Ли Чайлд - Длинная игра
Он набрал номер и назвал своё имя.
Корнелиус Кристофер ответил:
— Да?
Ричер сказал:
— Всё.
— Что это значит? Вы отказываетесь от дела?
— Нет, это значит, что работа выполнена.
— Что вы узнали?
— Уокер уже должна была вернуться в Капитолий. Были какие-нибудь факсы?
— Нет.
— Вы ошибались. Никто не сливает информацию иностранному производителю огнестрельного оружия. Никто и никогда. Зачем это кому-то нужно? Всем известно, какой должна быть хорошая снайперская винтовка. Это не нужно объяснять, потому что это очевидно. Основные принципы были сформулированы еще в прошлом столетии. Никто не будет собирать никакую секретную информацию, потому что все уже всё знают.
— Так что же вы хотели мне рассказать?
— Я жду окончательное доказательство, и оно должно появиться через пять минут или еще раньше.
— Доказательство чего?
— Что это Элис Ваз, — сказал Ричер. — Вспомните стенограммы и её огромный список вопросов. Она, кстати, добавила туда еще парочку после обеда. Она добивалась, чтобы ей сказали точно, где будет использоваться эта новая винтовка. Она спросила, в каких новых климатических условиях её могут применять.
— Ну и что?
— Она попробовала войти в отдел военного планирования через черный ход. И парень из отдела закупок клюнул на это. Никаких подробностей, но он дал ей множество климатических подсказок. Любой человек может расшифровать всю нашу программу глобальных интересов из того, что он сказал.
— А именно?
— Он говорил про большую высоту плюс мороз и туман.
— Афганистан, — сказал Кристофер. — Мы собираемся входить туда рано или поздно.
— Экстремальная жара с песчаными бурями.
— Ближний Восток. Ирак, скорее всего.
— Влажность и высокая температура тропических лесов.
— Южная Америка. Колумбия, и так далее. Борьба с наркотиками.
— Снегопады при температуре много ниже нуля.
— Если мы войдём в Советский Союз.
— Вот видите? Она получила перечень всех наших будущих планов от этого парня. Точнее, косвенные данные, именно то, что аналитическая разведка противника просто обожает.
— Вы уверены?
— Я дал ей две секунды, чтобы отреагировать, и она вывернулась, обвинив отдел закупок в коррумпированности. Это выглядело почти правдоподобно. Она очень умна.
— И кто наш враг? Разведка какой страны?
— Советы, конечно. Номер факса местный, наверное, в их посольстве.
— Она работает на них?
— С большой, большой перспективой. Прикиньте, она делает быструю карьеру и идет прямо к вершине. А это что? Объединенный комитет начальников штабов, по меньшей мере. Но может быть и выше. Женщина, подобная ей, может стать президентом Соединенных Штатов.
— Но как же они завербовали её? И когда?
— Скорее всего, еще до своего рождения. Её прадедушка был каким-то большим героем Красной Армии. Так что, может быть её отец и не был на самом деле беженцем. Возможно КГБ переместил его в Венгрию, чтобы он мог сбежать и считался диссидентом. Таким образом его дочь получила американское гражданство по рождению и стала действительно глубоко законспирированным «спящим» агентом. Её, наверное, готовили с самого рождения к быстрой карьере. Эти люди играли очень длинную игру.
— В вашем рассказе слишком много предположений.
— Доказательство появится примерно через три минуты. А, может, нет.
— Но зачем разменивать такого сверхценного агента на такую мелочь? Потому что, если вы правы, то это полезная информация, но не жизненно важная. Это же не водородная бомба.
— Я думаю, это получилось случайно. Скорее всего, она получила эту информацию в ходе выполнения обычных обязанностей. Но не смогла удержаться и не позвонить. Привычка, или чувство долга. Если она действительно верит.
— Что за доказательство вы получите через пять минут? Или уже через три?
— Сейчас уже две минуты, наверное, — сказал Ричер. — Она сделала короткий звонок от отеля «Хайятт». Поймите, она их огромная ценность, возможно, самая большая за всё время. Она устремлена на самый верх, который может быть где угодно. И сейчас ей пытаются помешать попасть в отдел военного планирования, который уже настоящий большой приз сам по себе. Поэтому её должны защищать, так, как не защищали никого и никогда до этого. И она меня слегка подозревала, хотя, возможно, это была обычная паранойя. Я новичок, слоняюсь без дела. Поэтому она позвала на помощь. Она сказала парням из посольства, специалистам по «мокрым» делам, где и когда я буду, а затем заманила меня в ловушку. И сейчас предполагается, что я уверен, что уже почти забрался в её трусики.
