Майкл Коннелли - Тьма чернее ночи
В зале суда было тихо и почти пусто, только секретарь и судебный репортер готовились к заседанию. Босх любил это время. Затишье перед бурей. А буря грянет обязательно, это он знал наверняка. Босх кивнул сам себе. Он был готов, готов к новой схватке с дьяволом. В этом его предназначение, он живет ради таких моментов. Моментов, которые следовало бы смаковать и помнить, но которые всегда вызывали ощущение удара под дых.
Раздался громкий звук, открылась боковая дверь. Двое полицейских ввели мужчину. Тот был молод и каким-то образом ухитрился сохранить загар, несмотря на три месяца, проведенные в тюрьме. На прекрасный синий костюм, несомненно, ушло бы недельное жалованье людей, стоящих по бокам от подсудимого. Элемент дисгармонии вносила поясная цепь, к которой были прикованы его руки. В одной руке мужчина сжимал альбом для рисования. В другой держал черный фломастер – единственный пишущий инструмент, разрешенный в заключении.
Мужчину подвели к столу защиты. Пока с него снимали наручники и цепь, он улыбался и смотрел прямо перед собой. Полицейский положил руку ему на плечо и надавил, заставив сесть. Потом полицейские отступили и заняли места у него за спиной.
Мужчина тут же подался вперед, открыл альбом и заработал фломастером. Босх наблюдал. Фломастер яростно скрипел по бумаге.
– Мне не дают угля, Босх. Какую опасность может представлять кусок угля?
Он сказал это, не глядя на Босха. Детектив не ответил.
– Такие мелочи мне докучают больше всего, – продолжил мужчина.
– Привыкай, – отозвался Босх.
Мужчина засмеялся, по-прежнему не глядя на Босха.
– Знаешь, я почему-то знал, что так ты и скажешь.
Босх молчал.
– Видишь, Босх, ты так предсказуем. Как и все вы.
Открылась задняя дверь зала суда, и Босх отвернулся от обвиняемого.
Начинается.
7
К тому времени как Маккалеб добрался до Фермерского рынка, он опаздывал на встречу с Джей Уинстон уже на полчаса. Переправа на материк заняла полтора часа, и, едва пришвартовавшись в Кабрийо, Маккалеб сразу же позвонил. Они договорились встретиться в «Дюпаре», но потом оказалось, что в «чероки» сдох аккумулятор, потому что машиной не пользовались две недели. Пришлось прибегнуть к помощи Бадди и его старого «тауруса».
Маккалеб вошел в расположенный на углу рынка ресторан, но Уинстон там не увидел. Оставалось надеяться, что она не ушла. Он выбрал свободную кабинку, что обеспечивало максимум уединения, и сел. Заглядывать в меню не требовалось. Они выбрали для встречи Фермерский рынок, потому что недалеко находилась квартира Эдварда Ганна, а еще потому, что Маккалеб хотел позавтракать в «Дюпаре». Он признался Уинстон, что больше всего на острове ему не хватало здешних оладий.
Они с Грасиелой и детьми раз в месяц ездили в Город покупать одежду и припасы, недоступные на Каталине, и часто ели в «Дюпаре». Не важно, был ли то завтрак, ленч или обед, Маккалеб всегда заказывал оладьи. Реймонд тоже. Но мальчик предпочитал с сиропом из бойзеновых ягод[6], тогда как Маккалеб – с традиционным кленовым.
Маккалеб сказал официантке, что ждет приятельницу, заказал апельсиновый сок и стакан воды.
Ему принесли два стакана. Он открыл кожаную сумку и достал пластиковую коробочку с пилюлями. Маккалеб держал на лодке недельный запас таблеток и еще на пару дней – в отделении для перчаток в «чероки». Коробочку он приготовил сразу, как причалил. Запивая попеременно то апельсиновым соком, то водой, Маккалеб принял двадцать семь таблеток, составлявших утреннюю дозу. Он знал их все по форме, цвету и вкусу: прилосек, имуран, дигоксин… Методично подбирая одну за другой, Маккалеб заметил, что за ним, удивленно подняв брови, наблюдает женщина из соседней кабинки.
Это уже пожизненно. Таблетки для него так же неотвратимы, как смерть и налоги. С годами что-то изменится: от каких-то придется отказаться, добавятся новые, – но Маккалеб знал, что до конца жизни будет глотать таблетки и смывать их мерзкий вкус апельсиновым соком.
– Я смотрю, ты заказал без меня.
Он поднял глаза от оставшихся трех таблеток циклоспорина. Джей Уинстон уселась напротив.
– Прости, я сильно опоздала. Движение на десятом просто жуткое.
– Все в порядке. Я тоже опоздал. Сдох аккумулятор.
– И сколько ты принимаешь?
– Пятьдесят четыре в день.
– Невероятно.
– Пришлось превратить в аптечку шкаф в прихожей. Целиком.
– Ну, по крайней мере ты все еще здесь.
