Питер Джеймс - Антихрист
Зато явственно были слышны другие запахи: едва уловимая вонь от лежащей где-то недалеко мертвой птицы, темный холодный запах наполненной водой бочки, сухой терпкий – стареющего дерева. Он шел откуда-то сверху – возможно, оттуда, где каминная труба проходила сквозь крышу. Но Кунцу был важен только один запах, и при каждом вздохе он насыщался им. Это был запах Сьюзан Картер, и из-за него он терял контроль над собой.
Только всегда присутствующая в уголке сознания мысль о мистере Сароцини помогала ему сохранить самообладание. Мысль о том, что мистер Сароцини может с ним сделать, если он провалит задание. Иногда Кунц задумывался о том, сколько будет длиться насланная мистером Сароцини боль, если он по-настоящему рассердится на него. Пока что ни одно наказание никогда не длилось дольше нескольких дней. Но Кунцу доводилось видеть людей, по-настоящему страдающих от боли, насланной на них мистером Сароцини, – боли, не стихающей дни, недели, месяцы, боли, которая в конце концов заставляла людей молить о смерти.
Люди часто говорят об адских мучениях – Кунц знал это выражение по книгам и фильмам и понимал, что это всего лишь метафора. Даже среди переживших холокост по пальцам можно было пересчитать людей, которые испытали такие же мучения, как те, что прогневили мистера Сароцини.
Сьюзан Картер шла позади Кунца. Она проследовала за ним за угол, в чернильную темноту, и при этом от нее не исходил запах страха. Она доверяет ему. Это хорошо.
Джон сидел в машине возле винного магазинчика и царапал ногтем целлофановую обертку сигаретной пачки. Он снял обертку, открыл пачку, оторвал золотую фольгу и вытянул сигарету. Ее сухой кедровый запах напомнил ему о детстве, о том, как он прятал сигареты в шкафу под стопкой носков и выкуривал их на чердаке или в заброшенном бомбоубежище неподалеку от школы.
Он зажег сигарету от автомобильного прикуривателя и глубоко затянулся. В голове противно зашумело, к горлу подкатила тошнота. От второй затяжки кружения в голове прибавилось, и его бросило в холодный пот.
Джона передернуло от отвращения. Он открыл дверь, швырнул сигарету в канаву, затем виновато поглядел на открытую пачку, лежащую рядом с ним на сиденье. Решительно вышел из машины, бросил все – пачку, целлофановую обертку, фольгу – в урну и сунул в рот пластинку жевательной резинки. Чувствуя себя ужасно, он откинулся на спинку сиденья. Он не в силах был ехать домой – чтобы быть в состоянии посмотреть в глаза Сьюзан, ему нужно было выпить. Где-то на соседней улице был паб. Джон завел машину и двинулся туда.
Предвкушение. Кунц знал, что предвкушение наслаждения чаще дает больше удовлетворения, чем последующее наслаждение. Двадцать первая Истина гласила, что наслаждение есть освобождение от предвкушения. Но только не в этом случае. Только не с этой женщиной. Кунц был уверен, что наслаждение, которое он получит от Сьюзан Картер, не сравнится ни с каким предвкушением.
– Я вам больше не нужна? – вдруг спросила она.
Он ничего не ответил. Ему нравилось, что она стоит здесь, рядом с ним, в темноте. Это создавало иллюзию близости между ними. Снова раздался ее голос:
– Вы слышите меня? Я вам больше не нужна?
Он оценил изменения в тембре ее голоса. Ему нравилась эта игра в темноте. Он подождал еще немного, затем сказал:
– Нет. Все, что мне нужно, у меня с собой. Спасибо.
Кунц, освещая ей путь лучом фонаря, проводил ее назад до поворота, подождал, пока она не спустится по лестнице, жадно вдыхая, впитывая всей поверхностью легких ее ароматы, разливающиеся в воздухе.
Затем Кунц возвратился на место и сосредоточился на первой части той работы, которую ему нужно было выполнить здесь. Поставив на пол ящик с инструментами, он присел на корточки и вынул из отделения в крышке небольшую металлическую коробочку в два дюйма длиной и дюйм шириной. Также он достал из ящика копию чертежа дома, ради которой он ездил в Отдел проектирования. У его лица качалась большая паутина.
Не спеша обойдя чердак, он отыскал подходящее место и шурупами прикрепил коробочку в таком месте, где за теплоизоляцией она была не видна и ее трудно было обнаружить. Это устройство будет принимать сигналы от микрофонов, которые он установит внутри каждого телефонного аппарата внизу, и транслировать их на низкоорбитальный спутник.
