Игорь Резун - Свидание на Аламуте
Так они добрались до городишка Семнам, расположенного в северном Иране и отрезанного от благодатного Каспия горной грядой. Он оказался немноголюдным, диким, и не было в нем чрезмерно любопытных жителей. Да, собственно, дошли ребята не столько до Семнама, сколько до какой-то горной деревушки на склоне вулкана Демавенд, чей белый грозный пик был виден с любого места. За ним начиналась горная цепь Эль-Бурс, на противоположном конце которой и находилась скала Аламут — Орлиное Гнездо.
Здесь Алексей всерьез рассчитывал найти контрабандистов, знающих эти тропы, как свои пять пальцев, и с их помощью попасть в Аламут.
Сидя на циновках в доме местного «ловчилы» Факхуля Ислама, они пили зеленый чай из маленьких пиал. Говорил Алексей — для этого случая он расстался с имиджем глухонемого! — говорил по-английски, выдавая себя за человека, у которого есть небольшой бизнес на ирано-афганской границе, но ему нужно на время без хлопот покинуть страну. Он знал: тут к таким гостям относятся с пониманием, ведь через горы Большого и Малого Кавказского хребта с успехом проходил один из путей международного наркотрафика. Ирка, как и положено мусульманке, сидела в парандже, из-под которой только сверкали ее черные жгучие глаза.
Факхуль Ислам чинно отпивал чай мелкими глотками. Он выслушал незваных гостей и давно уже построил в голове свой план.
— У меня есть два человека, — наконец ответил он, тоже по-английски. — Хорошие проводники… с оружием. Это будет стоить…
Он прищурился. Сделал последний глоток.
— Две тыся… Три тысячи долларов! — убежденно закончил Факхуль, не забыв и свой интерес.
— Идет. Когда мы можем отправляться?
— Вам надо отдохнуть с дороги, — улыбнулся Факхуль. — Наверняка, вы очень устали…
— Мы торопимся, уважаемый.
— О, разве вам ведом замысел Аллаха? — Факхуль скорбно возвел глаза к беленому потолку небольшого дома. — Разве вы знаете, зачем Аллах посылает вам этот ночлег?! Впрочем, да будет так угодно Аллаху, иншалла! Сейчас я схожу за вашими проводниками.
Он поднялся на гибких мягких ногах и ушел за перегородки. На улице, в жидкой тени единственной чинары, его ждали Малик Ипучие-Глаза и Мулкум Сосиска. Факхуль был их давним партнером в Семнаме, часто давая заработать. Но сейчас хозяин вышел и, знаком пригласив в дом, сказал нечто такое, отчего оба насторожились.
Они зашли, поприветствовав традиционным «Салям алейкум!», и, услышав в ответ «Алейкум ассалям!», сели на циновки. Не рядом, а как-то поодаль: один оказался рядом с Алексеем, другой — рядом с Иркой. Мулкум Сосиска облизывал толстые губы и плотоядно смотрел на черные глаза под чадрой. Свои автоматы гости прислонили к дальней стенке.
Алексей в двух словах изложил просьбу. Малик Ипучие-Глаза щурился — он совсем плохо понимал по-английски. Факхуль, севший у самого выхода, перевел. Мулкум закивал. В воздухе пахло коровьим кизяком, пылью; на улице мел терпкий южный ветерок. Во дворе уныло и обиженно орал ишак.
— Вы готовы заплатить вперед? — вкрадчиво спросил Факхуль.
Алексей бросил взгляд на Ирку. Право решать принадлежало ему, но он доверял интуиции молодой женщины, уже не раз помогавшей им в этом безумном путешествии. Ирка кивнула и… совершенно непроизвольно издала звук, который мог ничего не сказать персу, но был хорошо узнаваем для русскоязычного человека:
— Угу.
«Проводники» переглянулись. В следующую секунду Малик завизжал:
— А, и-ипучи-и-глаза! — и бросился на Ирку.
Мулкум же вроде и не пошевелился, но из складок его грязноватого камуфляжа вылетело что-то толстое и короткое. Это «что-то» камнем ударило Алексея в висок. В голове у парня вспыхнула звездочка, и он провалился в черноту.
Когда Алексей пришел в себя, длинная его рубаха была уже содрана и валялась в углу. Руки связаны прочной капроновой веревкой. Мулкум стоял над ним и, вытаращив свои оправдывающие прозвище глазища, рассматривал массивный бразильский «Таурус PT-92» с магазином на пятнадцать девятимиллиметровых патронов «люггер». Этот пистолет Алексей приобрел в Мешхеде.
