Аллан Фолсом - Изгнанник
И все же, видя Мартена вблизи, рядом с собой, Реймонд испытывал огромное искушение. Больше всего в этот момент ему хотелось выйти из машины, войти следом за Мартеном в подъезд и убить его — безжалостно, жестоко, точно так же, как он разделался с Нойсом, Хэллидеем, Дэном Фордом и Жан-Люком Вабром. Однако он не мог позволить себе этого. Пока не мог. По крайней мере не сейчас. Сегодня вечером ему предстояло заняться другим, гораздо более важным и приятным делом. Поэтому, откинувшись на сиденье, он погладил пальцами длинную прямоугольную подарочную коробку и бросил шоферу:
— Отель «Крийон».
42
Отель «Крийон», 23.05
Черный «мерседес» Реймонда выехал на площадь Согласия и остановился у входа в отель прямо позади зеленого «ниссана». Реймонд пригладил ладонью волосы, пробежал пальцами по своей ухоженной бородке и стал ждать.
23.08
Перед отелем остановилось такси, из которого вышли несколько хорошо одетых людей и прошли через вращающуюся стеклянную дверь.
23.10
Из отеля вышла супружеская чета средних лет. В тот же миг к дверям подкатил лимузин, швейцар почтительно распахнул перед супругами дверцу автомобиля. Вращающаяся стеклянная дверь сделала еще один оборот, появились Арман и его товарищ. Через несколько секунд «ниссан» тронулся с места. Когда он проезжал мимо черного «мерседеса», свет фар на долю секунды выхватил из темноты лицо Реймонда. Еще две секунды — и Реймонд, держа под мышкой коробку в нарядной упаковке, вышел из машины и окунулся в морозный воздух.
Внешне он выглядел как молодой и удачливый бизнесмен, направляющийся на позднее рандеву с какой-нибудь красоткой. Собственно говоря, так оно и было, разве что рандеву это должно было иметь гораздо более далеко идущие последствия, нежели любое другое свидание.
Он еще раз провел рукой по волосам, взглянул на утопающий в огнях «Крийон» и направился к входу в отель.
Спустя две недели после своего тридцать четвертого дня рождения и впервые за долгое время, которое показалось ему вечностью, он сейчас чувствовал себя по-настоящему живым. В нем бурлила даже более кипучая энергия, нежели сегодня утром, когда на берегу реки, в темноте, под холодным дождем, он расправился сначала с Жан-Люком, а потом и с Дэном.
Реймонд уже успел привыкнуть к легкой хромоте и несильным, но постоянным болям, являвшимся результатом целой серии пластических операций, через которые ему пришлось пройти. Восстановительный период после операций и лечения растянулся на долгие четыре месяца, за это время баронесса с присущей ей деликатностью и мастерством переместила на шахматной доске ряд ключевых фигур, сделала несколько рокировок, после чего дела пошли на лад. Сегодня они уже снова, как и раньше, действовали в соответствии с точным, тщательно выверенным планом, в котором каждый пункт был просчитан заранее с той лишь разницей, что теперь Альфред Нойс был мертв, а «предметы» находились в их руках. Сэр Питер Китнер наверняка заподозрит, что ответственность за это лежит именно на них, но он уже будет бессилен что-либо сделать. Душа его наполнится страхом за себя и свою семью. Причем это чувство будет нарастать с каждым днем, поскольку он не будет знать их планов. В прошлый раз было иначе, и именно поэтому Нойс с такой поспешностью улетел в Лондон. Поэтому теперь единственное, что может предпринять Китнер, это окружить себя и своих близких кольцом охраны и плыть по течению, приближаясь к тому моменту, который должен стать венцом его жизни. И, делая это, он угодит прямиком в расставленную ими ловушку.
Еще двадцать шагов — и Реймонд оказался у вращающейся двери отеля «Крийон». Швейцар приветствовал его глубоким почтительным поклоном. В вестибюле царила обычная гостиничная суматоха: приезжали и уезжали постояльцы, парижане приходили, чтобы провести вечер в нескольких роскошных ресторанах пятизвездочного отеля. Он остановился и пристально осмотрел разноцветную толпу, а затем направился к стойке регистрации, расположенной в дальнем конце помещения. Уже на полпути его внимание привлекли яркие огни софитов и телевизионные камеры — группа тележурналистов устроила пресс-конференцию. Подойдя поближе, Реймонд не поверил собственным глазам. Вот он, прямо перед ним — величественный, седовласый, миллиардер и владелец необъятной медиаимперии, сэр Николас Китнер собственной персоной. Рядом с ним стоял Майкл, его тридцатилетний сын, президент корпорации и наследник.
