Ник Стоун - Король мечей
— Он не дурак.
— Хочет, чтобы его поймали?
— Нет. — Макс отрицательно покачал головой. — Если бы Букман этого хотел, он явился бы в УГРО с поднятыми руками. Так что если он тут прячется, значит, есть причина.
Час назад прошел ливень, но теперь снова светило солнце. Над улицей плыл тонкий, окрашенный радужными тонами туман.
Вокруг было много людей. Они направлялись на демонстрацию, она собиралась на Пятьдесят четвертой улице. Некоторые останавливались посмотреть, кто едет в черном «шевроле». Заглядывали, мгновенно распознавали в Максе и Джо копов, и любопытство сменялось тревогой и враждебностью.
Пока им не везло. Букмана никто не видел. Люди отвечали недружелюбно, смотрели равнодушно, качали головами, а кое-кто даже посылал их куда подальше.
— Знаешь, что мне это напоминает? — произнес Макс.
— Ага. — Джо кивнул. — Либерти-Сити в прошлом году перед вынесением вердикта полицейским, которые убили Макдаффи.
Тогда все люди в том районе замерли в ожидании торжества справедливости, готовые взорваться. В атмосфере ощущалась такая же наэлектризованность, как сейчас.
Макс и Джо были в пуленепробиваемых жилетах. У Макса на коленях лежали две снаряженные боевые винтовки «ремингтон». Полиция находилась на боевом дежурстве, в воздухе кружил вертолет.
— А я их не осуждаю, — сказал Джо. — Гаитян в этом городе притесняют с той минуты, как они появились. Взять хотя бы кубинцев. Мы их выловили из воды, дали обтереться полотенцем, взяли на буксир, похлопали по спине, выдали грин-карты. А гаитян сразу отсылаем назад. Это несправедливо. На родине гаитянам приходится так же туго, как кубинцам на Кубе, если не хуже. Правда, Беби Док не коммунист, а диктатор-фашист, которого поддерживает наше правительство. Вот мы гоним гаитян, а Гаити в свое время помогал Америке в Войне за независимость.
— Да?
— Истинная правда.
— Откуда ты знаешь?
— Читал. — Джо посмотрел на Макса. — Тебе бы тоже не мешало что-нибудь почитать. Расширить кругозор. Узнать что-то об этих людях. Как они жили, откуда пришли.
Макс вздохнул:
— Ты говоришь, как Сандра.
— Ты имеешь в виду, что я такой же умный и начитанный?
— Так же меня достаешь.
— Она имеет право. Ты, Макс, умный, но темный. Блаженствуешь в своем невежестве.
Полицейские Алонсо Пенабас и Отис Мендел вошли в магазин «Металлоизделия Логана» на Второй авеню и сразу увидели двоих убитых.
Первый, в брюках хаки и белой футболке, примостился на боку почти у входа. Из раны в голове обильно текла кровь. На поясе пистолетная кобура, у ног черная кожаная спортивная сумка. Другой, старше, лежал за прилавком, сжимая в руке хромированный «магнум». У него кровоточила свежая рана на груди.
— Грабитель, наверное, взял то, что искал, а потом выстрелил в хозяина, почти в упор, — произнес Пенабас будничным тоном, лениво листая амбарную книгу на прилавке. — Только он не учел, что у того было чем ответить.
Первым выстрелы услышал Пенабас. Он с напарником Отисом Менделом дежурил на углу Пятьдесят четвертой улицы, наблюдая, как разрастается толпа протестующих, становясь похожей на гигантскую амебу. После шума в прессе по поводу смерти Эванса Дюкола им было предписано вести себя сдержанно и относиться к людям с уважением. Но над головами на всякий случай кружили два вертолета, а на границе Лимон-Сити стояли наготове группы спецназа и национальной гвардии, если протест перерастет в насилие.
Пенабас посмотрел на Мендела. Тот таращился в раскрытую спортивную сумку, как обычно таращился на аппетитную женскую задницу. Рот раскрыт, нижняя челюсть чуть подрагивает, язык облизывает нижнюю губу.
— Что там?
Мендел достал две пачки денег.
— Это не все. Тут тысяч десять-пятнадцать. Сотнями и двадцатками.
Пенабас присвистнул и улыбнулся:
— Что будем делать?
— Оформим как положено.
— Совершенно с тобой согласен. — Пенабас снова улыбнулся.
— А как насчет этого? — Мендел махнул рукой в сторону убитых.
— Сядем в машину и сообщим. Пока все не рассосется или… наоборот, взорвется, сюда никто не приедет. Пошли.
По дороге каждый строил планы, как поступит с деньгами. Мендел собирался купить какую-нибудь симпатичную девочку, ну и кое-что из хорошей одежды. Пенабас рассчитывал отдать долг двум букмекерам и сделать новые ставки.
