Хэрри Грей - Однажды в Америке

— Хорошо, давайте пройдем в контору, — сказал Макс.

Следуя гуськом за Херрингом, несущим фонарь, мы проделали извилистый путь, преодолевая по дороге различные препятствия. Со всех сторон высились груды принадлежащих Обществу товаров: тысячи упакованных игровых автоматов, огромные стеллажи с ящиками и коробками с отечественными и импортными алкогольными напитками. Эти горы ящиков поднимались до самого потолка. Здесь же были и сотни стальных канистр, наполненных чистейшим спиртом, только недавно произведенным в Нью-Джерси на принадлежащих Обществу подпольных дистилляторах.

Мы ощупью пробрались между гигантскими пирамидами из бочек с черной патокой, которую обычно используют для производства дешевого рома.

За моей спиной Простак успел произвести в уме кое-какие подсчеты:

— Тут валяется на миллион долларов всякого барахла. Верно, Башка?

— Миллиона на два, мой мальчик, — ответил я.

Херринг открыл дверь и зажег в комнате свет. После густых сумерек склада мы почувствовали себя так, словно вышли на залитый солнцем пляж из темной кабинки для переодевания. Некоторое время мы могли лишь беспомощно щуриться друг на друга.

Макс расположился за столом Херринга. Обведя комнату рукой, он произнес бесстрастным тоном судьи:

— Прошу вас сесть, господа, и говорить правду и ничего кроме правды. И чтобы никаких выкрутасов. — И он свирепо посмотрел на Херринга и охранников.

Херринг с несчастным видом встал со своего места и робко прочистил горло, собираясь что-то сказать. Макс прервал его на полуслове. Оскорбительно-вежливым тоном он произнес:

— Мой дорогой мистер Херринг, в свое время вы тоже получите слово. Пожалуйста, присаживайтесь. Вначале я хотел бы выслушать свидетелей.

Херринг промычал что-то нечленораздельное. Макс грохнул своим огромным кулаком по столу, и мистер Херринг осел на стул, тихо бормоча:

— Я имею право на справедливый суд. Я не виноват.

— Да, вы имеете право, дорогой мистер Херринг. И если вы не виноваты, то вы не виноваты.

Макс зловеще улыбнулся. Он вел себя, как кот, решивший поиграть с мышью. Мне это не нравилось.

— Итак, Малютка Дятел, — обратился Макс к сварливому охраннику с ручным пулеметом, — отдай свою игрушку Башке и давай послушаем, что ты нам скажешь.

Малютка Дятел послушно протянул мне свое оружие и сказал:

— По правде сказать, Макс, мы ничего не знаем.

— Хорошо, Малютка Дятел, — продолжил Макс. — Чем вы, ребята, занимались в тот день?

Раздраженный Малютка Дятел неожиданно робко и смущенно ответил строгому суду:

— Мы играли в карты возле ящиков с пивом.

— И попивали пивко? — высказал предположение Макс. Малютка Дятел виновато кивнул. Тут вмешался еще один охранник:

— Но мы получили разрешение мистера Херринга. Макс, я помню, как он сказал: «Идите и раскупорьте по паре бутылочек. Грузовик еще не скоро будет готов». Это его слова.

— Ага, — подхватил третий. — Сейчас я припоминаю. Часа через два я пошел в туалет. По дороге я заскочил к мистеру Херрингу и спросил его, неготов ли грузовик. Он сказал, что грузовик уже уехал.

— И тебе не показалось странным, что грузовик уехал один, без вашего сопровождения? — поинтересовался Макс. Охранник совсем упал духом.

— Сказать по правде, Макс, мы все к тому времени хорошо окосели от этого пива.

— Окосели, ну и ослы, — рассердился Макс. — Если вы пьете и не знаете, что творится у вас под носом, если вы косеете от пива, то надо кончать пить на работе!

— Хорошо, Макс, — промямлил свидетель. — Но мы пили это чертово голландское пиво.

— Крепкое, зараза, — прокомментировал другой.

— В следующий раз будете пить отечественное, — сухо сказал Макс.

Я наблюдал за Херрингом все время, пока Макс выстраивал перед ним стену из обличающих показаний.

Тот понимал, что песенка его спета и что Макс играет с ним в очень опасную игру.

Обмякший на стуле Херринг представлял собой весьма жалкое зрелище. Правая сторона его лица непрерывно подергивалась. Его беспомощный, полный ужаса взгляд блуждал по комнате, ища дорогу к спасению. Он походил на загнанную в угол крысу. Да, парень понимал, что ему крышка. Он знал, зачем мы здесь. Я почувствовал, что жалею его. Но на кой черт он это сделал? Общество платило ему три сотни в неделю. Зачем он все это сделал? Расточительная жена? Понадобились деньги на дорогую девку? Или лошади? К черту. Не имеет смысла тратить на него сочувствие. Это наша работа. Идиот сам вырыл себе могилу, и мы поможем ему устроиться в ней поудобней. Впрочем, пусть начальство решает, что с ним делать. До меня донесся голос Макса:

— Эй, Башка, ты что, грезишь наяву? Я к тебе обращаюсь.

