Роберт Ладлэм - Парижский вариант
— Жаль, что мы потеряли бойца, — проговорил Лапорт, словно читая мысли своего адъютанта. Впрочем, все хорошие командиры в этом схожи: выше, чем жизни своих людей, они ценят лишь задание, которое должны выполнить. Голос его был исполнен доброты и великодушия. — Когда с этим будет покончено, я лично напишу семье погибшего, чтобы выразить благодарность за его самопожертвование.
— Это не жертва, — заверил его Боннар. — Ради благородной цели можно заплатить любую цену.
* * *На дороге по пути в Бумеле-Сюр-Сен
Выехав из Парижа и убедившись, что их никто не преследует, Питер остановил машину у сияющей огнями бензозаправочной станции. Джон, Питер и Рэнди разбежались по телефонным будкам, чтобы доложить каждый своему начальству о собственных подозрениях касательно Лапорта, Шамбора, замка и грядущей атаки. Содержимое карманов убитого Питером террориста не говорило ни о чем — документов при нем, естественно, не было, только сигареты, деньги и пакет шоколадок, — но на пальце остался перстень с эмблемой французского Иностранного легиона.
Джон добежал до будки первым. Он поднял трубку — тишина. Бросил монетку на пробу. Тишина. Подергал за рычаг — никакого ответа. Телефон молчал, как замолк и аппарат в палате Марти. Озадаченный и слегка обеспокоенный, агент вернулся к машине. Вскоре к нему присоединились Рэнди и Питер.
— Прозвонились? — Еще не успев задать вопрос, Джон уже угадал ответ по выражению лиц друзей.
Рэнди решительно помотала головой:
— Нет сигнала на линии.
— У меня тоже, — ответил Питер. — Тихо, как на погосте перед рассветом. Не нравится мне это.
— Рискнем. — Рэнди вытащила мобильник, включила, набрала номер. Когда она поднесла аппарат к уху, лицо ее словно окаменело. Цээрушница сердито покачала головой: — Глухо. Что творится?
— Хорошо бы все же связаться с начальством, — заметил Питер. — Получить помощь сверху было бы весьма приятно.
— Лично я, — заметила Рэнди, — не откажусь, если у замка Лапорта нас встретит батальон морской пехоты. Или три.
— Как я тебя понимаю.
Джон потрусил в сторону лавочки при заправке. За бронестеклом мелькала фигура продавца. Заходя, агент обратил внимание на то, что под потолком висит телевизор. Но не работает. Играло только радио. Когда Джон подошел к возившемуся под прилавком продавцу, песня кончилась и диктор объявил название станции — местной.
Агент объяснил мальчишке по-французски, что пытался позвонить с телефона на улице, «а тот не работает».
— Знаю, — безо всякого удивления ответил юноша. — Уже многие жалуются. Проезжают, останавливаются — а не позвонить. И мобильники не в зоне. Телевизор тоже не работает. Местные станции ловит, и радио тоже, а кабель отрубило. Скукотища.
— Давно у вас эти неполадки?
— Ох, да часов с девяти... уже почти час.
Лицо агента осталось невозмутимо. В девять вечера отключилась телефонная линия в палате Марти.
— Надеюсь, скоро починят.
— Интересно, как? Телефон же не работает, мастеров не вызвать.
Джон торопливо вернулся к машине. Рэнди уже залила бак. Питер что-то искал в багажнике, а Марти стоял рядом, озираясь с несколько легкомысленным видом. Лекарства он принимать отказался, в надежде, что они все же успеют найти молекулярный компьютер и агентам потребуется его творческий гений, чтобы остановить Шамбора.
Джон пересказал им услышанное.
— Эмиль! — тут же вскинулся Марти. — Эта презреннаякрыса! Господи. Я не хотел говорить, чтобы не сглазить... но это все-таки случилось. Он отрубил всю связь страны с внешним миром, проводную и беспроводную.
— А ему самому это не помешает? — спросила Рэнди. — Если мы не можем выйти в он-лайн, то как это получится у него?
— У него есть ДНК-компьютер, — просто ответил Марти. — Он может связаться со спутником. Открыть узкое окно, если придется.
— Надо торопиться, — бросил Питер. — Подходите. Выбирайте по руке.
Марти заглянул в багажник и отшатнулся.
— Питер! Да это целый арсенал!
Агенты подступили к машине. В багажнике лежала целая груда автоматов, пистолетов, винтовок, коробок с патронами и прочего.
— Черт, Питер, — пробормотал Джон, — у тебя там и правда оружейный склад.
— Мой девиз — «Будь готов». — Англичанин вытащил еще один пистолет. — Понимаешь, мы, старые боевые кони, чему-то да обучаемся...
Джон, уже вооруженный трофейным «узи», тоже взял пистолет. Марти, когда дошла очередь до него, неистово замотал головой:
— Нет!
Рэнди, в виде исключения, не настаивала.
