Том Клэнси - Все страхи мира
— Деннис сказал, что оператор — парень не дурак. — Паулсон приник к прицелу и повернул его. — Движение в дверях!
— Только бы никто не выкинул какого-нибудь фокуса, — пробормотал Лири.
— Объект номер один в поле зрения, — произнес Паулсон. — Расселл выходит из дома. Снайпер держит его на мушке.
— Видим, — послышалось эхо трех голосов одновременно.
Джон Расселл был огромным мужчиной. Ростом шесть футов пять дюймов и весом не меньше двухсот пятидесяти фунтов. Когда-то его гигантское тело играло могучими мышцами, но теперь оно одрябло и разжирело. На нем были джинсы, однако торс — голый, головная повязка охватывала черные длинные волосы. На груди татуировка, отчасти исполненная профессиональными мастерами, но главным образом кустарная, сделанная в тюрьме. Расселл выглядел мужчиной, которого полицейские предпочитают встречать, держа в руке револьвер. Он двигался с ленивым высокомерием человека, готового нарушить правила в любую минуту.
— Объект номер один держит большой темно-синий револьвер, — произнес в микрофон Лири, оповещая всю группу. — Похоже, это крупнокалиберный «Смит»… Деннис, его поведение кажется мне странным…
— Чем? — послышался мгновенный ответ Блэка.
— Да, Майк прав, — заметил Паулсон, глядя на лицо Расселла в поле зрения прицела. Ему показалось, что глаза у того какие-то дикие. — Деннис, он принял большую дозу наркотиков! Немедленно отзови репортеров! — Но было уже поздно.
Паулсон держал голову Расселла в фокусе прицела. Теперь Расселл не был для него больше человеком. Он стал объектом, целью. Спецгруппа получила право на самостоятельные действия. По крайней мере руководитель местного отделения ФБР в этом отношении поступил правильно. Это значило, что, если события начнут развиваться в опасном направлении, спецгруппа могла предпринять такие действия, какие сочтет необходимыми старший агент. Более того, в соответствии с инструкцией о ведении огня права Паулсона как снайпера были определены совершенно четко. Если объект, по мнению снайпера, угрожает жизни другого агента или любого гражданского лица, его указательный палец нажмет с силой в четыре фунта три унции на спусковой крючок прецизионной винтовки, в телескопический прицел которой он сейчас смотрел.
— Только бы все вели себя спокойно, ради Христа, — прошептал снайпер. Его телескопический прицел системы «Юнертл» имел в поле зрения крест нитей и знаки для измерения расстояния до цели. Паулсон автоматически проверил расстояние и попытался ввести поправку на порывы ветра. Перекрестие прицела остановилось на голове Расселла, чуть вправо от уха — отличная убойная точка.
В происходящем у двери было что-то комичное и одновременно ужасное. Девушка-репортер улыбалась, поднося микрофон то к Расселлу, то к себе. Высокий оператор направлял на них видеокамеру, освещая мощным лучом лампы, работающей от батареи, что была закреплена у него на пояснице. Расселл говорил что-то гневно и убедительно, но ни Лири, ни Паулсон из-за воя ветра не слышали ни единого слова. Выражение его лица было злобным и ничуть не смягчилось в процессе разговора. Вот левая рука сжалась в кулак и пальцы правой, держащей револьвер, еще крепче стиснули рукоятку. Порывы ветра прижимали тонкую шелковую блузку к груди девушки, и было видно, что на ней нет бюстгальтера. Лири вспомнил, что Расселл, по слухам, любил женщин, предпочитая брать их силой. Но сейчас на его лице господствовала какая-то отрешенность. Выражения на нем менялись от равнодушия до страсти, что было результатом химически вызванной неустойчивости, усугубленной безысходностью — он не мог не понимать, что находится в ловушке ФБР и из нее нет выхода. Внезапно он успокоился, но это спокойствие было ненормальным.
Ну и кретин, снова подумал Лири про местного агента. Нужно всего лишь отойти от дома и ждать, когда они сдадутся. Положение стабилизировалось. Теперь они никуда не денутся. Можно вести переговоры по телефону и просто ждать…
— Тревога!
Левой рукой, свободной от револьвера, Расселл схватил девушку за плечо. Она попыталась вырваться, но ее сила была всего только маленькой частью силы индейца. Тут вмешался оператор. Он снял одну руку с видеокамеры. Оператор был сильным мужчиной и сумел бы, возможно, помочь девушке, но это движение вывело Расселла из себя. Его рука, сжимающая револьвер, шевельнулась.