— Вай, какой сука, да? — обратился Мулкум к напарнику. — Деньги нет, убить нас хотел, да?! Вай…
Малик Ипучие-Глаза не отвечал — был занят. Он стащил халат с Ирки — та тоже сидела на полу со связанными руками — и, раздувая ноздри, смотрел на ее нагие груди. Потом хрюкнул и схватился потной грязной ладонью за левую, стиснул, защемив сосок. Ирка только запрокинула голову, подставляя ему вторую грудь, и простонала:
— Ну, бери меня… О, как я хочу…
— Вай, Малик, брось ее, слушай…
Но Малик не слушался. Он схватил женщину и второй рукой и начал с наслаждением тискать ее тело, отложив свой «калашников». Ирка только этого и ждала. Она дернулась вперед и острыми здоровыми зубами впилась в правую руку «проводника», в мягкое место чуть пониже его локтя.
Малик заорал от боли и испуга, отпрянул. Его напарник прыгнул к Ирке и с размаху ударил ее рукоятью «тауруса» по лицу — женщина повалилась навзничь. Из ее разбитых губ вместе с осколками зубов хлынула кровь, заливая и без того испачканный красным подбородок. Малик орал — эта тварь вырвала кусок мяса из его руки. В комнату вбежал перепуганный Факхуль.
— Э, ипучи-и-глаза, бинта неси! Памираю, да?! — завопил Малик, размахивая пистолетом.
Они засуетились. Ирка, на минуту потерявшая сознание, закашлялась на полу, завозилась, затем приподнялась на локте и выплевала с кровью:
— Шкаши шпашибо, шо я шуй тепе не откушила… кашел!
Но они ее не слушали. Через пять минут стало ясно: долларов при этих двоих нет. Узнавать, где они их спрятали, — долго, поэтому лучше продать кому-нибудь этих, похожих на американских шпионов, странников. За американских шпионов хорошо давали, да и оправдать свой статус Стражей исламской революции можно было бы одним махом.
Так Алексей и Ирка очутились в заднем отсеке джипа, по соседству с рваньем, старой автопокрышкой и банками из-под моторного масла Шелл. Для перевозки на головы им надели воняющие навозом мешки, но от тряски мешки сползли. И Алексей обнаружил, что они лежат валетом; перед его глазами елозили по железу ступни Ирки, покрытые ссадинами и пылью, стянутые капроном.
Он скосил глаза вперед — джип несся по дороге в облаке удушливой красной пыли, Стражи ожесточенно ругались. На пленников они внимания не обращали.
С усилием передвигая тело на мечущемся полу, Алексей подкатился к этим страшным ступням и впился в них зубами. Точнее, он искал веревку, но ухватиться за нее с первого раза не получилось. Кажется, он случайно укусил ее за палец… Ничего! После нескольких попыток, испытывая угрызения совести от того, что причиняет ей боль, но понимая, что женщина прошла и худшее, он наконец вонзил зубы в тугую горошину узла веревки…
Решили ехать в Гермсар, где был полицейский участок, — там за «шпионов» дороже дадут. Машина долго прыгала по разбитой дороге — во время афганской войны тут ходили танковые колонны. А потом показались пыльные ряды домов, мечеть с высоким минаретом.
Полицейский участок представлял собой грязный глинобитный двор с замершим в углу армейским «Уралом» и бензовозом марки «даймлер-бенц». Из другой техники во дворе можно было обнаружить только велосипед с ржавым багажником, прислоненный к столбу с фонарем, и привязанного к этому же столбу понурого ишака.
Джип влетел во двор вместе с облаком пыли и остановился. Она оседала на его раскаленный кузов, а Малик Ипучие-Глаза и Мулкум вступили в новый спор: сразу ли показывать полицейским то, что покоилось в кузове, забросанное мешками, или все-таки сходить, договориться о цене?
Решили сперва сходить и договориться.
Мулкум вылез из машины, набрасывая на плечо автомат. Малик посмотрел на свой «калашников» и, выругавшись, оставил его на сидении — рука слишком болела для того, чтобы нести оружие. Оба Стража исламской революции скрылись в прохладном проеме двери. Ишак тоскливо проводил их глазами и коротко, возмущенно прокричал.
Тишина. Над глинобитным забором равнодушно висит в воздухе солнце, греются на камнях ящерицы. В кузове джипа под мешками — жарко. Алексей разгрыз капрон на ногах Ирки, и она смогла, упираясь ими, подвинуть ему стянутые такой же веревкой запястья. И с ними он справился за три минуты. В это время в полицейском участке стражи заканчивали пить чай…
Ирка, пригибаясь под мешками, нашарила рядом банку из-под масла. Ее стальные пальцы, напрягаясь, стиснули банку, и та лопнула, обнажив острый жестяной край. Этим краем, хоть и порезав пальцы, ей удалось перепилить веревку. Алексей свободен. Он поднял голову, скинул мешки и коротко спросил:
— Стрелять умеешь?
— Не-а… — хрипло призналась Ирка, грязная, со следами крови на лице и всклокоченными, измазанными в машинном масле волосами.
