Грег Айлс - Кровная связь
В данный момент мне больше ничего не нужно.
Малик говорил позвонить, когда я буду в пяти милях от Нового Орлеана, но я нарушаю его инструкции. Вместо этого я сворачиваю с автострады I-10 на бульваре Уильямса, чуть ли не на первом съезде в Кернер, западный пригород Нового Орлеана, и подъезжаю к магазину, торгующему спиртным.
Однажды я уже была здесь, но тогда ничего не купила. Я стояла и смотрела на бутылки «Серого гуся», разглядывала бело-голубое изображение птицы, летящей над Французскими Альпами. Эта бутылка знакома мне до мельчайших подробностей, как собственное лицо. Французский флаг, матированное стекло, голубая пробка-колпачок. Тогда моя правая рука, словно по команде гипнотизера, поднялась и потянулась к бутылке, но в последний момент я отвернулась и поспешила из магазина.
И вот теперь я снова сижу в припаркованном перед магазином автомобиле, баюкая в трясущихся руках сотовый телефон. Кассир, наверное, думает, что я готовлю ограбление заведения. А может, ей уже приходилось видеть выздоравливающих алкоголиков, борющихся с подобным желанием.
Но сейчас я дрожу не от воздержания.
Всему виной Малик.
Я пообещала Майклу, что возьму с собой на встречу Шона, но не звонила ему. Я решила больше не видеться с Шоном. И для сегодняшнего мероприятия он мне точно не нужен. Вряд ли доктор Малик намерен причинить мне вред. Кроме того, на всякий случай я вооружена. Возможность наконец-то узнать всю правду и бросает меня в дрожь. Что бы ни знал Малик, это неизбежно изменит мое представление о самой себе.
Но ведь за этим ты и приехала, правильно? – спрашивает голос у меня в голове.
Негромко выругавшись, я вылезаю из машины, подхожу к телефону-автомату рядом с магазином и набираю номер, который дал Малик. Я слышу четыре гудка и, когда уже думаю, что телефон переключится на голосовую почту, Малик поднимает трубку.
– Кэтрин?
– Да.
– Вы в пяти милях от города?
– Нет, я припарковалась перед магазином спиртного на бульваре Уильямса.
– Это рядом с аэропортом?
– Да.
– Хорошо. Я остановился в мотеле примерно в миле от него. Отель называется «Тибодо». Это дыра с оранжевой вывеской, примерно через милю после поворота к аэропорту, с правой стороны. Как полагаете, вы сможете найти его?
– Думаю, что уже видела его раньше.
– Все комнаты располагаются на первом этаже. Я в номере восемнадцатом.
– Мне просто подъехать к номеру?
– Да. Я буду ждать вас.
Я уже готова повесить трубку, но понимаю, что он ждет чего-то еще.
– Доктор Малик?
– Да?
– Вы знаете, кто насиловал меня?
– И да, и нет.
Проклятье!
– Вы все еще играете со мной?
– Вы единственная, кому известен ответ на этот вопрос, Кэтрин. Вспомните, что я рассказывал вам о травме. Воспоминания вытеснены в подсознание и подавлены, но никуда не исчезли. Они пребывают в целости и сохранности. Ждут, пока вы извлечете их на свет. И я собираюсь помочь вам.
– Сегодня?
– Сегодня. Через несколько минут я помогу вам переправиться через Лету. В подземный мир. А потом провожу вас обратно, в мир света. И когда вы вернетесь, то снова станете единым целым. Вы получите обратно свою душу. И воспоминания тоже.
Ладони у меня вспотели. Слова Малика отнюдь не уменьшили моего беспокойства. Напротив, только усилили его.
– Не бойтесь, Кэтрин. Вы уже едете?
– Да.
– Вы пьете?
– Трезва, как последняя шлюха.
Он мягко и негромко смеется.
– Тогда до встречи. Я увижу, когда вы подъедете.
Я бросаю последний взгляд на дверь магазина – там красуется надпись «Мы приглашаем всех», – возвращаюсь к своей машине и завожу мотор. Однако, прежде чем выехать задним ходом с парковочной площадки, я открываю сумочку, вынимаю флакончик с валиумом и зажимаю одну пилюлю во влажной ладони. Положив левую руку на живот, я шепчу: «Прости меня, маленький, это в последний раз», – и, не запивая, проглатываю таблетку. Потом подаю «ауди» задом на дорогу и вливаюсь в поток машин, текущий по направлению к аэропорту.
Малик прав. Мотель «Тибодо» – настоящая дыра. Череда комнат-номеров с просевшей крышей и ряд ярко-оранжевых дверей. На парковочной площадке стоят три транспортных средства, вряд ли способных передвигаться самостоятельно. В воздухе висит густая вонь дизельного топлива и сомнительные ароматы закусочной. По бульвару Уильямса сплошным потоком идут автомобили, и я на всякий случай прижимаю к правому бедру «вальтер», так что он почти не виден.