— Цель, цель, цель! — произнес Паулсон в микрофон. Остановись, идиот, подумал он, ОСТАНОВИСЬ СЕЙЧАС ЖЕ! Он не мог допустить, чтобы рука с револьвером поднялась достаточно высоко. Паулсон лихорадочно оценивал ситуацию. Большой «Смит-Вессон», судя по всему, сорок четвертого калибра. Выпущенные из него пули оставляют огромные кровавые раны. Возможно, объект всего лишь хотел подчеркнуть свои слова движением руки с револьвером, но Паулсон не знал — да и ему было все равно, — что это были за слова. Может быть, Расселл требовал от чернокожего оператора, чтобы тот не вмешивался; револьвер все еще был направлен, казалось, в его сторону, а не в сторону девушки, но он продолжал подниматься и…
Резкий щелчок винтовочного выстрела остановил время подобно мгновенной фотографии. Палец Паулсона нажал на спусковой крючок, словно по своей воле, но это было профессиональной реакцией снайпера. Винтовка ударила в плечо силой отдачи, и его рука уже поднялась к затвору, выбросила использованную гильзу и загнала новый патрон. В самый момент выстрела налетел порыв ветра, и пуля чуть сместилась вправо. Вместо того чтобы пробить середину головы Расселла, она ударила заметно впереди уха и, коснувшись лицевой кости, раскололась. В результате крошечного взрыва лицо объекта оторвалось от черепа. Нос, глаза и лоб исчезли в красном тумане. Нетронутым остался только рот, открывшийся в крике. Умирающий, но еще не мертвый, Расселл инстинктивно дернул за спусковой крючок револьвера, направленного в сторону оператора, и упал на девушку-репортера. Затем и оператор рухнул на землю, и осталась стоять лишь девушка, которая даже не успела отреагировать на кровь и человеческие ткани, хлынувшие ей на лицо и блузку. Рука Расселла поднялась к тому, что еще несколько секунд назад было его лицом, и он затих. Из наушников Паулсона доносился крик: «ВПЕРЕД, ВПЕРЕД, ВПЕРЕД!», но он не замечал его. Ствол со вторым патроном в патроннике снайпер направил на окно здания. Там показалось лицо. Паулсон узнал его по фотографиям. Это был второй объект, опасный преступник. И тут Паулсон увидел его оружие — по-видимому, старый «винчестер» с откидным затвором. Ствол «винчестера» начал высовываться из окна. Второй выстрел Паулсона оказался лучше первого — точно в лоб объекта номер два по имени Уильям Эймз.
Застывшее было время двинулось снова. Сотрудники группы захвата, одетые в черные комбинезоны «Номекс», защищенные нательной броней, бросились вперед. Двое оттащили в сторону репортера. Еще двое поступили так же с оператором, который все еще прижимал к груди видеокамеру «Сони». Еще один агент бросил в разбитое окно гранату, назначением которой было оглушить и ослепить находящихся внутри, а Деннис Блэк и трое остальных ворвались в дом через дверь. Выстрелов больше не было. Через пятнадцать секунд из наушников донеслось:
— Внимание, говорит старший. Обыск помещения закончен. Двое убитых. Объект номер два — Уильям Эймз. Объект номер три — Эрнест Тори, похоже, он умер раньше от двух ран в груди. Оружие собрано. Все в безопасности. Повторяю, в безопасности.
— Боже мой! — За десять лет службы в Федеральном бюро расследований это был первый случай для Лири, когда использовалось оружие.
Паулсон встал на колени, смахнул грязь с винтовки, убрал сошку, на которую опирался ее ствол, поднялся и пошел к зданию. Местный агент опередил его и встал рядом с трупом Расселла, сжимая в руке пистолет. Ему повезло, что лицо трупа было повернуто в сторону — вся кровь, что содержалась в теле Расселла, вытекла уже на потрескавшийся бетон тротуара.
— Отличная работа! — воскликнул он, обращаясь ко всем окружающим. Это была его последняя ошибка на протяжении дня, полного ими.
— Ах ты, безмозглый кретин! — Паулсон схватил его за рубашку и грохнул о стену здания. — Они погибли из-за твоей глупости! — Лири быстро протиснулся между ними и оттолкнул Паулсона от изумленного руководителя местного отделения. Из дома вышел Деннис Блэк. Лицо его было непроницаемым.
— Наведите порядок, — сказал он, уводя своих людей, пока не случилось что-нибудь еще. — Как дела у репортера?
Оператор лежал на спине, прижимая к глазу объектив камеры. Девушка-репортер стояла на коленях, сотрясаясь от приступов рвоты. Один из агентов уже вытер ей лицо, но дорогая шелковая блузка превратилась в кровавый ужас, который будет преследовать девушку в ночных кошмарах не одну неделю.
— А ты как? — спросил Деннис. — Да выключи этот чертов свет!
