Белобров-Попов - Красный Бубен
– Это что такое генофонд?..
– Это… – Скрепкин задумался. Он это понятие знал в общих чертах. – Знаешь, брат, есть хромосомы…
– А это еще что?..
– Ну… Такие… как бы… типа, короче, сперматозоидов… Которые там за что-то такое отвечают у людей… типа шифр…
Услышав слово шифр, солдат как-то напрягся и посмотрел на Скрепкина внимательнее.
– Это как у шпионов? – спросил он.
– Какие шпионы?
– Ясно, какие. Иностранные шпионы. Узнают про наши заводы и шифром сообщают за границу.
– Да какие на хер заводы?! Нет никаких больше заводов! Кому мы нужны! – Его немного раздосадовало, что солдат не понимает, о чем базар. И вообще разговор начал раздражать. – Привыкли к словам, которые ничего не означают, и как попугаи повторяем – шпионы-заводы!
– Это кто попугай?! – спросил солдат сердито. – По-твоему, солдат Красной Армии – попугай?! Ты сказал, что солдаты Красной Армии повторяют слова, как попугаи?! Солдаты Красной Армии повторяют слова товарища Сталина! Но не как попугаи, а сердцем и печенкой! – Он вытащил из-под плащ-палатки автомат с круглым магазином, какие Скрепкин видел только в кино и в музее. – Руки вверх!
И тут Скрепкин понял! Перед ним стоял сумасшедший! Сбежавший из психбольницы сумасшедший, который, наверное, ограбил по пути краеведческий музей. И, скорее всего, его автомат не стреляет! Но… кто его знает?! Обидно было бы убедиться в обратном.
Скрепкин решил подыграть сумасшедшему, чтобы тот успокоился.
– Да что ты, брат! Ты неправильно понял мои слова…
– Руки!
– Всё-всё, – Скрепкин медленно поднял руки. – Я хотел сказать, что я за товарища Сталина кому хочешь голову оторву…
– Товарищу Сталину, – перебил сумасшедший, – на таких, как ты, насрать! Он сам кому хочешь голову оторвет! Документы показывай!
– Чем же я их достану, друг? – Леня пошевелил пальцами.
– Медленно опускаешь одну руку и достаешь документы. И не вздумай со мной шутить! – Сумасшедший приставил дуло автомата к Лениному животу.
– Понял, – Леня медленно опустил руку в карман. Действовать нужно было решительно. Другой возможности у него может не быть. Он нащупал в кармане шариковую ручку. – Вот мои документы, брат. – Он вытащил руку из кармана, резко повернулся, ускользнув от направленного в него дула автомата, и ударил шариковой ручкой сумасшедшему в лицо. Ручка скользнула по носу и до половины воткнулась в глаз.
Сумасшедший дико взвыл, выпустил автомат и схватился за ручку двумя руками. Леня поймал автомат, перевернул его дулом к сумасшедшему и вдавил в ребра. А вот сейчас мы посмотрим – стреляет он или не стреляет! Леня нажал на курок, и автоматная очередь сотрясла солдатское тело. Леня не ожидал этого. Он не думал, что автомат работает, и растерялся.
Но солдат повел себя очень странно. Он не упал на землю, он отошел назад и стоял, раскачиваясь из стороны в сторону. Из дыр в боку у него хлестала кровь. Леня почувствовал какой-то гнилостный тошнотворный запах.
Сумасшедший выдернул ручку из глаза и убрал от лица ладони.
Леня вздрогнул и попятился. Он увидел лицо! Оно преображалось! Оставшийся глаз светился. Луч красного света вырвался из него и впился в Скрепкина, словно прожектор на вышке. Рот солдата раскрылся, и Леня увидел в нем огромные волчьи клыки, с которых капала желтая слюна. Капли ее падали на землю и шипели, как кислота. Солдат поднял руки. Что-то щелкнуло, и Скрепкин увидел, как из пальцев у солдата вылезли длинные железные когти.
Скрепкин рванул к «Скорой помощи». Он видел сквозь туман работающую мигалку.
– Эй! – закричал Леня. – Эй!
Вдруг прямо на него из тумана выскочило что-то огромное и лохматое. Оно прыгнуло на Скрепкина, что-то клацнуло рядом с шеей. Леня отскочил. Огромный волк пролетел рядом. Теперь он стоял у Скрепкина за спиной и готовился к новому прыжку.
Скрепкин напрягся. За спиной волка выросла фигура ужасного солдата. Солдат смотрел на Скрепкина одним глазом и зловеще щерился.
Волк прыгнул. Но Лене вновь удалось вовремя отскочить, и чудовище приземлилось у него за спиной. Теперь Скрепкин оказался окруженным с двух сторон. Ему оставалось только бежать вбок. Он быстро побежал к «Скорой помощи». Но волк снова прыгнул и оказался у него на пути. А солдат приближался сзади.
