Белобров-Попов - Красный Бубен
Вася, на всякий случай, решил засунуть доллары за пазуху, а то мало ли… менты всякие, рэкет… Так надежнее. Распихав деньги, он достал из надорванной коробки пачку «Беломора» и закурил. Покурив, швырнул окурок на дорогу, спрыгнул, потянулся и пошел в кабину. Настроение было хорошее.
Вася сел за руль и решил ехать. Но не в Рязань, а обратно в Моршанск. В Моршанске он скажет, что у него украли документы, сдаст товар и уволится с фабрики. Хватит, погорбатился Вася!
Он вырулил на дорогу и уже хотел ехать дальше, как вдруг ему в голову пришла неприятная пугающая мысль. А что, если этот чурбан подсунул ему фальшивые баксы?! Что-то уж очень легко он с ними расставался!
Вася залез за пазуху и вытащил стодолларовую купюру. Достал из бардачка маленький китайский фонарик-ручку и посветил на доллары. На вид и на ощупь деньги были вполне нормальные. Тогда Твердохлебов решил проверить водяные знаки. Он подставил фонарик под доллар сзади и всмотрелся. По коже пробежали мурашки! Вместо портрета американского президента на него глядел улыбающийся череп в цилиндре. Вася не поверил глазам!
Вдруг череп на купюре ожил и клацнул зубами.
– Мама! – вскрикнул Вася.
Купюра выпала из руки, спланировала на пол кабины, вспыхнула синим пламенем и подожгла резиновый коврик. Противно запахло горелой резиной.
Твердохлебов почувствовал, как деньги сами собой заползают к нему под одежду, расползаются по всему телу, прилипают к коже, как горчичники, и быстро нагреваются. На лбу выступил пот. Он начал стучать себя по всем местам, но толку от этого не было. Одежда дымилась.
Вася выскочил из кабины, сбросил пиджак, содрал с себя рубашку и майку. Из-под майки вырвалось синее пламя. Вася упал на землю и стал кататься по ней, пытаясь сбить огонь, но толку от этого не было.
Кожа шипела и трещала, как сало на сковородке. Боль была такая, что можно было сойти с ума.
Вася и сошел. Он вскочил на ноги и побежал по дороге. Огромный полыхающий факел в темной тамбовской ночи.
Глава восемнадцатая
КТО-ТО ИЗ ТУМАНА
Бог всегда всё устроит.
1
Вероника зевнула.
– Хочешь, – предложил Леня, – пересядь на заднее сиденье, там поспишь немного.
– Ага… Что-то я устала…
– Туман откуда-то взялся, – Леня прищурился. – Вроде по погоде не должен быть, – он затормозил, и Полушкина пересела назад.
Темнело. А из-за тумана всё приобрело расплывчатые очертания. Леня включил желтые противотуманные фары. Но они особенно не помогали. Все равно видно было плохо, и с каждой минутой становилось еще хуже.
Однако нужно поторапливаться, – подумал Леня, – а то из-за этого чертового тумана влетишь куда-нибудь.
С другой стороны, гнать было опасно по той же причине. И так и так выходило не очень. Скрепкин подумал и выбрал второе – ехать побыстрее.
Замелькали по обеим сторонам дороги тревожные тени. Они не нравились Скрепкину, вызывали у него антипатию. Леня любил делать энергичные поступки. Ему нравилось, когда в его жизни происходило что-то такое, что заставляло его действовать стремительно. Это наполняло его энергией и делало жизнь осмысленной. И поэтому в последние сутки настроение у Лени было великолепное. Он чувствовал необыкновенный подъем, необыкновенный прилив сил и бодрости. Ему хотелось переворачивать тяжелые вещи, бежать куда-нибудь на дикой скорости, разбираться с врагами, помогать друзьям, трахаться и тому подобное. Энергия переполняла его. Но теперь великолепное настроение уступило место тревоге, настроение резко испортилось, и причину этого Леня понять не мог.
Скрепкин нахмурился. Он не понимал, что портит ему настроение. Вроде, он делает всё, как надо, помогает своей первой любви, нормальный делает поступок. Он бросил все свои дела, кинулся к Веронике на выручку, они с ней душевно трахнулись, и теперь он едет хрен знает в какую деревню, чтобы выручить ее из беды. Вроде всё правильно, но откуда взялась эта гусеница тревоги, ворочающаяся в его груди? Неплохо бы было позвонить теперь отцу Харитону, посоветоваться с ним, облегчить душу.
Леня посмотрел на часы. Нет, отцу Харитону звонить было поздновато. Отец Харитон уже спит в больнице.
Неожиданно в голове у Лени возник образ отца Харитона, лежащего на кровати под голой медсестрой. Отец Харитон посапывал, у него дрожала борода.
Фу ты! Какая чепуха, прости Господи, в голову лезет! Прости мя, святый Боже, святый крепкий…
Леня перекрестился.