Было солнечно, но облака уже стерли с неба голубизну. В Майами летом всегда так: гнетущая жара сменялась ливнем, от которого воздух становился не свежее, а еще хуже.
Впереди люди спешили на Пятьдесят четвертую улицу, много людей. Копы на них не смотрели, увлеченные мечтаниями, как потратят деньги.
— Полиция! — крикнула женщина сзади, но они не обернулись. — Полиция! Подождите!
Пенабас и Мендел остановились и развернулись. К ним, взмахивая руками, бежала крупная женщина в ярко-желтом платье.
— Роро убили! Убили Роро! — выпалила она, тяжело дыша.
— Кого, вы говорите, убили, мэм? — осведомился Пенабас.
— Роро! — выкрикнула женщина. Ей было лет двадцать пять, светлокожая, раскрасневшаяся, глаза выпучены. Она была близка к истерике. — Вон там, в магазине металлоизделий! Вам надо пойти туда сейчас!
— И кто такой Роро?
— Хозяин магазина. Мой босс! Его убили! Застрелили!
— Какой, вы говорите, магазин, мэм? — Пенабас говорил медленно и спокойно, пытаясь что-то сообразить. Но в голову ничего путного не приходило, потому что такого с ними прежде не случалось. Они с напарником всегда выходили сухими из воды.
— Вон там! — показала женщина.
— Что, там действительно кого-то застрелили? — удивился Пенабас.
— Да! — Она схватила его за руку. — Пойдемте скорее!
Пенабас высвободил руку и твердо посмотрел на женщину. Она сникла. Около них уже образовалась группа зрителей.
— Мы не можем пойти туда прямо сейчас, мэм, — произнес Пенабас. — Потому что обязаны дежурить здесь.
— Как это… не можете?
— У нас приказ, мэм, извините. Но мы позвоним, и сюда пришлют полицейский патруль.
— Вы хотите сказать… что даже не пойдете посмотреть?!
Женщина почти плакала.
— У нас приказ, мэм. Извините. — Пенабас положил ей руку на плечо, вроде успокаивая. Потом вытащил из нагрудного кармана блокнот. — Как вас зовут?
— Грасьель Тома.
— Как называется магазин?
— Значит, у вас приказ! — громко пробурчал мужчина из плотного полукруга наблюдающих. Несколько человек засмеялись.
Пенабас не уловил, что сказала Грасьель, но что-то черкнул в блокноте.
— Да им на все наплевать! — воскликнул еще кто-то, громче и смелее.
— Одним негром меньше, чего беспокоиться!
— Правильно, брат. Правильно!
Пенабас посмотрел на собравшихся, размышляя, не употребить ли власть, но их было теперь уже человек тридцать. Что поубавило уверенности. Он взглянул на Мендела и заметил в его глазах страх. Снова повернулся к женщине:
— Мы сейчас же позвоним, мэм, не беспокойтесь.
Пенабас двинулся к машине, Мендел за ним.
— Эй! — крикнула Грасьель. — Что это у вас?
Копы притворились, что не слышат. Продолжали идти, но быстрее.
— Валим отсюда, — прошептал Мендел.
Грасьель остановила его, схватив за руку.
— Это же сумка Роро!
— Вот… эт-т-то? — спросил, запинаясь, Мендел, показывая на сумку.
— Да — это! В ней деньги, которые он скопил себе на старость. Роро собирался построить дом на Гаити! А Булет пришел и ограбил. Но Роро не дал ему убежать, застрелил. Так что вы воры!
Толпа окружила их плотным кольцом.
— Вы ош-шибаетесь, — пробормотал Мендел. — Сумка моя.
— А что вы, полисмен, нарисовали на вашей сумке внизу?
— Я н-н-не понял, что в-вы сп-прашиваете.
— Я прошу показать, что на дне вашей сумки. Потому что на своей Роро нарисовал маленькую белую обезьянку. Он очень любил бананы. Покажите дно своей сумки. Если обезьянки там нет, то можете идти, куда шли. Если она там, тогда вы вор. Покажите сумку. Давайте!
Мендел смотрел на Пенабаса. Тот молчал.
— Покажите сумку!
Мендел поднял трясущимися руками сумку. На дне была нарисована шимпанзе в профиль. Сидела под пальмой, ела банан.
— Вор! — закричала Грасьель. — Отдайте сумку!
Наконец вмешался Пенабас. Он поднял руку:
— Все не так, как вы думаете, мэм. Мы взяли сумку как вещественное доказательство.
— Вещественное доказательство? Черта с два! Вы небось уже взяли оттуда половину и поделили! Вы же только что говорили мне, что не заходили в магазин! — Не отпуская руки Мендела, Грасьель обратилась к толпе: — Вы слышали, как он это говорил?
— Слышали! — отозвалась толпа.
— Вы все слышали, как он сказал, что даже не знает, где магазин?