— Советские парни идут за вами?
— Думаю, где-то через минуту меня попытаются ограбить, что-то пойдет не так, и меня найдут мертвым где-нибудь за углом.
— Где вы?
— На пустыре за Юнион Стэйшн.
— Я не смогу прислать никого туда за минуту.
— Я и не надеялся на это.
— У вас всё нормально?
— Всё зависит от того, сколько они пришлют ребят.
— Можете ли вы арестовать Ваз, прежде чем они появятся там?
— Её давно уже здесь нет. Я уверен, что она ушла через окно ванной. Вы должны взять её, она направляется в свой офис.
В заднюю дверь бара вошёл человек.
— Ну, я пошёл, — сказал Ричер. — Началось.
Ричер повесил трубку. Парень у задней двери был крепко сбитым и жестким, он был одет в черное и легко двигался. Они были слегка похожи с Ваз, возможно, это было связано с этнической принадлежностью, но он был на десять лет старше. В руках ничего нет. Пока. Только не в баре с людьми. Ричер догадался, что задачей парня, появившегося из задней двери, было вытеснить его через главный вход туда, где собрались основные силы. Легче создать видимость неудачного ограбления на оживлённой улице, чем в закрытом дворе в задней части бара. Потому что это была небольшая улица в небольшом районе. Разбитые фонари, обилие теней, много дверных проемов, прохожие, наученные инстинктом и многолетним опытом не смотреть по сторонам и больше молчать.
Парень сканировал взглядом комнату. Ваз сказала по телефону всего несколько слов. Наверное, что-нибудь вроде большой парень, очень высокий, в сером костюме. Ричер почувствовал взгляд парня на себе. Он практически слышал, как тот ставил галочки в своём списке. Большой парень, есть. Очень высокий, без сомнения. Серый костюм, точно наш клиент. Парень двинулся от двери.
Ричер шагнул навстречу.
Мудреца спросили: В какое время лучше всего сажать дерево?
Мудрец ответил: Пятьдесят лет назад.
Тогда его спросили: Какое самое лучшее время для принятия решения?
Мудрец ответил: За пять секунд до того, как сделан первый удар.
Парень в черном весил, возможно, сто девяносто фунтов, и двигался со скоростью около двух миль в час. Ричер весил двести пятьдесят и делал около трех миль в час. Поэтому скорость сближения была пять миль в час, и удар, при условии, что он произойдет, будет превышать в несколько раз четыреста сорок фунтов на квадратный дюйм.
Удар произошёл.
Но не на пяти милях в час. Скорость сближения резко увеличилась, благодаря резкому толчку ноги Ричера и жестокому боковому удару его же локтя, что фактически еще больше увеличило их совокупную энергию столкновения. Ричер отлично прошёлся локтем парню по линии скула-нос-скула, и треск ломающихся костей и сминаемых хрящей был отчетливо слышен даже на фоне громкого удара ногой о деревянный пол. Парня смахнуло, как мотоциклиста после столкновения с бельевой верёвкой, а Ричер прошел мимо и вышел через заднюю дверь.
Есть кто-нибудь, или никого?
Это был единственный вопрос. И нет большей разницы, чем разница между ничем и чем-то. Отправили ли они все главные силы к главному входу? Или оставили одного, как поддержку?
Они оставили парня. Темные волосы, темные глаза, пиджак толще, чем у его приятеля. Возможно, очень умён, но любой человек, получивший инструкции, находится в невыгодном положении. Твоя цель — большой парень, очень высокий, в сером костюме. И, как бы вы ни были умны (и быстры, кстати), смертельные один, два, три вопроса и ответа с барабанным боем победителю отнимают драгоценные миллисекунды, например: большой парень, проверено, очень высокий, проверено, серый костюм, проверено, как в нашем случае, и возникает проблема, когда большой парень в сером костюме тратит те же драгоценные миллисекунды, подходя ближе к вам и нанося повреждения вашему черепу своим локтем.
Ричер двинулся дальше, туда, где арка вела со двора в переулок.
Переулок был достаточно широким, чтобы в нём развернулись две лошади и пивная тележка. Справа была арка, ведущая в другой закрытый двор, слева — улица. Ботинки Ричера не производили много шума, это была форменная обувь Класса А с подошвами из искусственного материала. Никто не любил кожаные ранты, их было труднее полировать. Ричер остановился на углу и прижался спиной к левой стене. В кино у него под ногами обязательно бы оказался осколок зеркала. Он, конечно, мог высунуться из-за угла и оглядеться. Но он был не в кино, поэтому выглядывал медленно, по дюйму, и смотрел одним глазом.