Мне его тон не понравился.

— Да, Макс? — нехотя отозвался я.

— Давай сюда Косого и главных свидетелей.

Макс явно наслаждался ролью судьи и обвинителя. Я взял с собой фонарь Херринга и вышел из комнаты. Я пробрался сквозь складские завалы, открыл дверь и позвал Косого. Он вошел вместе с двумя парнями. Я проводил их в комнату.

Когда Херринг увидел, кого я привел, мне показалось, что он отдаст концы прямо здесь, на своем стуле. Выпучив от ужаса глаза, он уставился на парней. Затем он закашлялся и чуть не подавился собственной слюной. Ледяным голосом Макс спросил:

— Ну что, молокососы, узнаете парня, который вас наводил?

— Да, вот он.

Их ответ подействовал на Херринга, словно удар грома. Лицо его перекосилось от ужаса, и он истерически закричал, обхватив голову руками:

— Нет, нет, это не я, не я!

— Не ты? Ты, крысиное отродье. Они ведь сказали, что это был ты.

— Нет, не я, — простонал он.

Глава 43

Внезапно тишину склада разорвал резкий и требовательный звонок. Это было так неожиданно, что мы все на несколько секунд замерли, прислушиваясь. Этот звук вызвал в моей памяти сцену поединка между Демпси и Виллардом. Несколько лет назад я с удовольствием понаблюдал за их боем. Тогда Вилларду повезло, и он продержался до финального удара гонга. У Херринга на лице было сейчас такое же выражение, с каким Виллард встретил тогда этот спасительный удар.

— А это что за чертовщина? — спросил Макс, обращаясь ко всем сразу.

— Это звонят в боковую дверь, через которую мы отгружаем товар, — пояснил Малютка Дятел.

— Простак, вы с Дятлом пойдете и посмотрите, кого там еще принесло.

Простак взял фонарь, и они вышли.

— На всякий случай, — сказал я, — я тоже пойду с ними и захвачу с собой эту штуку.

Я схватил ручной пулемет и догнал Простака с Дятлом как раз в тот момент, когда они отпирали наружную дверь. На платформе стоял незнакомый здоровяк, водитель огромного грузовика, кузов которого возвышался прямо напротив входа.

— Что тебе надо, парень? — поинтересовался Простак.

— Где мистер Херринг?

— Что тебе от него надо?

— Он попросил меня отвезти десять бочек с товаром. В Балтимор.

— Десять бочек в Балтимор? — удивился Малютка Дятел. — Но мы туда не возим. У нас там есть проблемы.

— Заходи, заходи. — Я посторонился. — А куда в Балтимор?

Он показал мне визитку.

Если что-то и могло навсегда опустить занавес за Херрингом, то именно это. На визитке стоял адрес человека из банды, с которой у Общества были давние счеты. Мы прихватили водителя и пошли назад.

— Значит, этот безмозглый идиот до сих пор не избавился от товара. Должно быть, он прячет его где-то здесь, — прошептал Простак.

— Да, этот Херринг настоящий придурок, — согласился я. Простак тихо усмехнулся:

— Этот олух, наверное, сразу окочурится, когда увидит, кого мы привели.

Простак оказался почти прав.

— Кто этот парень? — спросил Макс.

Простак что-то прошептал ему на ухо. Макс мрачно кивнул.

— Ладно, водила, ты знаешь, кому в Балтиморе должен доставить товар?

— Да, конечно. Мистер Херринг уже дал мне имя и адрес.

Ничего не подозревая, шофер сообщил присутствующим имя человека, связанного с соперничающей группировкой. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы.

— Что? — заорал Макс, вскакивая со стула и хватая Херринга за подбородок. — Ладно, ладно. — Немного поутихнув, он щелкнул пальцами. — Шофер может убираться. Нам нечего везти в Балтимор.

Простак проводил шофера до грузовика. Голос Макса зазвучал резко и отрывисто. Он стал похож на старшего сержанта, отдающего приказы рядовым.

— Дятел и все остальные — проваливайте, — сказал он охранникам. — У вас до утра выходной. Башка, покажешь этим двум молокососам дверь, через которую надо выметаться.

Он громко щелкнул пальцами, давая понять, что разговор окончен. На лице его появилось какое-то странное выражение. Мне показалось, что с ним что-то не в порядке.

Когда я вернулся, Простак, Косой и Макс стояли вокруг Херринга. Тот с обезумевшим от страха лицом сидел на стуле и, словно в трансе, раскачивался из стороны в сторону. Макс нанес удар. Херринг свалился на пол и начал жалобно подвывать, размазывая по лицу слюни и сопли. Он молил о пощаде. Макс выругался и ударил его еще раз. Наконец Херринг сдался.