал головой.
— Ты не поверишь, но я дошел до того, что молюсь про себя, чтобы какая-то частная больница проявила милосердие и согласилась взять мою дочь. Я, бывший секретарь университетского лейбористского клуба, ветеран сотен кампаний по защите и поддержке государственного здравоохранения! Господи, какой кошмар!
— Ты просто отец, который пытается сделать все возможное ради своей дочери, — мягко сказала Кейт. — Тебе нечего стыдиться.
Сэнди пожал плечами, слова жены явно его не убедили.
— Давай проведаем Аманду, — сказал он.
Чепмены вошли в палату дочери, изобразив на лице широкие показные улыбки, которые должны были скрыть их тревогу. Девочка выглядела совершенно больной. Взгляд у нее был отстраненный — такой же, как в первый день болезни, движения вялые и замедленные.
— Я хочу домой, мамочка, — сказала она, когда Кейт прижала ее к себе.
— Знаю, дорогая, но ты еще не совсем выздоровела, — вполголоса ответила Кейт. — Обещаю тебе, это ненадолго. Все мальчики и девочки из класса посылают тебе привет. Они передали тебе эту открытку — посмотри, все на ней расписались!
Девочка без особого интереса взглянула на открытку.
— Доктор Тернер сказал, что ты молодец, — заговорил Сэнди, в глубине души ужасаясь тому, какой слабой казалась Аманда. В ней не было ни капли энергии, несмотря на то что ей только сегодня утром проводили диализ. Он вдруг понял с ужасающей ясностью: шансы на то, что она дождется подходящего органа, падают с каждым днем.
Вскоре в палату вошел Тернер и шепотом попросил их выйти в коридор.
— Мне удалось поговорить с доктором Грейсоном. Он не возражает против того, чтобы послать в «Медик Экосс» формальный запрос. Всю бумажную работу он поручил мне, и я займусь этим сегодня же.
— Вы не представляете, как мы вам благодарны! — воскликнула Кейт.
— Пока еще не за что. Кстати, лаборант готов заняться вами. Медсестра проводит вас вниз.
— Как ты думаешь, она справится? — спросила Кейт по дороге домой. — Только ответь мне честно!
Сэнди в который раз поразился тому, насколько безжизненным стал голос жены. За последние недели они с Кейт узнали друг о друге многое, о чем раньше и не подозревали. И все чаще у него возникало ощущение, что рядом с ним вдруг оказался незнакомый человек. Но одно Сэнди понимал четко — фальшивый оптимизм мало подходит в этой ситуации, даже если бы ему удалось его изобразить, в чем он очень сомневался.
— Если честно, то я не знаю, — сказал он негромко. — Но если на небе есть Бог, и он слышит наши молитвы, и знает, как сильно мы любим нашу девочку, тогда она должна справиться.