Сзади раздался храп.
Леня вздрогнул.
В его голове моментально пронесся образ отца Харитона, храпящего на заднем сиденье.
Скрепкин обернулся и посмотрел на заснувшую Веронику.
А когда повернулся обратно, увидел, как из тумана что-то вынырнуло.
Он не успел повернуть руль, а только врезал по тормозам.
И машина наехала на неизвестно кого.
Если это лось или кабан, то ладно!.. Не дай Бог это человек!
Леня выскочил из машины.
На обочине дороги лицом вниз лежала девушка.
Ну, все! Доигрался! Предчувствие меня не обмануло! Я опять кого-то бессмысленно убил!.. Карма!..
Он нагнулся и осторожно дотронулся до девушкиного плеча.
Девушка вздрогнула.
Слава Богу! Она жива!
Скрепкин бережно перевернул ее на спину.
– Эй… Э-эй… Девушка… Вы как?.. С вами всё в порядке?.. – он прикусил язык. Вырываются же автоматически такие дурацкие выражения!
Девушка открыла глаза, увидела над собой Леню, вздрогнула и попыталась прикрыть лицо рукой.
– А-а, – вырвался у нее изо рта слабый крик. – Фак ю!
Леня не поверил своим ушам. Он говорит штампованными фразами, и ему отвечают такими же!
– Не бойтесь, я ваш друг, – от волнения Скрепкин продолжал говорить по-идиотски. – Я ваш друг, – повторил он и приложил к груди ладонь, – доверьтесь мне, и всё будет в порядке.
Девушка приподняла голову, огляделась.
– А где живой щит? – спросила она.
Леня понял ее слова, но не понял смысла вопроса. Он только почувствовал по тону, что живой щит – это для нее что-то ужасное. Он решил, что незнакомка бредит. Скрепкин почесал за ухом и сказал подчеркнуто спокойно:
– Живой щит ушел.
– Точно?
– Абсолютно, – Леня кивнул.
– И он никогда не вернется?
– Нет. Я ему сказал, чтобы он больше не совал сюда свой нос.
– Это хорошо, – девушка вроде бы улыбнулась, или Лене это показалось.
– Конечно хорошо! – сказал он. – На хрен он нам тут нужен?!
Девушка еле заметно кивнула:
– Что со мной было?.. Где я?..
– Вы выскочили из тумана прямо перед моей машиной… У вас кости целые?..
Девушка села и вытянула руки вперед, как будто собиралась заняться аэробикой.
– Кажется, да.
– Попытайтесь встать, – Леня протянул ей руку.
Девушка оперлась и попыталась подняться.
– Ой! Нога!
– Что такое?!
– Я, кажется, ногу сломала!
– Беда-то какая!.. Ну, ничего, я вас в больницу отвезу, – не дав девушке опомниться, Леня подхватил ее на руки и побежал к машине.
Тумана прибавилось, и хотя они находились буквально в каких-нибудь пяти-шести метрах от автомобиля, если бы у него не горели фары, они бы легко могли его потерять.
Леня подбежал к задней двери и постучал по ней ногой.
– Вероника, открой дверь!
Дверь резко распахнулась и сильно ударила потерпевшую по голове.
– М-м, – голова девушки безжизненно повисла в воздухе.
Из дверцы показалась сонная Вероника.
– Бляха-муха! – вырвалось у Леонида. – Посмотри, что ты наделала! – он занес девушку в салон и положил на заднее сиденье. – Я случайно наехал на нее машиной, а ты стукнула дверцей по голове!
– Боже мой! – Полушкина схватилась руками за щеки и заплакала.
2
– Едем в больницу, – решительно произнес Леонид.
– Куда же мы поедем, Ленечка, если мы тут ничего не знаем и ничего не видно из-за тумана?!. Меня теперь точно посадят! Точно! И тебя я втравила… – она опять зарыдала.
– Не реви! И так тошно. Раз так получилось, значит, так получилось – и всё! Значит, мы Бога прогневили, и теперь надо исправляться! Едем в больницу!
Но не проехали они и ста метров, как из тумана прямо на них выскочил какой-то предмет. Леонид резко нажал на тормоза, но остановиться опять не успел. Что-то, по звуку железное, ударилось об машину и отлетело в темноту. Взорвалась правая фара. Машину занесло. Она развернулась на сто восемьдесят градусов и остановилась у самой обочины. Вероника сильно ударилась лбом о ветровое стекло. С заднего сиденья свалилась на пол, еще раз стукнулась головой и застонала Ирина Пирогова. Правду сказать, она этого не заметила, потому что уже находилась в анабиозе. Леонид не пострадал вовсе, он успел сгруппироваться и не ударился ни головой о стекло, ни грудью о руль.
Он выскочил из машины и побежал к тому месту, куда отлетела непонятная херовина.
