Микки Спиллейн - Зарубежный криминальынй роман. М. Спиллейн, В. Каннинг
Джордж едва удержался на ногах. Пожав плечами, он подопнул журнал к Лоделю, и ножик выпал на ковер.
— И не глупите больше, пожалуйста, — попросил санитар голосом скорее печальным, чем гневным.
В десять дверь снова отворилась. На этот раз вошли Лодель и Барди. Как и в прошлые визиты, Лодель снова запер дверь, встал к ней спиной, только поигрывал он на этот раз не дубинкой, а пистолетом.
На Барди был темно-синий костюм и такого же цвета галстук, белоснежная, хрустящая, словно снег, рубашка; он вел себя уверенно, даже приветливо; легкий запах дорогого лосьона распространялся вокруг него.
Став в нескольких шагах от Джорджа, он жестом пригласил его сесть. Константайн опустился на постель и закурил — ему оставили все, что было в карманах, кроме перочинного ножика и ключей Эрнста.
— Я жду этой встречи уже давно, — спокойно заметил Джордж. — И жалею об одном — мы не одни. Но надежда на то, что час расплаты для вас настанет, меня не покидает.
Барди улыбнулся и кивнул:
— Понимаю. Вы явно не из тех, кто отчаивается. Именно поэтому вас поместили сюда, а не в обычную палату, где сейчас находится мисс Марден, — если это ее настоящее имя.
— Да, по именам вы большой специалист. А как себя чувствует мой друг Кадим?
— Он вполне поправился. Сейчас он в Англии, будет выступать там до конца недели, а потом возьмет небольшой отпуск. И вот что удивительно: он простил вас совершенно.
— У меня создалось впечатление, что Рикардо Кадим гораздо человечнее вас. А эта наша приятная утренняя болтовня — она что, входит в курс лечения и будет проходить каждое утро?
— Нет. Больше мы не увидимся. Я просто хотел поставить последние точки. Вы, конечно, понятия не имеете, где находитесь?
— В часе езды от Аннеси, — ответил Джордж. — Скажем, в сорока милях от него, не больше, где-то в горах.
Барди кивнул, вытащил из внутреннего кармана портсигар. Выбрал сигару, откусил ее кончик, закурил и добавил к словам Константайна:
— Это лечебница Шамони, частный санаторий, с которым я официально не связан. На деле, однако, — ведь я люблю заботиться о тех, кто работает на меня, — здесь восстанавливают силы Бьянери. Так что даже если вам удастся бежать отсюда, — а вероятность этого равна нулю, — всякое расследование разобьется о стену чрезвычайно убедительной лжи. Но главное в другом. Сейчас больше всего меня интересует, на кого вы работаете. И пожалуйста, не говорите, что это миссис Пиннок.
— Я вам вообще ничего говорить не собираюсь.
— Так я и думал. Но если вы не откажетесь от этой мысли, обо всем мне через несколько дней расскажет мисс Марден.
Джордж взглянул на Барди и едва сдержался, чтобы не броситься на него. Но заступаться за Николя было бессмысленно. А Барди спросил:
— Вас не испугали мои последние слова?
— Мисс Марден может прекрасно постоять за себя.
— Сейчас — да, но не после нескольких дней лечения… Ничего неприятного, впрочем. И все же после нескольких доз подходящих лекарств она перестанет понимать, о чем говорит. Она даже рада будет рассказать нам правду. Но вы можете спасти ее от этого — да и нас избавить от довольно скучного занятия.
— Убирайтесь!
— Отлично. Когда мисс Марден заговорит и я узнаю, на кого вы работаете, я смогу перекрыть источник, питающий ваше расследование. Ну а пока я сохраню вас — на всякий случай. Иногда — впрочем такое, по-моему, случается редко — люди не выдерживают введения больших доз лекарств…
Джордж вскочил. Барди отшатнулся от него, а рядом тут же очутился Лодель.
Джордж без сил упал на постель, пытаясь рассуждать хладнокровнее: «Возможно, Барди лжет о наркотиках, — думал он. — Берет меня на пушку, чтобы заставить говорить».
— Приведите мисс Марден, — глухо попросил он, — и если она сама попросит меня рассказать вам все, я так и сделаю.
Барди покачал головой.
— К сожалению, пока она упрямствует точно так же, как и вы. Приводить ее сюда бессмысленно. А потом мы об этом подумаем.
