Томас Харрис - Молчание ягнят
— Понимаю.
— Мечта Распейла о прекрасной жизни разбилась. Он положил голову любимого в сосуд со спиртом и вернулся на Восток.
— А что он сделал с телом?
— Закопал в горах.
— Он вам показывал голову?
— Конечно. Он рассказывал, как часто садился рядом с Клаусом в машину и показывал ему валентинки.
— А потом Распейл умер.., сам. Каким образом?
— Откровенно говоря, я страшно устал от его хныканий. Лечение не помогало. Вообще, он изрядно утомил меня.
— И потом обед для руководителей оркестра…
— Разве вам не приходилось встречать людей, у которых нет времени ходить по магазинам? И тогда приходится довольствоваться тем, что есть в холодильнике, Кларис. Я могу называть вас Кларис?
— Конечно. Я буду называть вас…
— Только доктор Лектер. Это более всего соответствует вашему возврату и положению, — ответил он.
— Хорошо.
— Какое чувство владело вами в гараже?
— Омерзения.
— Почему?
— Мыши и насекомые.
— Вам пришлось выпить какое-то лекарство, чтобы успокоить нервы? — спросил Лектер.
— Нет. Я имею некоторый опыт в подобных делах.
— Что вы ощутили, узнав о смерти моего соседа? Вы пока не спрашивали меня о нем.
— Я только собиралась.
— Обрадовались?
— Нет.
— Были опечалены?
— Нет. Вы на самом деле уговорили его сделать это?
Доктор Лектер тихо засмеялся и сказал:
— Агент Старлинг, вы хотите сказать, что именно я склонил его совершить это преступное самоубийство? Не будьте глупышкой. В жизни есть изощренные и довольно приятные способы достижения симметрии, особенно если дело касается зловещих болтунов. Согласны со мной?
— Нет.
— Агент Старлинг, а вот это ложь. Первая ложь, которую произнесли вы. «Печальный инцидент», — сказал бы Трумэн.
— Президент?
— Какая разница? Почему, вы думаете, я помог вам?
— Не знаю.
— Вы нравитесь Джеку Крофорду?
— Не знаю.
— Это неправда. Хотите, чтобы он полюбил вас? Скажите честно, хотите сделать ему приятное и это вас тревожит. Верно?
— Каждый желает нравиться, доктор Лектер.
— Не каждый. Думаете, у Джека Крофорда к вам серьезные намерения? Уверен, он очень несчастный человек. Думаете, он представляет в мыслях любовные сцены с вами?
— Это меня не интересует, доктор Лектер.
— Итак, вы говорите, что не знаете, почему он помогает вам. А почему это делаю я, знаете?
— Нет. Скажите.
— Может, вы думаете потому, что хочу заглянуть вам внутрь и попробовать на вкус ваши органы? Нет! Я хочу получить кое-что от Крофорда и потому намерен с ним торговаться. Но он сюда не придет. Не попросит помощи в деле Буйвола Билла, хотя ему и известно, что от этого зависит жизнь многих женщин.
— Не могу в это поверить, доктор Лектер.
— Мне нужно совсем немного, и он в состоянии сделать это для меня. Я сижу в этой клетке уже восемь лет, Кларис, и знаю, что они никогда не выпустят меня. Все, что я хочу, — это видеть мир. Мне нужно окно, чтобы созерцать деревья, воду.
— А ваш адвокат…
— Чилтон поставил в коридоре телевизор и настроил на религиозный канал. Как только вы уйдете, санитар включит звук. И мой адвокат не способен ничего изменить. Я всего лишь хочу снова иметь свои книги и видеть жизнь. Я хорошо заплачу за это. Крофорд в состоянии помочь мне. Простите его.
— Я передам ваши слова.
— Он их проигнорирует. А Буйвол Билл будет будет продолжать свое дело... Я скажу вам о нем одну вещь. И через многие годы, когда они поймают его.., если поймают, вы убедитесь, что я был прав и мог вам здорово помочь. Я мог спасти многие жизни. Кларис?
— Да?
— У Буйвола Билла двухэтажный дом, — медленно проговорил доктор Лектер и выключил у себя свет.
Больше он не сказал ни слова.
Глава десятая
Кларис Старлинг склонилась над игровым столом учебного казино, стараясь сосредоточиться на лекции по выуживанию денег в азартных играх. Прошло тридцать шесть часов с момента, когда окружная полиция Балтимора выслушивала ее показания и отпустила, предупредив, что федеральные органы не должны в дальнейшем заниматься убийствами.
Преподаватель пустил рулетку, но шарик так и не вылетел из его руки. Сейчас он почему-то произносил ее имя: «Кларис Старлинг». Интересно, в чем дело?
— Да?
