Крис Муни - Тайный друг
— Через неделю после похищения Эммы Гейл вы со своими людьми провели обыск в ее квартире и составили опись ювелирных украшений.
— Правильно, — подтвердил Брайсон.
— Я держу в руках список украшений Эммы. В нем сказано, что овальный старинный медальон с платиновой цепочкой был обнаружен в среднем ящике в шкатулке под номером два.
— Не пойму, к чему вы клоните. — Голос его показался Дарби усталым и расстроенным. Или он все еще злился из-за их разговора в морге?
— Когда обнаружили тело Эммы Гейл, у нее на шее была платиновая цепочка и медальон, — сказала Дарби. — Он упомянут в описи вещественных доказательств.
— Этой женщине принадлежала куча драгоценностей. Вполне возможно, среди них был и похожий медальон. Я помню, что видел несколько ожерелий, которые показались мне совершенно одинаковыми.
— Этот медальон уникален. Гейл подарил его дочери на Рождество несколько лет назад, когда ей исполнилось шестнадцать.
— Но зачем убийце возвращаться в пентхаус за украшением после того, как он похитил девушку? Это не имеет никакого смысла.
— Ваши сотрудники делали фотографии во время обыска?
— Целую тонну.
— Их не было в деле, которое вы мне передали.
— Они лежат здесь, в управлении.
— Где именно?
— В отделе опознания. Я даже не затребовал копии, поскольку весь обыск представлялся мне чудовищной и напрасной тратой времени.
Дарби бросила взгляд на часы. Начало восьмого. Отдел опознания уже закрыт. Куп находится в лаборатории, но в отдел опознания ему все равно не попасть. Это была уже другая епархия.
— Я позвоню Гейлу и спрошу, где он хранит вещи Эммы, — сказала она.
— Послушайте, она лежит в могиле… сколько, уже пять месяцев? И вы думаете, что он сохранил ее драгоценности?
— Есть только один способ узнать это наверняка. — Дарби нашла в деле номер телефона Гейла. — Я позвоню вам, если обнаружу что-нибудь. Спасибо за помощь, Тим.
Дарби повесила трубку и набрала номер домашнего телефона Гейла. Она надеялась, что он позволит ей осмотреть вещи дочери, которые все до единой ему вернули. Гейл был невысокого мнения о бостонской полиции. Он открыто критиковал Управление на страницах прессы.
На звонок ответила женщина, с трудом изъяснявшаяся по-английски. Мистера Гейла нет дома, ответила она. Уточнить, где он находится, она не пожелала.
Дарби представилась и объяснила цель своего звонка, а потом попросила дать ей номер телефона, по которому можно застать мистера Гейла. Такого номера женщина не знала — она всего лишь экономка, — но предложила оставить информацию. Дарби продиктовала ей номера своих телефонов.
Закончив разговор, Дарби принялась постукивать трубкой по ноге — на месте ей не сиделось, хотя она прекрасно понимала, что дело вполне может подождать. Спешить было некуда.
Эмма Гейл жила в районе Бэк-Бэй, и туда можно было доехать на автобусе, который еще ходил. Она надеялась, что личные вещи молодой женщины по-прежнему хранятся где-нибудь в самом здании, может быть, даже в ее квартире. В таком престижном доме наверняка найдется консьерж или кто-нибудь вроде него.
Дарби не хотелось просто сидеть сложа руки и ждать, ее это не устраивало. Она должна была выяснить все о медальоне прямо сейчас. Сунув отчет об убийстве Эммы Гейл в рюкзак, она схватила куртку и бросилась к двери.
Глава 10
В доме Эммы Гейл действительно отыскался консьерж, который, помимо того что выполнял просьбы и обслуживал тринадцать жильцов, подвизался здесь еще и в качестве охранника. Звали мужчину Джимми Марш. Он сидел за богато отделанной конторкой портье с двумя вазами по бокам, в которых стояли лилии. Мягкое, декоративное освещение приглушало резкие блики шести мониторов системы наблюдения.
Дарби представилась и поинтересовалась состоянием пентхауса Эммы Гейл.
— Мистер Гейл там ничего пока не трогал, — ответил Марш. Заметив удивление у Дарби на лице, он добавил: — Люди скорбят по-разному, неужели вы этого не знали?
— Получается, все вещи девушки еще наверху?
— Не могу сказать наверняка. Входить туда никому не разрешается. После того как было обнаружено тело Эммы, мистер Гейл попросил меня сменить замки.
Марш вздохнул и провел по лысине ладонью, испещренной коричневыми пятнами. Он был крупным мужчиной, коренастым и плотным, даже полноватым, с кривым носом, сломанным бессчетное число раз.
