Алексей Мальцев - Шиза
– Я терпелив. – хладнокровно ответив, он сел в машину и, опустив стекло, выкрикнул: – я подожду, когда ты одумаешься.
Ради справедливости надо отметить, что Бережков был отнюдь не единственным соискателем руки и сердца первой красавицы класса. Никто из одноклассников ее внимания так и не удостоился, хотя пытались многие.
Время шло. В какой-то момент Бережку показалось, что Инна стала смотреть на него иначе. Несколько раз поймав на себе ее заинтересованный взгляд, он решил повторить попытку.
Зимние каникулы подходили для этого как нельзя кстати.
Он пригласил ее в кино. В темноте зрительного зала минут через десять после начала сеанса взял ее руку в свою. Она не отдернула, но и не ответила на его горячее пожатие. Словно он держал в руках ладонь трупа, только теплую.
– Скажи, я на правильном пути? – не выдержал он и шепнул ей. – Не мучай меня.
Она повернула к нему свою аккуратную головку:
– Бережок, смотри фильм. Или мы не за этим сюда пришли?
Через пару недель он предложил поход повторить, только в другой кинотеатр и на другой, более поздний сеанс. Инна согласилась, но кинотеатр и сеанс менять не стала, сказала, что в прошлый раз ей понравилось, а «от добра добра не ищут».
Так продолжалось вплоть до весенних каникул. До тех пор, пока родители не уговорили сына сходить на слезливую мелодраму в другой кинотеатр, где он увидел Инну с парнем из параллельного класса.
Закравшееся в душу подозрение следовало подтвердить неопровержимыми фактами. Потраченная на это неделя партизанских наблюдений принесла ошеломляющие результаты. В кино Инна ходила едва ли не ежедневно – с каждым по очереди. Существовал специальный план-график, у каждого ухажера был свой день и даже сеанс.
Бесплатно съесть мороженое, опустошить ведерко попкорна, посмотреть фильм, опять же… Не так уж мало. Главное – не смотреть один и тот же фильм дважды.
Как-то стихийно в школе образовалась компания обманутых ею воздыхателей. Их так и стали звать – обманутые. Костя с удивлением узнал, что во всех случаях действие разворачивалось по одному и тому же сценарию, словно по одному лекалу делались выкройки: заинтересованный взгляд на парня, приглашение в кино, мороженое, попкорн, рука в руке, ни к чему не обязывающие разговоры.
С ужасом Бережков осознал, что он – один из многих. Он-то думал, что вожделенная удача в руках, а на поверку оказалось… Возомнил черт знает что!
Сказать, что это оскорбило Бережкова, – значит, ничего не сказать. В его груди все заклокотало! Его задвинули в обойму с такими же, как и он, неудачниками и использовали в нужный день и час. Включали и выключали, как бра на стенке, не спрашивая, как он к этому относится.
Помнится, он с досады так врезал кулаком по шкафу, что прибежали родители.
За такое следовало наказывать, и наказывать предельно жестко! Этого мнения придерживались, кстати, и другие обманутые. Среди них начал зарождаться и вызревать план мести.
Лучшее время для расправы – конечно же, выпускной бал. Там и выпить не грех, и расслабиться…
Но как можно наказать эту сучку?
Естественно, пустив ее по кругу, отплатив таким образом сполна. Такой способ предложил Бережков, поставив вопрос на голосование.
Мнения обманутых разделились. Кто-то предлагал высечь ее плетьми, полностью раздеть и отпустить голой гулять по городу. Были предложения помочиться на девушку и в такой одежде отпустить домой. Школьный фотограф Макс предложил заставить танцевать стриптиз и при этом сфотографировать, разместив фотки по всей школе.
Все понимали, что за групповое изнасилование по головке не погладят. В семнадцать лет за это пришлось бы отвечать. Многие собрались после школы поступать в институт, и оказаться на нарах вместо этого никому не хотелось.
Видя, что остается в меньшинстве, Бережков никого уговаривать не стал. Решили, что девушку просто разденут, сфотографируют и этот компромат раздадут всем обманутым. Так сказать, на память.
Естественно, план под кодовым названием «Попкорн» держали в строжайшем секрете. Продолжали ходить с Инной в кино, кормить ее сладостями, прикидываясь «чайниками».
Экзамены на время отвлекли обманутых мстителей от их затеи, пришлось и походы в кино отложить – хороший аттестат нужен был всем без исключения.
Вечер накануне последнего экзамена Бережков запомнил на всю жизнь. Родители, помнится, уехали на дачу, предоставив выпускнику как полную свободу действий, так и полный холодильник еды.