— И что будет с нами, когда Нэнси все расскажет? Барди развел большими руками, и его голубые глаза, только что бывшие такими приветливыми, вдруг похолодели, опустели. Он бесстрастно ответил:
— Ничего утешительного. Тогда заговорил Джордж:
— Вот что сдается мне, Барди. У вас была прекрасная организация. Долгие годы все шло как по маслу. Но где-то вы допустили ошибку. С кем-то обошлись не так. Возможно, с Элзи. То была первая трещина. С тех пор вы только тем и занимались, что заделывали все новые и новые трещины. Но теперь они появляются слишком быстро, не так ли? Трещит вся сеть, и вы это понимаете. А сейчас появилась новая проблема — мы сами и тот, на кого мы работаем, а ему известно очень многое. Мало того, вы понимаете — если у человека появляется надежда освободиться от вас, он не сдается… И в глубине души вы уже далеко не уверены, что сумеете скрыть все следы. Вы уже, наверно, просыпаетесь по ночам и жалеете, что не можете вернуться в ресторан «У Морелли» и начать все сначала. Но никому не под силу повернуть время вспять. И, видит Бог, я рад этому. А теперь убирайтесь!
Джордж видел, как гневно закусил губу Барди, как заходили его желваки, как он напрягся весь, потом резко отвернулся и направился к двери. Лодель распахнул ее перед ним и вышел следом.
Оставшись один, Джордж в бессильной злобе сел на постель: «Сволочи! — думал он. — Мне не стоило втягивать в это дело Николя. После происшедшего в кафе «Цезарь» надо было без разговоров отправить ее в Лондон. Что же будет теперь? Барди сказал: чтобы развязать язык Николя, понадобится несколько дней. Наверно, у Барди на подобный случай есть особый доктор — тот начнет накачивать Николя наркотиками, способными мало-помалу ослабить ее волю, а потом — вызывающими эйфорию. И Николя с радостью выболтает все, что знает».
Он встал, нервно заходил по комнате. Из этой обшитой тюфяками клетки надо было выбираться во что бы то ни стало. И уже через пару дней, если он еще надеется навсегда прикрыть лавочку Барди. Но как? В комнате нет ничего, способного помочь Джорджу в этом; ничего, кроме прочных, обшитых холстом стен, стопки журналов, ковровой дорожки на полу да содержимого карманов Джорджа.
Константайн вывернул их. Взглянул на часы, пачку сигарет, зажигалку, бумажник с одними банкнотами — всю мелочь Джордж отдал «на чай» официанту после ужина в отеле «Лемпир», — носовой платок и поддельный паспорт.
Он снова прошелся по комнате, то и дело пиная стены, срывая на них злость, стараясь не думать о Николя, но понимая, что это невозможно.
Джордж в изнеможении опустился на кровать, оглядел дверь. Можно было попытаться бежать, когда Лодель и санитар придут снова, но шансов на успех не было почти никаких. Ведь нужно вызволить еще и Николя, а для этого бежать из комнаты так, чтобы пропажа обнаружилась не сразу. Аннеси… до него сорок миль. Лечебница расположена, видимо, в горах, в уединенном месте, иначе Барди не избрал бы ее местом, где «восстанавливают силы» Бьянери.
Лодель и его спутник войдут через дверь. Притаиться возле нее и застать их врасплох не удастся. Перед тем как войти, Лодель сдвигал створку и убеждался, что Джордж находится у постели. Потом он впускал в комнату санитара, а сам оставался у порога, держа наготове дубинку или пистолет. Джордж оглядел то место, где обычно стоял Лодель, а потом очень медленно поднялся и двинулся к выходу.
«А почему бы и нет? — рассуждал он. — Ведь главное сейчас расправиться с Лоделем. Крепкий орешек! Но убрав его с дороги, с санитаром я справлюсь без труда».
Константайн нагнулся и внимательно осмотрел ковер. Тот держался на полу при помощи полдюжины обойных гвоздей с бронзовыми головками, забитыми вдоль его длинных краев глубоко в паркет, а его короткие края уходили под бронзовые пластинки в два фута длиной, привернутые к паркету четырьмя полудюймовыми шурупами. Да, Лодель остановится у порога и начнет внимательно следить за тем, как санитар передает Джорджу обед на подносе.
Константайн осмотрел гвозди по краю ковра. Его можно было оторвать от них, но это Лодель заметил бы сразу же. Вот если бы у Джорджа была отвертка, он бы вывернул шурупы и выковырнул гвозди, расширил оставшиеся от них отверстия, а потом всунул их обратно. Тогда на вид ковер казался бы по-прежнему прочно прикрепленным к полу.
Но как это сделать?
Решение пришло через полчаса и означало, что для сомнительного успеха необходимо будет пожертвовать часами. Однако без специального инструмента заднюю их стенку было не снять, потому, не сводя глаз со створки в двери, Джордж принялся ударять ими о выступающий из-под обивки шарнир. Через десять минут часы превратились в лепешку. Но задняя стенка все-таки отошла, а ее острый край вполне мог сгодиться на роль отвертки и гвоздодера. Джордж еще раз стукнул часами о шарнир, вытащил шпенек с головкой для заводки, которым можно было расширить в полу отверстия от гвоздей и шурупов.
