Линкольн Чайлд - Утопия
— Возможно, они на месте той катастрофы в Каллисто. Кто знает, что там произошло.
— Хочешь сказать — если там вообще что-то случилось. Это уже третья история о несчастном случае, которую я слышал за сегодня. Интересно, кто их придумывает?
Конечно, даже если бы это было правдой, они бы об этом не услышали еще много дней, сидя здесь в этом проклятом трюме. Верн как-то читал рассказ Джозефа Конрада про двоих англичан, работавших в каком-то далеком поселении в Африке. В конце концов они не смогли больше этого вынести и убили друг друга. По крайней мере, так ему запомнилось, однако всегда казалось чересчур надуманным. Но возможно, он ошибался.
— Не знаю, мне показалось, что все случилось на самом деле. Я слышал, что кто-то погиб.
— Кто знает? Погибших могла быть и сотня.
— Хватит тебе. Я даже слышал разговоры о террористах.
— Тебе все время мерещатся террористы, — сказал Верн, насмешливо глядя на него. — Знаешь, похоже, ты занимаешься не своим делом. Тебе бы стоило работать вместе с проектировщиками аттракционов и инженерами-дизайнерами. В любом случае, — продолжал он уже спокойнее, — если бы что-то такое случилось на самом деле, Его Светлость отменил бы рейс.
«Его Светлостью» большинство сотрудников системного отдела именовали Фреда Барксдейла, который был известен как трудолюбивый и талантливый руководитель. Но вместе с тем он слишком строго придерживался протокола. Барксдейл спроектировал систему управления финансами и всегда лично контролировал еженедельную передачу денег из автоматизированного хранилища Утопии в бронеавтомобиль. Когда Верн только начинал здесь работать, ему подробно рассказывали о здешней командной иерархии. Если бы действительно произошло нечто из ряда вон выходящее, Барксдейл бы сообщил им, что отправка отменяется. Но подобного ни разу не случилось, и Его Светлость никогда не отменял рейс. Он звонил им по многим другим поводам — к примеру, ругая за медленную или небрежную процедуру передачи, — но никогда по поводу отмены.
В динамике на приборной панели послышался треск и раздался голос водителя броневика:
— Утопия Центр, говорит Девять-Эхо-Браво. Хранилище в пределах видимости.
Верн наклонился к микрофону.
— Утопия Центр, подтверждаю. К передаче готовы.
Он посмотрел на часы — четыре часа восемнадцать минут пополудни. Точно вовремя. По крайней мере, сегодня Барксдейл останется доволен.
Встав, Верн подошел к стоящему у окна Притчарду. Вдоль плавного изгиба коридора медленно приближался задним ходом автомобиль с золотой надписью «Американский бронированный транспорт» на бортах. Верн без особого интереса посмотрел на него. В диспетчерской уже начинало вонять выхлопными газами, несмотря на вентиляторы. И запах этот оставался еще минут на двадцать после отъезда броневика. «Интересно, — подумал он, — обладает ли дизельный выхлоп канцерогенными свойствами? Возможно, стоит потребовать доплаты за вредность».
Автомобиль поравнялся с диспетчерской и остановился, взвизгнув тормозами. Как обычно, он немного постоял, затем водитель отпер замок, и распахнулась тяжелая дверь со стороны пассажира. Из нее спрыгнул человек с дробовиком в одной руке и с папкой в другой. Он повернулся к окну и помахал им.
Верн нажал кнопку, и открылась небольшая дверца, ведущая в коридор. Распахнув ее, он спустился на десять ступеней вниз в проход с высоким потолком. Скрежет дизеля здесь раздавался громче, и он сразу же пожалел, что его нельзя выключить. Но по правилам этого не полагалось.
Охранник шел ему навстречу, жуя резинку. Это был мужчина лет тридцати с небольшим, улыбающийся, загорелый, с короткими желтыми усиками.
— Как дела? — спросил он.
Его техасский акцент вполне соответствовал манере держать себя.
— Нормально, — ответил Верн.
Инкассатор улыбнулся и кивнул, продолжая жевать резинку.
— Что-то я вас не припоминаю, — сказал Верн.
— Само собой, — продолжая улыбаться, ответил тот. — Я Эрл Кроу, маршрутный инспектор. Иногда я сам участвую в рейсах, проверяю, что все работает как надо, а клиенты довольны. А вы, черт возьми, самый крупный наш партнер.
Он подал ему папку. Верн взял ее, продолжая смотреть на инспектора.