Преподаватель движением подбородка показал на дверь за ее спиной. Она обернулась.
Вот в чем дело.
В класс заглядывал их инструктор по стрельбе, Брайэн.
Встретившись с взглядом девушки, он жестом подозвал ее.
— Собирайтесь, Старлинг. Где ваши боевые доспехи? — быстро проговорил он в коридоре.
— В комнате. Крыло «С».
В руках инструктора был чемоданчик для снятия отпечатков, но не учебный, а настоящий, самого лучшего образца, и маленькая матерчатая сумка.
— Вы вылетаете с Джеком Крофордом. Возьмите все необходимое на случай, если придется ночевать. Может, вы и вернетесь, но лучше возьмите.
— Куда?
— Охотники в Западной Вирджинии нашли тело. Похоже, дело рук Буйвола Билла. Местная полиция уже занялась расследованием. Но это такое захолустье, и поэтому Джек решил действовать сам. — Брайэн остановился около входа в крыло «С». — Ему нужен кто-нибудь, способный снять отпечатки пальцев утопленника и помочь в остальных делах. На занятиях вам удавалось это, верно?
— Да. Позвольте я проверю содержимое.
Брайэн открыл и подал ей чемодан. Там лежали прекрасные приспособления для подкожных анализов, различные склянки, но фотоаппарата не было.
— Мне еще нужен «Полароид 1—1» с объективом СЮ—5, мистер Брайэн, чистые пленки и батареи.
Она попыталась задать еще вопрос, но инструктор уже исчез.
— А может быть?.. — начала девушка, подойдя к машине.
— Не волнуйтесь, — прервал ее Брайэн, — кобура, если присмотреться, здорово видна, но это не беда.
Брайэн на максимально возможной скорости мчался к аэропорту Куантико.
Видавший виды двухмоторный «бичкрафт» уже стоял на взлетной полосе с включенными сигнальными огнями и открытой дверью. Один винт вращался, и трава за выхлопным соплом никла к земле.
Машина затормозила около самолета.
Брайэн вытащил с заднего сиденья вещи, вручил их девушке и пожал ей руку. Крофорд в рубашке с короткими рукавами и солнечных очках сидел на месте второго пилота. Услышав, как летчик хлопнул дверью, он обернулся.
Она не могла видеть его глаза за черными стеклами очков и вдруг почувствовала, что этот человек ей совершенно чужой. Крофорд был бледен и напряжен.
— Садитесь. Возьмите бумаги и ознакомьтесь. — Это было все, что он сказал.
На сиденье позади него лежала папка. На обложке было написано: «Дело Буйвола Билла».
Глава одиннадцатая
Края взлетной полосы расплылись и резко упали вниз. Маленький самолет сделал разворот и ринулся на восток, навстречу сверкающему утреннему солнцу, в сторону от Чесапикского залива.
Это чудовище уже совершило за последние десять месяцев пятое преступление. Он похищал молодых женщин, убивал и сдирал с них кожу.
Глаза Старлинг скользнули вниз на протокол вскрытия и гистологический анализ, подтверждающий, что сначала он убивал, потом делал все остальное.
Сотворив свой дичайший обряд, он кидал тело в воду. Их находили в различных реках, каждый раз в разных штатах.
Все знали, что Буйволу Биллу не сидится на месте. Это единственное, что было известно о нем, кроме, пожалуй, того, что он пользовался одним и тем же оружием, скорее всего кольтом тридцать пятого калибра.
Он почти наверняка был белым мужчиной.
Белым, потому что убийцы-рецидивисты обычно выбирают жертвы из своей этнической группы.
А все его жертвы были белыми. Мужчиной, потому что женщин убийц-психопатов в наше время просто не существует.
Между тем местом, где он похищал девушку и где бросал ее в воду не было никакой системной связи.
В тех случаях, когда тело обнаруживали вскоре после убийства, полиция сумела выявить еще одно обстоятельство: Билл некоторое время держал жертвы у себя живыми. Он убивал их в промежуток от недели до десяти дней со дня похищения. Это означало, что у него был какой-то тайник, где он мог прятать женщин. A это, в свою очередь, доказывало, что он вел оседлый образ жизни. Он был не кем иным, как пауком, возвращавшимся в свою дыру. Он возвращался в нее по собственному желанию.
В какое место — неизвестно.
Ужас на людей наводило главным образом то, что целую неделю он истязал жертву, которая скорее всего знала о приближающейся мучительной смерти.
Трое были повешены, двое застрелены. Не было зафиксировано никаких признаков изнасилований или прочих физических издевательств перед убийством, в протоколах вскрытия не фигурировало обезображивание половых органов. Хотя патологоанатомы оговаривались, что в таких разложившихся телах выявить подобные вещи почти невозможно.
