Антихакер - Алексей Сабуров
Рощин больше всего жалел, что испугался тогда Марка Озерова и спрыгнул с теплохода. Хуже не придумаешь. Мог бы дождаться, пока судно вернется на пристань, что бы ему сделали? А так телефон сдох в воде. Уходя на встречу с Николаем Зайцевым, Ян воткнул в ноутбук устройство, которое по команде с телефона физически уничтожает компьютер, мощным импульсом сжигает жесткий диск и сетевую плату. Очнувшись в больнице, он мог бы позвонить, даже у соседа попросил сотовый, но номер, куда нужно послать сообщение, остался в мертвом телефоне, и вспомнить его не удалось. Если бы полиция нашла только деньги, было бы не так тяжело, но с рабочим компом просто капец, они быстро раскрутили многие его дела.
Каждый день в следственном изоляторе Ян повторял номер криптокошелька. Там было биткоинов на тридцать-сорок миллионов, в зависимости от курса. Он складывал туда наличку, но очень медленно, небольшими суммами с разных аккаунтов, чтобы не засветиться. Вряд ли следаки докопались и до этого счета, Рощин был осторожен. Это был билет в его будущую жизнь, которая, видимо, начнется не скоро. Уже полгода он был под стражей, а даты суда так и не было назначено. Роются, готовятся засадить его крепко.
В кабинете начальника оказался незнакомый мужчина в ладном черном гражданском костюме с серым галстуком. Перед ним лежала раскрытая папка. Руки на столе. Строгий мужской маникюр. Хорошая должность. Ян посмотрел на свои обгрызенные ногти. Как ему не хватало, когда его тело обслуживали, мяли на массаже, обрабатывали заусенчики на пальцах, брили, делали прическу и не только…
– Ян Борисович, – без вопроса обратился незнакомец.
– Я.
– Меня зовут Петр Леонидович.
Рощин пожал плечами. Ему-то какое дело.
– Я ознакомился с вашим делом. Вы закончили Бауманку, долго работали в ФНС, отлично себя показывали, участвовали в разработке высокоинтеллектуального программного продукта. Потом пошли взломы, похищение данных. У вас большой опыт в айти.
– Что с того? – осклабился Ян. Где-то был подвох, и он пока не мог его понять.
– Вы знаете, что с двадцать четвертого февраля наша страна проводит специальную военную операцию на Украине. С этого времени против нашей родины развязана полноценная прокси-война с целью разрушить нашу суверенную экономику и управление государством.
Рощин заинтересованно оторвал взгляд от стола и посмотрел на гостя.
– Сейчас мы собираем все силы, чтобы противостоять этому вторжению. Мое предприятие имеет частный контракт с органами безопасности нашей страны. Мы формируем отделы противодействия угрозам хакеров из недружественных стран в интернете. И я готов предложить вам перейти на службу в эти так называемые кибервойска.
– Зачем мне это?
– Ну, во‐первых, вы будете защищать свою родину, во‐вторых, покинете это заведение, будете жить в хороших условиях общежития с другими такими же парнями, может, даже заработаете частичную свободу передвижения.
– А мое уголовное дело?
– Три года. Вы получите три года и отработаете их в нашем айти-лагере. Без уголовной братвы, с хорошим питанием, открытым выходом в интернет. Почти как в Силиконовой долине.
– А потом?
– Потом свободны как ветер. Возможно, понравится – и останетесь с нами… Как вам?
Рощин расправил плечи и с вызовом посмотрел на гостя. Видимо, их там крепко прижали, что он пришел с предложением сладким, как торт Эстерхази.
– Вы же наверняка знаете адрес моего адвоката, высылайте ему соглашение.