— Джонни на самом деле тоже здесь, — продолжал Кроу. — Снаружи. Вчера ребята основательно погуляли, и он крепко напился. Так что пришлось отправить его в машине сопровождения, а не в броневике. Сорок миль по пыльной дороге любого протрезвят.
При этих словах Верн наконец усмехнулся, достал из кармана ручку, бросил взгляд на бланк и, не читая, поставил подпись.
— Вы довольны качеством нашей работы? — спросил Кроу, забирая у Верна папку. — Какие-нибудь жалобы или пожелания, которые я мог бы передать руководству?
Верна, привыкшего лишь получать приказы, его вопрос приятно удивил.
— В общем-то, нет, — ответил он. — Ничего такого.
— Рад слышать. Впрочем, если сочтете, что мы что-то могли бы улучшить, — сообщите.
— Обязательно, — сказал Верн, стараясь придать голосу начальственный тон. — Если вы готовы, я открываю камеру.
Он шагнул назад в диспетчерскую, поспешно отгородившись дверью от шума и выхлопных газов. Щелкнул замок, и красный огонек на панели вновь сменился зеленым. Он повернулся к Притчарду, наблюдавшему за их разговором через окно, и они кивнули друг другу — общение с командой броневика завершилось.
— Открываю камеру, — повторил Притчард, набирая несколько команд.
Подойдя к другой клавиатуре в дальнем конце приборной панели, Верн ввел отдельный код доступа.
Послышалось гудение механизмов, и за стеной диспетчерской начала бесшумно поворачиваться дверь хранилища. Притчард и Верн подошли к другому окну, меньшего размера. Верну казалось, что эта часть его работы никогда ему не наскучит.
С того момента, когда деньги оказывались в распоряжении финансовой системы Утопии, независимо от того, откуда они были получены — из казино в Газовом Свете, от продавца хот-догов в Дощатых Тротуарах или торговца вуалями в Камелоте, — к ним больше не прикасалась рука человека. Все делали машины: пересылали деньги в пункты сбора, сканировали, сортировали, пересчитывали, упаковывали и в конечном счете доставляли в хранилище. Людей же держали в стороне от возможного искушения. Тяжелая дверь сдвинулась в сторону, перекрыв ведущий в глубь Утопии коридор и открыв камеру за ней, и остановилась, глухо ударившись о стену.
Верн посмотрел в окошко. Обычно хранилище отгораживала от человеческих глаз огромная полукруглая дверь. Но как только они оба ввели соответствующие команды, дверь повернулась на девяносто градусов, превратив коридор в закрытый туннель. Дневной свет теперь находился по одну ее сторону, а гигантские суммы наличных — по другую. Посередине стоял бронеавтомобиль.
Кроу шагнул в камеру, держа в левой руке два пустых брезентовых мешка. Секунд через двадцать он появился снова, неся перекинутые через плечо тяжелые сумки. Машины упаковывали деньги в завернутые в коричневую бумагу пачки, ровно по восемьдесят купюр в каждой — как в свое время объясняли Верну, идеальный размер для обработки и транспортировки с помощью автоматизированной системы.
Кроу отправился за очередным грузом. Он двигался быстро, демонстрируя немалый опыт в подобной работе.
«Довольно-таки загорелый для инспектора, — рассеянно подумал Верн. — Наверняка много играет в гольф. А может, вообще из ковбоев, судя по его акценту». Хотя Верн не мог видеть водителя сквозь бронированное стекло, он знал, что тот внимательно наблюдает за Кроу, постоянно поддерживая с ним визуальный контакт и радиосвязь.
Инкассатор вернулся с новой порцией денег, скрылся внутри машины, а затем появился снова, все так же держа дробовик под мышкой правой руки. Верн без особого интереса взглянул на оружие — новое, аккуратное, чистое. Персоналу Утопии никогда не приходилось иметь дело с деньгами или оружием. Для этого нанимали профессионалов извне, а сами герметически запирались на время всего процесса. Страховые компании наверняка были очень довольны.
Кроу показался в очередной раз. Даже с его скоростью на то, чтобы перенести сто миллионов долларов, требовалось несколько минут. Зевнув, Верн отвернулся от окна, тяжело опустился в кресло перед приборной панелью и снова с удовольствием потянулся.
Эрл Кроу шагнул в броневик, нырнул в заднее отделение и сбросил с плеча тяжелые мешки. Ждавший его шофер перевернул их, рассыпав по полу десятки одинаковых, завернутых в бумагу пачек. Процедура была не вполне стандартной — водитель должен был оставаться за рулем, наблюдая за погрузкой и бдительно следя за потенциальными грабителями или налетчиками, — но в этом закрытом безлюдном коридоре их никто не мог видеть.
