Гордон Томас - Охотники за человеческими органами
Дэлей рассказал ему все, что видел.
— Я попытаюсь вытащить его.
Когда вертолет взмыл вверх, раздался высокий звук натянувшегося как струна троса. Потом звук внезапно оборвался.
Под вертолетом Остин разглядел человеческое туловище. Оно раскачивалось, и из него летели брызги крови и кусочки костей, смешиваясь с клочьями кровавой пены, взметнувшимися с того места на земле, где оставалась пойманной в ловушку нижняя часть тела Фридриха. Потом все скрылось в вихре пепла.
Доктор Литтлджон посмотрел в иллюминатор: «Лира» снижалась над островом. Он повернулся к Мадам, сидевшей в кожаном кресле с другой стороны прохода, и с облегчением улыбнулся.
— Сверху картинка похожа на идиллию, — сказал он.
Когда они пролетали над вулканом, поверхность озера была вся покрыта пленкой белого пепла; теперь вода сверкала прозрачной чистотой.
— Я рада, что вам нравится здесь, — произнесла Мадам.
Она отвернулась и поглядела в иллюминатор сквозь большие черные очки. Это и впрямь походило на идиллию. Но она помнила свое тревожное чувство во время прежних визитов на остров. Правда, тогдашние страхи оказались беспочвенными. Единственными маленькими неудобствами были обезьяны-ревуны и ежедневные ливни. Она улыбнулась: если бы вулкан представлял хоть малейшую опасность, Густав сообщил бы ей об этом. Он с огромной тревогой воспринимал любую угрозу проекту. Его одержимость вселяла уверенность.
— Увидели что-нибудь примечательное внизу, Мадам? — вежливо спросил доктор Литтлджон.
Все еще улыбаясь, она повернулась к нему.
— Я просто подумала, как многого мы добились за такой короткий срок.
— Наверное, это было непросто — доставить все сюда.
Она кивнула, довольная тем, что он понимал, каких громадных усилий это стоило.
— У Организации есть средства. Все на острове самого лучшего качества. Вы сами в этом убедитесь, доктор Литтлджон. Самое лучшее оборудование. Самые лучшие хирурги. И, разумеется, доктор Ромер.
Доктору Литтлджону пришлось изобразить улыбку: эти же самые слова она произнесла, когда впервые встретилась с ним.
— Я горю желанием встретиться с ним, Мадам. Мы до сих пор лишь разговаривали по телефону. Будет крайне интересно услышать его мнение о том, как далеко можно продвинуться в медицине.
— Доктор Ромер считает, что тут нет пределов. В один прекрасный день мы сумеем заменить любой внутренний орган и любую часть тела. Оборудование на острове полностью подготовлено к такой перспективе.
Щелкнул селектор, и пилот объявил, что через минуту они приземлятся.
Доктор Литтлджон развернул кресло и взглянул мимо доктора Лассуэла, сидевшего напротив Пьера, на медсестру, примостившуюся на откидном сиденье в задней части кабины.
— Как наши пациенты? — спросил он.
Сестра окинула профессиональным взглядом двое носилок на полу: Анна и Дитер Фогель. Анна оставалась надежно связанной. Фогель без всякого выражения посмотрел на медсестру. Анна шевельнулась, но глаза ее оставались закрытыми. Перед тем как перевезти ее на «Лиру», доктор Литтлджон ввел ей сильный седативный препарат, чтобы она не смогла позвать на помощь, когда ее везли через взлетную полосу аэропорта в Манагуа.
— Здесь все нормально, — доложила медсестра.
Когда «Лира» опустилась на взлетную полосу, Мадам заметила группу людей в белых халатах, стоявшую у машины «скорой помощи», и «джип». Чуть поодаль от всех остальных в инвалидном кресле сидел доктор Ромер. Когда самолет развернулся, готовый двинуться назад, она засекла несколько силуэтов в черных комбинезонах, пробиравшихся сквозь джунгли вдоль края взлетной полосы. Кажется, они что-то искали. Она нахмурилась. С самого начала она велела, чтобы служба охраны оставалась невидимой.
Через несколько секунд дверь кабины распахнулась и вошел человек в белом халате с металлическим подносом, накрытым стерильной зеленой салфеткой.
— Всем доброе утро, — сказал Суриков. — Прежде чем пациенты прибудут в клинику, мне нужно взять анализы крови. Времени займет не больше, чем кобыла хвостом махнет, — и просиял, довольный, что запомнил забавное выражение медсестры. Криллу необходимо знать группы крови, чтобы увериться в том, что не произойдет отторжения донорского сердца.
Когда все вышли из кабины, Суриков подошел к носилкам, взглянул на Анну, а потом повернулся к Фогелю:
— Хорошо долетели? — любезно спросил он, ставя поднос между носилками и снимая салфетку.
