Шпионский берег (ЛП) - Тесс Герритсен

Мгновение мы просто смотрим друг на друга, две женщины, чьи жизни пересеклись таким образом, что мы обе пострадали, обе навеки в трауре.

— Я жена Дэнни Галлахера, — говорю я. — Это все, что тебе нужно знать.

Я поворачиваюсь и поднимаюсь обратно по каменным ступеням на террасу, пробираясь сквозь толпу красивых людей в великолепной одежде. Мой визит сюда многое прояснил: Сильвия действительно не знает, где Хардвик. Она действительно верит, что он мертв.

Я не знаю, где искать дальше.

Большинство людей, находящихся в бегах, не могут не искать знакомые места, но Хардвик слишком умен, чтобы возвращаться в свои старые убежища. Единственный способ оставаться невидимым все эти годы, — это не делать того, чего от него ожидают. Однако чего он не мог избежать, так это использования своих многочисленных оффшорных счетов на протяжении многих лет. Возможно, ему действительно нужны были эти средства, или он вернулся к посредничеству в новых сделках, но эти перемещения капитала не остались незамеченными Агентством. Это было его большой ошибкой. Это был ключ к тому, что он все еще жив.

Я обдумываю свои следующие шаги. Я не могу вернуться домой и, возможно, никогда не смогу. В данный момент я плыву по течению, как и в годы после смерти Дэнни, переезжая с места на место, ища точку приземления, где я могла бы оставить позади прежнюю Мэгги и стать кем-то новым, кем-то, кого не преследовали мысли о том, что могло бы быть. Если бы только я отказалась от того последнего задания на Мальте. Если бы только мы с Дэнни сбежали. Сейчас мы были бы вместе, наши волосы поседели, на наших лицах еще глубже проступили бы морщинки от смеха. Я представляю нас где-нибудь в теплом месте, может быть, в Южной Америке, в деревне, где свободно бегают куры, козы и босоногие дети.

Вместо этого я остаюсь одна, когда выхожу за ворота виллы. Я оставляю позади музыку, смех, то, что могло бы быть, и направляюсь вниз по склону к своей машине. Высокие каблуки жмут, и у меня возникает искушение отшвырнуть их и продолжить путь босиком по острому гравию. Я хочу боли. Мне нужна боль, как искупление за мои грехи. Я заворачиваю за поворот и добираюсь до своей взятой напрокат машины, припаркованной позади черного "Феррари". Я достаю из сумочки брелок с ключами открываю замок.

И тут я слышу шорох гравия на дороге. Кто-то идет прямо за мной.

Я поворачиваюсь и смотрю на Диану. На пистолет, который она направила мне в грудь.

— Привет, Мэгги. Какой сюрприз, что ты появилась здесь.

— Опусти пистолет, Диана. Мы на одной стороне.

— Мы? — Она кивает на мою припаркованную машину. — Садись. Ты поведешь.

____________________________________________________________________

Глава 33

Церковь — последнее место, которое я ожидала, что Диана Уорд использует в качестве убежища, но именно туда она привела меня, по ухабистой дороге к этому полуразрушенному каменному зданию на холме. В свете наших фар я вижу заколоченные окна и переплетение агрессивных виноградных лоз, которые карабкаются по стенам. Я выключаю двигатель, и ночь становится черной. На этом холме поблизости нет ни домов, ни огней. Ни свидетелей.

Вместо того чтобы войти через парадную дверь, Диана ведет меня через боковой вход. Ясно, что она пряталась здесь достаточно долго, чтобы ознакомиться с планировкой. Когда она зажигает керосиновую лампу, я вижу, что эта церковь очень давно не использовалась как место для богослужений. Скамьи разбросаны и сломаны, некоторые из незакрепленных витражей наверху разбиты вдребезги, а со стропил, как шелковые шторы, свисает паутина. Рядом с тем местом, где когда-то стоял алтарь, стоит маленький столик с рюкзаком, остатками бутерброда и полупустой бутылкой вина. Это удобное убежище, явно давно заброшенное и уединенное, но достаточно близко к вилле, чтобы наблюдать за Сильвией и ее посетителями. Конечно, именно поэтому Диана здесь, в Комо; она приехала по той же причине, что и я. Она знает, что Хардвик жив, и верит, что Сильвия знает, где он находится.

В этой каменной церкви холодно. В то время как Диана одета в черные джинсы и флисовую куртку, на мне только шелковое вечернее платье и тонкая накидка, которую я набрасываю на плечи, пока смотрю на мерцающую лампу. Диана не опустила пистолет, и дуло, словно обвиняющий третий глаз, уставилось на меня.

— Почему ты в Комо? — спрашивает она.

— По той же причине, что и ты. Я думала, Сильвия могла бы сказать мне, где Хардвик.

— Кто тебя послал?

— Это сделала ты. В некотором смысле.

— Не будь смешной.

— Кто-то из агентства появился в моем доме в Мэне. Она сказала, что ты исчезла и, возможно, тебе нужна помощь.

— Ты здесь, чтобы помочь мне? — Ее смех отдается эхом в огромной каменной церкви, и этот звук разбивается на голоса дюжин полуистерических Диан. — Мэгги спешит на помощь!

— Мне насрать, что с тобой случится. Но Гэвин мертв. Он был убит в Бангкоке несколько ночей назад. Я была там, когда это произошло. Ты и я, вероятно, следующие в списке жертв.

Ее рука остается совершенно неподвижной, оружие по-прежнему направлено мне в грудь. — Гэвин сказал тебе, почему все это происходит?

— Хардвик жив, — говорю я. — это месть за Мальту.

Она, кажется, не удивлена этим открытием. — Ты точно это знаешь? Он жив?

— Агентство считает так.

— Какие у них доказательства?

— Деньги исчезли с его счетов. Много денег. Для доступа к этим учетным записям требуются пароли, которые мог знать только он.

Наконец, она опускает пистолет. Ее волосы растрепаны, щеки ввалились. На ее лице я вижу паранойю, которая возникает из-за слишком малого количества сна и слишком большого страха. Она начинает расхаживать взад-вперед мимо керосиновой лампы. В своем возбуждении она, кажется, не обращает внимания на то, что я стою там, и я просто радуюсь, что на меня больше не наставлен пистолет.

— Мы должны нейтрализовать Хардвика, — говорит она. — Мы должны работать вместе.

— Так, как мы делали на Мальте? — Я горько усмехаюсь. — Как будто я могу тебе доверять…

— Мы вместе уничтожили Сирано, не так ли?

— И ты убила моего мужа.

Она останавливается и смотрит на меня. Так же быстро она отводит взгляд. — Это было неудачей. Я бы хотела, чтобы мы могли это остановить — говорит она, но я вижу правду в ее глазах. Вспышку вины как