Леня развернулся и увидел третьего. На него наступал, переваливаясь с боку на бок еще один солдат с большими зубами. Он кричал «ура». Лене показалось, что руки солдата каким-то загадочным образом летят рядом с ним совершенно самостоятельно. Но Скрепкину некогда было разглядывать это. Он взял правее.
Из тумана выступил четвертый. Вернее, четвертая. Женщина-паук! Огромный волосатый паук с женской головой над пульсирующим лысым брюхом.
Леня понял, что до «Скорой помощи» не добежать.
Паук поднялся на задние ноги, а передние протянул к Скрепкину – омерзительные паучьи конечности с волосками-шипами и крючками! Такими крючками можно было спокойно поддеть корову или свинью и разорвать их пополам, как лист бумаги.
Леня развернулся и побежал к своей машине.
Чудовища бросились за ним.
Леня увидел, что рядом с дверцей стоит еще какой-то урод с большой головой и тонкими страусиными ногами, как на картинах Иеронима Босха.
Я, наверное, попал в ад, – промелькнуло в голове.
Леня взял левее и обежал машину вокруг. Яйцеголовый бросился за ним. Сердце колотилось, как отбойный молоток.
Скрепкин остановился и предпринял отчаянный маневр. Он дождался, когда монстры подойдут поближе, запрыгнул на крышу машины, нырнул в открытое окно со стороны водителя, поднял стекло, завел машину и рванул с места.
На крышу тяжело опустился волк. Скрежет когтей по металлу заставил Скрепкина вздрогнуть. Крыша прогнулась. Леня резко крутанул руль и сбросил хищника на землю. В ту же секунду он налетел на страусоногую голову. Как будто хрустнула скорлупа, и по лобовому стеклу растеклась мерзкая жидкость. Леня включил дворники и выжал из машины всё что можно.
Он ехал, не зная, куда едет. Порождения ночи и тумана продолжали преследовать его.
Вдруг вспыхнул яркий ослепительный свет. Леня зажмурился, но руля не выпустил. Этот свет – его спасение. Он открыл глаза и поехал вперед, прямо по лучу света.
2
Абатуров сходил за святой водой и выплеснул кружку на покрасневшую задницу Хомякова.
– Во имя отца и сына, – сказал он. – Не полегче тебе теперь?..
Хомяков не ответил.
– Если не будешь буянить, мы тебя развяжем… Ну как?..
Игорь Степанович отвернулся от Абатурова.
– Я бы не стал его развязывать, – вмешался Юра. – У него ума нету, – он постучал костяшками по голове Хомякову, – опять драться будет. Уж я-то его знаю, – Мешалкин обошел тестя вокруг и остановился возле его головы. – Правильно я говорю, Игорь Степанович?..
Хомяков поднял голову и плюнул в Мешалкина снизу вверх. Но плевок не достиг цели, а описал дугу и шлепнулся Хомякову на лоб.
– Вот видите, – Мешалкин ухмыльнулся. – Зверюга! Пусть так и лежит!
– Нет… – Абатуров погладил бороду. – Так нельзя… Не можем же мы его тут всё время связанным держать! И нам опасно и ему… Надо, я считаю, еще раз попытаться человеку всё объяснить. Может быть, теперь он будет попонятливее… Давайте ему ноги развяжем, а руки оставим как есть, и того… на колокольню его поднимем и всё опять покажем и расскажем.
Хомякову развязали ноги, подняли его и повели на колокольню.
Вампиров вокруг церкви прибавилось. Они неторопливо ходили по кругу, переваливаясь с боку на бок, и издавали чавкающие и урчащие звуки. Им хотелось крови.
– Сатанисты! – крикнул дед. – Ничего вы от нас не получите!
Мешалкин и Коновалов подвели Хомякова к краю.
– Смотри и запоминай, – сказал Мишка.
– Если бы мы тебя, дурака, не задержали, – добавил Юра, – ходил бы теперь так же и жаждал чужой крови! Понял?!
Хомяков уставился вниз. Картина действительно была ужасающая. Некоторые монстры задрали головы и смотрели на Хомякова голодными глазами. Их рты приоткрылись, Хомяков мог видеть в них острые клыки.
– Дед Семен, – сказал Коновалов, – как ты посмотришь, если я отсюда на монстров поссу? Я считаю, это было бы мощно!
Абатуров наморщил лоб.
– Ссать с церкви – большой грех. Но ссать в самой церкви – это вообще ни в какие ворота…
– Это я понимаю, – Коновалов посмотрел вниз. – Но мы же не просто оправляемся в неположенном месте, ссым с колокольни, а выражаем протест нечистой силе, мочимся ей на голову.
– В Евангелии нигде про такое не написано, – сказал Абатуров раздумчиво. – А раз не написано… Эх, была не была! – он подошел к перилам и расстегнул ширинку.
Коновалов и Мешалкин присоединились. Зажурчали.
Абатуров вспомнил, какой разговор состоялся у него в войну с его фронтовыми дружками:
– … А я высоко жить не привык, – сказал Семен. – У меня от высоты голова кружится и тошнит. Я в Москве на Чертовом колесе катался и блеванул оттуда.