А затем Реймонд увидел третьего мужчину, стоявшего справа от Китнера. Джеффри Хиггс, бывший военврач королевских военно-воздушных сил, а ныне личный врач, телохранитель и начальник службы безопасности Китнера, — подтянутый, с выпяченной вперед нижней челюстью и стрижкой «ежиком». В его левом ухе находился крохотный наушник, микрофон еще меньшего размера был прикреплен к лацкану пиджака. Хиггс, как тень, следовал за Китнером повсюду, умело командуя по рации небольшой армией телохранителей.
Реймонду надо было идти дальше, но ноги не несли его. Вместо этого он остановился позади репортеров, допрашивавших Китнера в связи с только что завершившимся совещанием топ-менеджеров его корпорации. Больше всего телевизионщиков интересовало, что базирующаяся в США компания Китнера «Медиакорп» вынашивает планы взять под контроль французскую телевизионную сеть TV-5.
Реймонд слушал уклончивые ответы Китнера и чувствовал, как убыстряется его пульс. Вот он, стоит в нескольких шагах от него — вальяжный, велеречивый, самоуверенный. Его можно убить прямо сейчас, да с такой быстротой, что никто и глазом бы не успел моргнуть. Но сделать это означало погубить все то, что они с баронессой столь скрупулезно планировали годами, дожидаясь того момента, когда в строго определенную минуту пробьют часы истории.
Это уже почти произошло около года назад, но тогда их планам помешало фиаско в Лос-Анджелесе. Теперь же, после его «реинкарнации» и хитрых манипуляций, предпринятых баронессой, все возвращалось на круги своя. Так что, как ни сладостна была мысль о том, чтобы немедленно расправиться с Китнером, Реймонд не мог позволить себе такой роскоши. Но, с другой стороны, он не мог просто повернуться и уйти, ничего не сделав. Нужно дать хотя бы повод задуматься.
— Сэр Питер, — крикнул по-французски Реймонд с того места, где стоял, позади репортеров, — касается ли то заявление, которое вы собираетесь сделать на Всемирном экономическом форуме в Давосе в конце этой недели, захвата вами телесети Ти-ви-пять?
— Что? — Вопрос явно застал Китнера врасплох.
— Будут ли в Давосе сделаны какие-нибудь заявления, касающиеся ваших планов, сэр Питер?
— Кто это спросил? — Щурясь и прикрывая глаза ладонью от слепящего света софитов, медиамагнат стал вглядываться в толпу журналистов, пытаясь разглядеть говорившего. — Да выключите же вы эти чертовы лампы!
Китнер стал сердито проталкиваться сквозь сгрудившихся вокруг него телевизионщиков, за ним неотступно следовал Хиггс, отдавая какие-то приказы в микрофон.
Журналисты словно с цепи сорвались. Вопросы посыпались на Китнера со всех сторон.
— Так что же относительно Давоса? Сэр Питер? Ответьте, пожалуйста, на вопрос!
— Сэр Питер, какова суть заявления, которое вы намерены сделать?
— Сэр Питер…
— Сэр Питер…
— Сэр Питер…
Прислушиваясь к тому, как беснуются за его спиной французские репортеры, Реймонд продолжил свой путь по направлению к стойке регистрации. Из боковых дверей в вестибюль вошли несколько мужчин в темных костюмах и окружили Китнера плотным кольцом — дополнительный отряд телохранителей, вызванный Хиггсом.
Реймонд довольно улыбнулся. Зерно упало на благодатную почву, и журналисты заглотили приманку. Реймонд понимал: Китнер без труда сумеет осадить и отбрить назойливых репортеров, а вскоре сойдут на нет и его собственные злость и удивление. На смену им придет любопытство: кто все-таки задал ему провокационный вопрос и как много известно этому человеку. И только потом, когда наступит решающий момент, Китнер узнает, кто это был и что на самом деле происходит. И тогда все остальные чувства в его душе уступят место страху и подозрительности. Именно этого и добивался Реймонд.
23.20
Он остановился возле лифтов, надавил на кнопку вызова и оглянулся. В некотором отдалении от него оживленно болтала парочка хорошо одетых старичков, но больше поблизости не было никого.
Открылась дверь лифта, и из него стали выходить люди. Старички даже не посмотрели в ту сторону, поэтому, войдя в лифт, Реймонд оказался в одиночестве. Двери закрылись, и он нажал кнопку четвертого этажа. Еще момент — и кабина медленно поползла вверх. Он снова взглянул на часы.