— У тебя нет ничего вроде цээрушной пневматики с альпинистской кошкой? — поинтересовалась она. — Больно у замка стены высокие.
— Ты не поверишь — завалялась. — Питер продемонстрировал ей точную копию того приспособления, которое Рэнди выдали в барселонском отделении Конторы. — Одолжил когда-то, понимаешь, а вернуть забыл, увы.
Все торопливо забрались обратно в машину, и Питер тронулся с места, направляясь по шоссе на запад, в сторону замка, где они надеялись обнаружить генерала Лапорта и последний молекулярный компьютер.
Марти на заднем сиденье заламывал руки.
— Надо полагать, мы остались совершенно одни?
— На помощь можно не рассчитывать, — согласился Джон.
— Что-то я нервничаю, — пожаловался толстяк.
— Это хорошо, — заметил Питер. — Помогает держаться в форме. Но ты крепись. Могло быть хуже. Ты мог бы сидеть точно на том злосчастном клочке земли, который наши маньяки избрали мишенью.
* * *Близ Бумеле-Сюр-Сен
Перед тяжелой, окованной железом дверью, за которой томилась его дочь, Эмиль Шамбор в сомнении остановился. Как ни пытался он объяснить Терезе свои побуждения, она отказывалась даже выслушать его, и Шамбора это безмерно огорчало. Он не просто любил дочь — он уважал ее, восхищался ее работой, а еще больше — бескорыстным стремлением к совершенству. Она упрямо отказывалась от любых предложений перебраться в Голливуд. Она была театральной актрисой, и ее представления об успехе не включали в себя дешевой популярности. Вспомнилось, как сказал один американский редактор: «Хороший писатель — это богатый писатель, а богатый писатель — это хороший писатель». Подставь в эту формулу «актер» или «ученый», и получишь убогий американский образ мысли во всей его красе, которому — до сей поры — должен был подчиняться мир.
Шамбор глубоко вздохнул, отпер дверь и, отворив ее тихонько, вошел, не озаботившись даже запереть изнутри.
Тереза сидела, завернувшись в плед, в одном из любимых Лапортом старинных жестких кресел у стрельчатого окна в дальнем конце тесной комнаты. Поскольку генерал-граф был поклонником исторической достоверности, удобств в замке было немного. Правда, на полу были расстелены толстые ковры, по стенам — развешаны гобелены; в камине полыхал огонь, но его жар не мог противостоять знобкому холодку, сочившемуся из каждого камушка мрачных стен. Пахло застоялой сыростью.
Не оборачиваясь, Тереза продолжала глядеть в окно, на звезды. Шамбор подошел, встал рядом, опустив взгляд. Потоки снежно-белого лунного свет омывали землю, высвечивая темное покрывало травы на месте засыпанного рва, обступивший замок старый, заброшенный яблоневый сад, а дальше — просторы нормандских равнин, перелески и фермы.
— Время пришло, Тереза, — прошептал он. — Скоро полночь.
Только теперь она обернулась к отцу.
— Значит, вы сделаете это в полночь. Я надеялась, что ты придешь в себя. И скажешь, что отказываешься помогать этим бессовестным типам.
— Как ты не видишь, — вскинулся Шамбор, — что мы хотим спасти страну?! Мы подарим Европе новую зарю. Американцы душат нас своей вульгарной, убогой культурой. Их влияние замарало наш язык, наши идеалы, наше общество. Возглавляемый ими мир лишен будущего и едва наделен справедливостью. Для них существует только две ценности: сколько может потребить человек за максимальную цену и сколько он может произвести за минимальную плату?!
Шамбор с омерзением скривился.
Тереза рассматривала его, будто старик-ученый был мерзким насекомым на предметном стекле собственного микроскопа.
— При всех их недостатках, они не совершают массовых убийств.
— Совершают! К чему привела их политика в Африке, Азии, Латинской Америке?
Она примолкла, раздумывая, потом горько хохотнула и покачала головой:
— Тебя же это нисколько не волнует. Ты действуешь не из любви к человечеству. Тебе нужна всего лишь власть. Точно как твоим генералу Лапорту и капитану Боннару.
— Я хочу, чтобы Франция восстала. Европа имеет право определять собственную судьбу!
Он отвернулся, чтобы Тереза не увидела муку на его лице. Родная дочь... как же она не понимает?!Тереза молчала.
— Я тоже мечтаю об объединенном мире, — проговорила она наконец, взяв отца за руку. Голос ее помягчел. — Но таком, где люди — просто люди и никто не властвует над другими. Франция? Европа? Соединенные Штаты? — Она печально покачала головой. — Все это анахронизмы. Я мечтаю о едином мире. Таком, где никто не станет ненавидеть или убивать другого во имя бога, державы, культуры, расы, сексуальной ориентации или чего угодно. Надо радоваться нашим различиям. В них — наша сила, а не слабость.
