Франк Тилье - Проект «Феникс»
— Только не забудь, о чем я тебя предупредил, — как бы не слыша, продолжал Маньян. — Никто ничего не знает. Прокурор, как и я, действовал втихомолку, ему незачем гнать волну.
— И что?
— А то, что, если ты попробуешь меня прищучить тем, что произошло здесь, жди, что сам окажешься по уши в дерьме, понял? Ну и напоследок, тоже между нами: ей-богу, ты правильно сделал, что укокошил этого психа.
Шарко вернулся в кабинет, забрал свое упакованное в полиэтилен оружие и протянул Маньяну руку. Тот, с широкой улыбкой, протянул свою. Шарко схватил ее, притянул Маньяна к себе, набычился и ударил его головой точно в нос.
Раздавшийся хруст прозвучал как гром.
52
Вернувшись домой, Шарко кинулся к телефону прослушать сообщения. Их было шесть: Люси из аэропорта, Люси из Манауса, Люси из Сан-Габриела. Тон из обеспокоенного становился паническим, голос — все более далеким. После шестого сообщения комиссар отключил автоответчик и набрал названный Люси номер гостиницы «Кинг лодж». Операторы, ожидание… и вот, спустя пять бесконечных минут, соединение установлено. Шарко почувствовал, как сжимается его сердце: голос Люси был таким слабым, звучал издалека.
— У меня случились тут проблемы, Люси. С Маньяном. Меня задержали, ну и не разрешали тебе позвонить.
— Задержали?! Но ведь…
— Маньян с самого начала искал случая мне насолить, объясню потом, ладно? Прости! Я до того зол на себя за то, что оставил тебя одну. Но сейчас все уже позади, я сажусь в первый же самолет и лечу к тебе. Я хочу быть с тобой, мы должны докапываться до истины вместе. Прошу тебя, Люси, скажи, что дождешься меня!
Люси, одна в холле, стояла в телефонной кабинке, прижимая к уху трубку. Висок ее был заклеен пластырем, голова гудела и кружилась.
— Меня пытались убить, Франк…
— Что-о-о?
— Кто-то пробрался ко мне в номер и запустил в постель огромного ядовитого паука. Говорят, таких здесь видимо-невидимо. Если бы я спала, не было бы ни единого шанса выжить…
Шарко сжал в руке мобильный так, что пальцы побелели. Он метался по комнате взад-вперед, пока не влетел головой в стену.
— Господи! Тебе надо обратиться в полицию, тебе надо…
— В полицию? Этот тип сам был полицейским или военным! Я совершенно не знаю города, вообще не знаю этого мира, но думаю, что обращение в полицию только ухудшит ситуацию. Я же здесь как в вакууме. В отеле я всем сказала, что оставила окно открытым, хотя этого нельзя делать. Категорически. Ну и, когда увидела паука, перепугалась, шарахнулась от него и ударилась головой. Никто ничего не заподозрил.
Люси заметила, что девушка-портье смотрит в ее сторону, отвернулась и заговорила тише:
— Этот чертов ученый-убийца знает, зачем я сюда прилетела, совершенно точно знает. Но каким образом узнал, ума не приложу. Откуда вообще он мог узнать о моем существовании? Правда, я пустила по рукам в толпе возле аэропорта фотографию Евы Лутц, может быть, утечка отсюда. Нет, не знаю. Но как бы там ни было, мою смерть хотели списать на несчастный случай. Это абсолютно очевидно.
Шарко тем временем уже подошел к компьютеру и посмотрел информацию о полетах в Манаус.
— Черт, черт, черт! Ни одного рейса в ближайшие два дня!
Молчание.
— Два дня? Это слишком долго, Франк.
— Нет-нет, послушай! Ты до моего прилета смирно посидишь в гостинице, постараешься быть все время на людях. Ты поменяешь номер, никуда не будешь ходить одна, есть станешь только в ресторане отеля, но главное — ни шагу в город. Да, это главное!
Люси печально улыбнулась:
— Нет, два дня — это все-таки слишком долго. Если я не уберусь отсюда, из Сан-Габриела, мне конец. Убийца не оставит меня в покое, он… он только еще больше ожесточится. А у меня никакого оружия, мне нечем защититься, я не знаю своих преследователей в лицо. Франк, я уже нашла себе проводника и в пять утра отправляюсь с ним в джунгли. Чем ближе я подойду к Шимо, тем надежнее буду защищена.
Шарко схватился за голову:
— Прошу тебя, умоляю, дождись, пока я прилечу!
— Франк, я…
— Я люблю тебя, я всегда тебя любил.
Люси очень захотелось плакать.
— Я тоже. Я тоже тебя люблю. Я… я скоро тебе позвоню.
И она повесила трубку.