— Эмма была такой необыкновенной девушкой, красивой и очаровательной, — продолжал он. — По утрам в воскресенье она всегда отправлялась выпить чашечку кофе и приносила мне кекс с черникой из моей любимой кондитерской за углом. Я предлагал заплатить за угощение, но она всегда отказывалась брать с меня деньги. Вот такой она была.
— Похоже, вы были очень близки.
— Я бы так не сказал. Она была славной малышкой, и я присматривал за ней. Я дал слово ее отцу. Мистеру Гейлу принадлежит это здание — как и половина других зданий здесь, в Бэк-Бэй. Он очень влиятельный человек.
«Я только и слышу об этом», — подумала Дарби.
— Вы работаете здесь на полную ставку, мистер Марш?
— Да, я и мой напарник, Порни — его зовут Дуайт Порнелл. Вообще-то Дуайт предпочитает дежурить по ночам, но его старуха недавно родила, и мне пришлось прикрыть его. Мы видим всех, кто приходит и уходит. Вот почему конторка установлена прямо у входных дверей. Все гости, которые приходят сюда, должны расписаться в этой книге. — Чтобы подчеркнуть свои слова, Марш похлопал ладонью по раскрытому журналу регистрации гостей в кожаном переплете, который лежал на столе рядом с ним. — Мы проверяем удостоверения личности и делаем с них фотокопии. Так что безопасность — не пустой звук для нас, мисс МакКормик.
— Как долго уже у вас этот журнал регистрации гостей?
— С одиннадцатого сентября, — ответил консьерж. — Тот день изменил все. Никто не может войти в здание без того, чтобы не показать свое удостоверение личности и не расписаться в книге.
— И вы храните все копии?
— Да, мэм.
— А камеры слежения? — поинтересовалась Дарби. — Их давно установили?
— Сразу же после того как мистер Гейл закончил ремонт и перепланировку здания. Где-то году в девяносто шестом, если не ошибаюсь. Они контролируют входные двери и служебный вход. У нас даже есть камера, установленная в подземном гараже. Мы очень серьезно относимся к проблеме безопасности.
— Вы постоянно подчеркиваете это, мистер Марш. Может быть, вы хотите облегчить душу?
— Я? Нет, я всего лишь простой охранник. Ваш приятель, самый главный детектив… так вот, он решил, будто я могу иметь какое-то отношение к тому, что случилось с Эммой. Вы когда-нибудь ходили с микрофоном в заднице?
— Не стану утверждать, что мне приходилось это делать.
— В таком случае позвольте вам заметить, что это чертовски неудобно. Думаю, если бы те усилия, которые детектив Брайсон прилагает к тому, чтобы его волосы хорошо смотрелись на телеэкране, он потратил на ведение расследования, то уже давно нашел бы Эмму. Вы хотя бы приблизились к тому, чтобы поймать сукина сына, который убил ее?
— Мы рассматриваем несколько версий.
— На языке полицейских это означает, что у вас нет ни черта.
— Вы давно уволились со службы?
— Я проработал патрульным в Дорчестере двадцать лет. Вот почему мистер Гейл дал мне эту работу. Мне здесь нравится. И я могу не беспокоиться о том, что какое-нибудь дерьмо собачье, которого я остановил за нарушение правил, пульнет мне в задницу.
— Мистер Марш, вы говорили, что поменяли замки в дверях апартаментов Эммы.
— Верно.
— У вас есть запасной комплект ключей?
— Пентхаус вновь был передан мистеру Гейлу.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Да, у меня есть запасной комплект ключей, но входить в квартиру никому не разрешается. Мне очень жаль, но я не могу позволить вам подняться туда без разрешения.
— В таком случае позвоните куда следует.
— Мистера Гейла нет в городе.
— Откуда вы знаете?
— Он был здесь в среду или четверг и случайно обмолвился об этом.
— Зачем он приходил?
— Он хотел побыть в квартире дочери.
— Зачем?
— Не знаю. Я не спрашивал его об этом. — Марш откинулся на спинку кресла — пружины протестующе взвизгнули под его весом — и закинул руки за голову. — Вот что я скажу. Почему бы вам не вернуться сюда в понедельник утром и…
— Может быть, я выразилась недостаточно ясно, — перебила его Дарби. — Мне нужно попасть в пентхаус Эммы сегодня вечером.
— У меня нет его номера телефона.
— Но у вас просто должен быть номер для экстренной связи в случае возникновения проблем.
— У меня есть только номер его автоответчика, — заявил Марш. — Или вы думаете, что я вот так запросто могу позвонить хозяину домой? Вы хотя бы представляете себе, сколько людей на него работает? Приходите в понедельник.