— Да, благодарю вас. — Перед долгим перелетом ему дали успокоительное, и он мирно проспал почти все путешествие.
— Больно не будет, — сказал Суриков.
Он наложил жгут на запястье Фогеля и крепко затянул его. Потом надорвал пакетики с иглой и спиртовым тампоном. Взгляд Фогеля равнодушно следил за приготовлениями. Когда Суриков умело затянул жгут, на тыльной стороне ладони Фогеля вспухли вены. Суриков протер кожу тампоном и ввел иглу. Он надел ее на шприц и насосал крови, потом отсоединил самозакрывающийся шприц и надел на иглу другой. Всего он наполнил четыре шприца, уложил их на поднос, в отделение с пометкой «Реципиент», накрыл стерильной салфеткой и повернулся к Анне.
Она смотрела на него в упор. Что-то смутно знакомое промелькнуло в этой фигуре в белом халате. Но ее мозг был еще слишком затуманен, чтобы вспомнить. Когда он накладывал жгут, она попыталась шевельнуть рукой, и он резко сказал по-русски:
— Лежите спокойно.
Суриков. Читая медицинскую литературу по трансплантации органов, она как-то наткнулась на его фотографию. Теперь она осмысленно взглянула на него и сказала:
— Вас далеко занесло, профессор Суриков.
— Откуда вам известно мое имя? — удивленно спросил Суриков.
— Нам известно про вас все, Суриков. И про Мадам, и про Ромера тоже.
Он затянул потуже жгут и не произнес ни слова, набирая кровь. Но в голове царило смятение. Откуда она знает его имя? И Мадам? И Ромера? Не от тех ли людей, которые оставили камеры и сенсоры? Кто они такие? Ромер ничего не сказал, но явно встревожился.
Анна увидела, как он напрягся и побледнел.
— Вам уже никуда не скрыться, Суриков. Никому из вас.
Суриков выпрямился, взял поднос и прошел по кабине к дверце. Какая разница, что она там знает? Через несколько часов она станет кормом для рыб. А если сообщить Ромеру, что она тут говорила, это может быть чревато. Ромер всегда следил за тем, чтобы персоналу становилось известно не больше самого необходимого для выполнения своих обязанностей. Доклад о том, что сказала эта женщина, повлечет за собой неприятные вопросы, а в них Ромер — большой дока. Еще давным-давно в исследовательских центрах России и Восточной Германии Суриков научился искусству держать язык за зубами. Эта политика сослужила ему хорошую службу. И, сходя по трапу самолета, он решил руководствоваться ею и дальше.
Анна повернулась и посмотрела на Фогеля, но тот отвернулся, чтобы избежать ее взгляда.
Снаружи, на взлетной полосе Мадам наблюдала, как бригада «скорой помощи» двинулась к самолету, чтобы вытащить носилки. Доктор Литтлджон, доктор Лассуэл и медсестра торопливо присоединились к ним, чтобы помочь. С того момента, как их представили доктору Ромеру, тот не сказал ни слова. Он даже не стал утруждать себя обменом приветствиями с Пьером. Когда разобиженный юнец отошел и стал ждать возле «джипа», Мадам повернулась к доктору Ромеру.
— Вас что-то тревожит, Густав?
— Тревожит? Нет, разумеется. Нет.
— Мне показалось, это может быть связано с теми охранниками, которых я видела. Что они ищут?
— Они проверяют сейсмические сенсоры, которые я установил.
— Зачем вы это сделали?
— Персоналу полезно знать, что мы принимаем такие меры предосторожности.
Он никогда раньше не лгал ей и сам удивился, как легко это вышло. Он испытал некоторый шок от того, что сделал сейчас, но он очень тщательно продумал и отбросил другой вариант. Рассказать Мадам об американцах — значит, вызвать многочисленные вопросы, которым не будет конца. Это был один из ее немногих недостатков — обсуждать все еще долго после того, как тема исчерпана. И что ему отвечать? Чем дольше он думал об этом, тем больше склонялся к версии, что люди Мортона появились тут по чистой случайности. Если бы они что-то разнюхали, давно бы уже вернулись сюда с подкреплением.
Они молча следили за тем, как носилки с Фогелем несли к машине «скорой помощи».
— Он очень важен для наших планов, Густав, — тихо произнесла Мадам.
Взгляд Ромера не отрывался от бригады с носилками, пока они грузили Фогеля в машину.
— Операция будет обычной рутиной. Крилл страшно увлекся идеей иметь донора прямо под рукой. Осуществлять пересадку будет гораздо проще.
— Хорошо.
— Я подумываю, не перейти ли нам вообще на такой способ — привозить доноров сюда и держать, пока не понадобятся. Это все равно что иметь собственный живой банк органов, — сказал он.