Я шагаю к нужной двери, когда над головой с ревом проносится «Боинг-727». Поднимая левую руку, чтобы постучать, я слышу шум приближающегося дождя. В Новом Орлеане дождь способен пойти без предупреждения, но сегодня асфальт плавится на жарком солнце. У меня снова галлюцинации… стук дождевых капель по оцинкованной крыше. Этот звук заглушает рев машин, проносящихся по автостраде в тридцати ярдах от меня.
К черту! Конец галлюцинации ждет меня по другую сторону этой двери.
Я загоняю патрон в ствол «вальтера», потом громко стучу в оранжевую дверь. Под моей рукой она подается на несколько дюймов.
– Доктор Малик?
Никакого ответа.
Я уже жалею, что не взяла с собой Шона. Вот куда может завести гордыня! Подняв оружие на уровень груди, я распахиваю дверь и врываюсь в комнату, размахивая пистолетом перед собой и проверяя углы, не притаился ли там кто-нибудь.
Комната выглядит именно так, как я себе и представляла: вытертый до дыр зеленый ковер, две двойные кровати, телевизор на подставке, туалет за зеркалом на дальней стене. И никаких следов Малика.
Я пересекаю комнату и, вытянув перед собой руку с «вальтером», пинком открываю дверь в ванную.
Малик лежит в ванне. Он полностью одет – в черное, естественно, – и белая плитка у него над головой забрызгана кровью и кусочками мозгового вещества.
Мой первоначальный шок переходит в ужас, когда я понимаю, что кровь все еще стекает по плитке вниз. Тот, кто убил Малика, может быть совсем рядом. Я резко разворачиваюсь лицом к комнате, краем глаза успев заметить пистолет в правой руке Малика.
Самоубийство?
Я не могу в это поверить.
Но потом на коленях у него я замечаю череп. Это человеческий череп, полностью очищенный от плоти, вываренный и чистый, очень похожий на те, которые применяются в качестве учебных пособий в ортопедии. Малик баюкает его в руках так, как мог бы играть с ним ребенок. Шурупы и пружины поддерживают нижнюю челюсть, которая смыкается с верхней, а на кости красным и синим цветом прорисованы вены и артерии. Череп ухмыляется иронической улыбкой, характерной для изделий подобного рода, но вдруг до меня доходит, что именно этот экземпляр пытается мне что-то сказать. Есть причина, по которой он здесь и он хочет, чтобы я поняла это.
Я всматриваюсь в лицо Малика в поисках какого-либо намека и подсказки, но сейчас он уже не может помочь даже самому себе. Некогда пронизывающие глаза психиатра мертвы и безжизненны, как стеклянные бусины в чучеле головы оленя. Я с ужасом смотрю на него, пытаясь найти хоть какое-то объяснение происходящему, и вдруг грудь Малика судорожно вздымается, а голова его резко валится вперед, словно кто-то дернул за привязанную к ней веревочку.
«Вальтер» в моей руке вздрагивает.
В ванной резонирует эхо взорвавшейся бомбы.
Вспыхивает ослепительно-белое пламя.
Глава сорок вторая
У меня, наверное, снежная слепота.
Я потерялась в океане белого цвета, и в голове моей от холода непрестанно стучат молоточки. Откуда-то издалека доносится голос – кто-то окликает меня по имени:
– Доктор Ферри! Кэтрин!
Голос кажется мне знакомым, но я ничего не вижу.
В лицо мне ледяным порывом ударяет ветер.
Ослепительную белизну пронизывает вспышка черного, а потом грязно-желтый свет обрамляет расплывающееся лицо.
– Доктор Ферри! Вы меня слышите?
Да… слышу.
– Кэт! Это Джон Кайзер. Специальный агент Джон Кайзер.
Точно. Это и в самом деле Джон Кайзер. Его карие глаза смотрят на меня с расстояния всего в несколько дюймов.
– Что случилось? – спрашиваю я.
– Я не знаю. Мы надеемся, что вы нам расскажете.
Щурясь от желтого света, я пытаюсь разглядеть, кто это «мы» и где я вообще нахожусь. Похоже, я опираюсь спиной о ванну, надо мной возвышается стульчак, а мои раскинутые ноги вытянуты в сторону дверного проема. Рядом с Кайзером стоит какой-то врач, а позади него виднеется темное лицо Кармен Пиаццы, начальника уголовного розыска Управления полиции Нового Орлеана. Пиацца выглядит сердитой.
– Вы ранены? – спрашивает Кайзер. – Они не обнаружили никаких повреждений, но вы были без сознания.
– У меня болит голова. Как вы попали сюда?