Из любой точки планеты Кунц сможет отслеживать каждое слово, сказанное в этом доме, и не важно, будет ли это разговор по телефону или обычный разговор в какой-либо из комнат дома. Он подключил устройство к питающей дом электросети, но установил и аккумуляторный источник питания на случай отключения электричества. Если это будет необходимо, через три года ему придется вернуться сюда и заменить батарею. Кунц на всякий случай отметил в памяти дату.
Закончив монтаж, он прикоснулся щупами мультиметра к контактам в коробочке. Показания его удовлетворили. Выполнив тестовую передачу, он с удовлетворением отметил, что сигнал сильный.
С первой частью работы, для выполнения которой он поднялся на этот чердак, было покончено. Вторая часть займет больше времени – по его подсчетам, по меньшей мере два дня. Но каким счастьем для него будет трудиться здесь, ежеминутно погружаясь в ароматы Сьюзан Картер, ощущая ее присутствие! На ум ему пришли исполненные мудрости слова Восемнадцатой Истины: «Любая мечта может исполниться». Кунц мечтал о Сьюзан Картер. Мистер Сароцини не переставал изумлять его. Мистер Сароцини всегда точно знал, чего желал Кунц. Конечно, все исходящее от мистера Сароцини имело свою цену. Но Кунц не был против. За Сьюзан Картер он уплатил бы любую цену.
Он закрыл люк и спустился. Еще одно небольшое дело, и он уедет. При первом визите нельзя злоупотреблять гостеприимством хозяев. У него вся жизнь впереди для того, чтобы насладиться Сьюзан Картер.
7
Сьюзан была в кухне, когда открылась входная дверь. Она чуть не бегом бросилась в холл. Один взгляд на мертвенно-белое лицо Джона сказал ей все.
– Джон? – обеспокоенно спросила она, взяла у мужа из руки портфель и поставила его на пол. Затем обняла и поцеловала его. Никакой реакции: с таким же успехом она могла бы обнимать статую. От него пахло табаком и сигаретами – а ведь он не курил три года. – Джон, – еще более обеспокоенно повторила она, – что случилось? – Сьюзан потерлась об него щекой и почувствовала, как его чуть-чуть отпускает. – Хочешь выпить? Виски? – Она ослабила ему галстук, и он кивнул. – Сейчас сделаю, – сказала Сьюзан и сама услышала, как задрожал ее голос. Она не знала, что делать, не знала, что говорить ему. Вместо мужа с работы домой пришел незнакомец.
Вернувшись в кухню, она налила в стакан добрую порцию «Макаллана», добавила четыре кубика льда и немного фильтрованной сырой воды. Себе она хотела налить розового вина, но потом решила, что ей необходимо выпить чего-нибудь покрепче, и сделала еще одно виски.
– «Телеком», – сказал Джон, отчужденно глядя на копию рабочего листа, лежащую на столе. – Они были здесь?
– Да, их мастер. Он только что уехал. Установил преобразователь на телефонную линию – так, кажется, он сказал. – Сьюзан посмотрела на Джона: – Что-то не так?
Он пожал плечами. В обычный день он рассказал бы о том, что в его офис тоже приходил мастер из телефонной компании – Сьюзан придавала очень большое значение совпадениям, – но сегодня он был не в силах поддерживать беседу.
Сьюзан мучительно хотелось узнать, что произошло в банке, но в то же время она боялась затронуть эту тему.
– Он вернется завтра и проведет новую ISDN-линию, – сказала она. – И он обещал заменить провода, ведущие ко всем телефонам.
– Хорошо, – рассеянно сказал Джон. – Связь у нас была паршивая. В трубке постоянно потрескивало. Он проверил аппараты?
– Да. Мне он показался очень педантичным.
Разговор иссяк.
Джон покрутил в руке стакан. Полурастаявшие кубики льда тонко зазвенели о его стеклянные стенки. Джон отвернулся от Сьюзан и стал смотреть в окно.
– В банке у меня ничего не вышло. Этот новый управляющий… – Он скривился, сделал глоток виски, затем поставил локти на сосновую столешницу, держа стакан обеими руками. – Он идиот, полный идиот. Я просто… не могу поверить…
Сьюзан нежно обняла Джона, погладила по щеке. Его голос дрожал – он готов был расплакаться. Она в жизни не видела, чтобы он плакал.
– Джон, бедный мой мальчик. – Она взяла стакан из его нетвердой руки, затем обняла его крепче. – Жизнь моя, ведь это не важно. Ничто не важно, кроме меня и тебя.
Джон вытащил из кармана платок, промокнул им глаза, прочистил нос. Он ничего не ответил.
– Ну, так что сказал этот новый управляющий?
– Он дал мне месяц на погашение всей задолженности банку. – Джон шмыгнул носом и замолчал. Затем, очень тихо, он сказал: – Если я не успею, мне будет отказано в кредите.