Шарко врезал кулаком по стене: он здесь, чтоб его, здесь — за тысячи километров от нее — и ничего не может сделать! Ярость и бессилие погнали его на кухню, он открыл пиво, залпом выпил — и не почувствовал никакого облегчения. За первой бутылкой последовала вторая. Пиво текло по подбородку…
Не дождавшись результата, Франк взялся за виски.
Шатаясь, вышел в гостиную, увидел на столе «смит-вессон», схватил и запустил в телевизор.
А через час, пьяный в стельку, он наконец-то рухнул на диван.
Едва он, с трудом разлепляя глаза, встал с дивана, послышались удары в дверь. Он посмотрел на часы: пять вечера.
Он проспал почти двенадцать часов тяжелым алкогольным сном.
Морда опухшая, изо рта несет перегаром.
Плохо соображая, с трудом передвигая ноги, он потащился к двери. Открыл и увидел своего начальника, Николя Белланже. Взгляд у Белланже был недобрый, и ходить вокруг да около он не стал:
— Что у тебя за игры с Шено и Лемуаном?
Шарко не ответил. Белланже, не дожидаясь приглашения, прошел в гостиную, где сразу же углядел пустые бутылки на низком столике, револьвер на полу и разбитый телевизор:
— Мать твою, Франк! Ты что, думал, если станешь действовать втихую, то никто ничего и не узнает? Ты все еще ведешь самостоятельное расследование, так, что ли?
Шарко, полузакрыв глаза, растирал пальцами виски.
— Чего тебе надо?
— Хочу понять, на кой тебе сдалось это описание последовательности ДНК, которое ты хочешь раздобыть любой ценой. Хочу разобраться в том, что тебе удалось-таки найти, где и как. Кто написал эту последовательность?
Шарко медленно добрел до кухни, бросил взгляд на мобильник. От Люси — ничего. Сейчас она, должно быть, где-то на реке… Он проглотил две таблетки аспирина, подошел к окну, распахнул обе створки. От свежего воздуха стало полегче. Он повернулся к шефу:
— Сначала скажи мне, что вы-то нашли?
Белланже критически оглядел комиссара:
— Иди-ка переоденься, съешь пару тюбиков зубной пасты и приведи себя в нормальный вид. Мы едем в лабораторию. Ты кому-нибудь рассказывал об этой последовательности? Кто еще в курсе?
Взгляд у Белланже был серьезный, по тону было понятно, что дело важное и неотложное.
— Как ты думаешь?
— Ну ладно, но теперь все засекречено. Никто ничего не должен знать, ни словечка не должно просочиться. Возможно, за всем этим кроются проблемы государственной важности.
Комиссар с отвращением допил еще один стакан шипучки.
— Объясни.
Белланже тяжело вздохнул.
— На этих трех листочках, исписанных буквами, которые ты дал для проверки, генетический код настоящего монстра… — Молодой начальник помолчал, заглянул комиссару в глаза и закончил: — Это доисторический вирус.
53
Река была черная, вода в ней кислая — всё как в преддверии ада… Эти чернильные воды вобрали в себя танин из прибрежных растений, среди волн виднелись лесистые острова, обрывки лиан, узловатые корни… Рио-Негро то расширялась, то сужалась, втиснутая между стенами деревьев. Рассветные лучи с трудом пробирались сквозь верхние ярусы тропического леса, где резвились стада обезьян, привлеченных урчанием мотора. Их крохотный, максимум на шесть пассажиров, катерок с подвесными койками выглядел как настоящей пароход в миниатюре. Их было четверо: Люси, ее проводник Педро Посуэлло и братья Кандидо и Сильверио, индейцы банива, которые, по словам Педро, жили в Сан-Габриеле вместе с семьей из двенадцати человек. Трое мужчин, вооруженных винтовками, тесаками для прорубания прохода в зарослях, ножами, вокруг веревки, канистры с бензином, кастрюли, ящики с продуктами. Куда она плывет по этой черной воде, с людьми, которых знает только по имени? Люси не то чтобы сомневалась в них, проводник казался ей честным малым, но на душе у нее было беспокойно. Почему, собственно, она сочла проводника честным? Он вовремя явился за ней в гостиницу, где его, кажется, знали все, поздоровался со служащими, объяснил, что теперь он станет заботиться о приезжей.
Через регулярные промежутки времени на берегах возникали плакаты, объявлявшие о том, что дальше — индейская территория: «Atenção! Àrea restrita. Prohibido ultrapassar».[23] Погранслужба на водной магистрали… Подошел Педро, облокотился рядом с Люси на перила в кормовой части лодки. Педро жевал печенье из кассавы, маниоковой муки, и угостил Люси. Печенье было вкусное, мягкое и солоноватое.
— Я встретился с Евой, как и с вами, на площади у аэропорта, и точно так же, как вы, она просила проводить ее к границам территории уруру, — сказал Педро.