Она улыбнулась, и Маккалеб кивнул. К столу подошла официантка с меню для Уинстон.
– Я возьму то же, что и он.
Маккалеб заказал большую порцию оладий с растопленным маслом и сказал официантке, что они возьмут одну порцию хорошо прожаренного бекона на двоих.
– Кофе? – спросила официантка.
Вид у нее был такой, словно она принимает уже миллионный заказ на оладьи.
– Да, пожалуйста, – ответила Уинстон. – Черный.
Маккалеб сказал, что его устраивает апельсиновый сок. Когда они остались одни, Маккалеб посмотрел на Уинстон через столик:
– Итак, ты поймала управляющего?
– Он ждет нас в половине одиннадцатого. Квартира еще свободна, но ее убрали. После того как мы разрешили это, приехала сестра жертвы, пошарила в его вещах и забрала все, что хотела.
– Да, чего-то такого я и опасался.
– По мнению управляющего, она взяла немного… да у бедолаги ничего и не было.
– Как насчет совы?
– Он сову не помнит. Откровенно говоря, я тоже не помнила, пока ты не упомянул о ней утром.
– Просто предчувствие. Мне бы хотелось взглянуть на нее.
– Что ж, увидим, там ли она еще. А что еще ты хочешь сделать? Надеюсь, ты перебрался сюда не только для того, чтобы взглянуть на квартиру убитого.
– Я думал поговорить с сестрой. И может быть, с Гарри Босхом.
Уинстон молчала, но по ее виду было ясно, что она ждет объяснений.
– Чтобы составить психологический портрет неизвестного человека, важно знать жертву. Режим дня, личные свойства – все. Да ты сама знаешь. Сестра и в меньшей степени Босх могут помочь в этом.
– Терри, я просила тебя только взглянуть на бумаги и запись. Я уже начинаю чувствовать себя виноватой.
Маккалеб замолчал, когда официантка принесла кофе для Уинстон и два стеклянных кувшинчика – с бойзеновым и кленовым сиропами. Дождавшись ее ухода, он заговорил:
– Ты знала, что меня зацепит, Джей. «Берегись, берегись, Бог видит»? Я хочу сказать, не надо. Ты же не думала, что я просто посмотрю все и продиктую по телефону отчет? Кроме того, я не жалуюсь. Я сам решил действовать. Если чувствуешь себя виноватой, можешь заплатить за оладьи.
– А что сказала твоя жена?
– Ничего. Она знает, что мне надо кое-что сделать. Я позвонил ей уже с материка. В любом случае было слишком поздно что-то говорить. Она просто попросила купить пакет зеленых тамалей[7] в ресторане «Эль-Чоло», когда соберусь обратно. Их продают замороженными.
Принесли оладьи. Маккалеб вежливо предложил Уинстон выбрать сироп первой, но она вилкой возила оладьи по тарелке, и он не выдержал: залил все кленовым сиропом и начал есть. Официантка принесла чек. Уинстон быстро схватила его.
– Шериф заплатит.
– Поблагодари его.
– Я не понимаю, чего ты ожидаешь от Гарри Босха. Он сказал мне, что за шесть лет после дела проститутки встречался с Ганном всего несколько раз.
– Когда это было? В тот день, когда его забирали в последний раз?
Уинстон кивнула, поливая оладьи бойзеновым сиропом.
– Выходит, они виделись вечером накануне убийства. В твоих материалах я ничего не нашел.
– Я не записала. Все равно там ничего не было. Дежурный сержант позвонил Босху и сказал, что Ганн попал в вытрезвитель за вождение в нетрезвом виде.
Маккалеб кивнул.
– И?..
– И он приехал поглядеть на него. Вот и все. По его словам, они даже не говорили, потому что Ганн слишком нажрался.
– Ну… я все равно хочу встретиться с Гарри. Мы как-то работали вместе. Хороший коп. С интуицией, наблюдательный. Возможно, он знает что-то полезное для меня.
– Ладно, будем надеяться, что встреча состоится.
– Ты о чем?
– А ты не знаешь? Он представляет обвинение на процессе Дэвида Стори. В Ван-Нуйсе. Ты что, не смотришь новости?
– Вот черт, я и забыл! Кажется, его имя упоминалось в газетах, когда Стори взяли. Это было… когда, в октябре? И уже суд?
– Да, уже. Никаких проволочек, а предварительные слушания не нужны, потому что они прошли большое жюри. Отбор присяжных начался сразу после первого. Недавно я слышала, что список готов, так что начнут, вероятно, на этой неделе. Может быть, даже сегодня.
– Черт!
– Ага. Босху повезло. Он, наверное, просто счастлив.
– Ты не хочешь, чтобы я с ним говорил?
Уинстон пожала плечами:
– Вовсе нет. Делай что угодно. Я просто не думала, что ты будешь сам столько бегать. Я могу поговорить с капитаном насчет вознаграждения за консультационные услуги, но…