Звонок раздался в тот момент, когда Бережок пытался разобраться в снах Веры Павловны из романа Чернышевского «Что делать».
На площадке стояла она. В обалденном коротком платьице, высоких сапогах на платформе… Соблазнительная до такой степени, что если в голове и оставалось к тому времени по литературе что-то, то оно тотчас вылетело из нее со скоростью света.
Руки девушки были заняты модной сумочкой и большим полиэтиленовым пакетом.
– Привет, Бережок. Я знаю, что ты один, надеюсь, не прогонишь?
Через пару минут она сидела в гостиной, в кресле, закинув ногу на ногу. Ее короткое платьице взметнулось при этом непозволительно вверх, но она и не думала его поправлять. А Костя тем временем дрожащими пальцами раскручивал проволоку на принесенной ею бутылке советского шампанского, с большим трудом отводя взгляд от ее коленок.
– Ты кормил меня попкорном и мороженым все второе полугодие, – неспешно объясняла ему гостья. – Должна же я тебя, как девушка порядочная, как-то отблагодарить.
– Тебя кормил не только я, – буркнул Бережков, чувствуя, как мысли начинают заплетаться одна за другую, хотя шампанского они еще не попробовали. – Ты что, всех так благодаришь? Каждого?
– Нет, – нисколько не смутившись от услышанного, ответила Инна. – Только тебя. Тебя я хочу отблагодарить за всех.
– За что мне такая честь?
– Давай сначала выпьем. Потом объясню, за что, – загадочно подмигнула она ему. – Бокалы у тебя в доме есть?
– У меня все есть.
Шампанское на голодный желудок в молодом возрасте – это практически мгновенный кайф. Бережок осушил свой бокал залпом, Инна лишь пригубила, став при этом еще соблазнительней и желанней.
– Эх, Костик, Костик, – покачала она головой, поставив бокал на журнальный столик. – Неужели вы думали, что я не просчитаю ситуацию? Что я не прикину, как вы объединитесь против меня, как решите наказать обманщицу?! Это ж элементарно! Такое развитие я предвидела еще перед Новым годом.
– И все-таки пошла на это? – замотал головой, которая в тот момент уже мало что понимала, Бережок. – Зачем? Опасно ведь!
– Так скука ж смертная, тебе не кажется? Помнишь, как ты подкатил на своем «Фольксвагене»…
– «Мазде», – обиженно исправил ее Бережок, но она лишь махнула рукой:
– Неважно. У тебя на лбу было написано, мол, посмотри, что у меня есть. У других этого нет, а у меня есть. Это настолько было смешно и банально, Бережок, зажеванные штампы. Прояви ты в тот момент хоть немного фантазии, соригинальничай как-нибудь, и, возможно, я села бы в машину.
…Лекарь вдруг замолчал и уставился на пуговицы моего халата.
– Ну, а дальше? – хрустнув пальцами, нетерпеливо поинтересовался я. – С чем еще расстаются выпускники школы?
– Хватит на сегодня, – скрестил он запястья, насколько позволяли наручники. Именно так сигнализируют водителю, когда хотят показать, что ехать дальше нельзя ни в коем случае. – Теперь ваша очередь, Илья Николаевич. Вопросы буду задавать я, а вы отвечайте. Иначе диалога не получится. Вам хотелось когда-нибудь умереть? Кончить все разом, развязать все узлы… Оставить этот мир, короче? Только честно.
– Было такое один раз, – признался я, словно шагнув в пропасть с обрыва. – Когда умерла моя дочь. Это случилось десять лет назад, ей было восемь лет. Вскоре после этого от меня ушла жена… Это самый трудный, невыносимо трудный период моей жизни… Особенно тяжело было первый год.
Я говорил и говорил, не понимая – зачем это делаю. Словно меня кто-то подталкивал сзади. Вернее, не меня, а слова, которые толпились внутри. Кто-то облегчал произношение, и они вылетали, как оперившиеся птенцы из скворечника. Будто передо мной сидел священник, а я исповедывался.
– Что вас удержало в жизни, не дало наложить на себя руки?
– Работа, – буркнул я, удивившись очевидности произнесенного. – Я с головой ушел в работу.
– Это днем. А по ночам наверняка накатывало отчаяние. Чем спасались? Курево? Алкоголь? Наркотики? Секс?
Голос Бережкова звучал монотонно, как из другого измерения. Казалось, его ничем не прошибешь, не разжалобишь. Словно опытный снайпер, он стрелял и попадал точно в цель.
– Только курево и работа. Ночью курево, днем работа.
– Часто ли бываете сейчас на могиле дочери?
Вопрос застал меня врасплох: к своему стыду, я не помнил, когда был последний раз. Конечно, недавно, но…
