Джонатан Келлерман - Доктор Смерть
— Прошу прощения, — наконец сказал старик, вытирая рот тыльной стороной руки. — Как будто вы не поняли, что я имел в виду.
Он снова улыбнулся. Я улыбнулся ему в ответ.
— Не бедная, не пьяная, по мужикам вроде тоже не тосковала, — весело произнес старик. — Просто богатая трусливая стерва.
— Почему вы называете ее трусливой?
— Потому что если Господь отвел тебе определенное количество лет, как ты смеешь смеяться Ему в лицо? Она была такой же. — Он указал на шкафчик Монро. — Такое тело, а она растратила его на политиков и прочий сброд. Знаете, этот бикини стоит больших денег. Но сейчас такое никому не нужно. Думаю, надо будет достать компьютер и выставить купальник на продажу в «Интернете».
— Ваш сын не говорил, миссис Досс приехала не одна?
— Да, кто-то ждал ее в машине. Сидел за рулем. Барнетт не приглядывался. В нашем деле чрезмерная наблюдательность не нужна, верно?
— Верно, — согласился я. — А больше здесь никого не было? Может быть, кто-нибудь еще что-то заметил.
— Быть может, Марибель, горничная. Она ее и нашла. Марибель заступила в одиннадцать ночи, работала до семи. Она попросила ночные смены, потому что днем работала в Палмдейле. Но ваши ребята с ней уже говорили. Марибель мало что смогла рассказать, да?
Я пожал плечами.
— Да, она ведь была немного...
— Больна, — опередил меня старик. — Ну да, беременна, с ног валилась. Один раз у нее уже был выкидыш. После того, как Марибель нашла... ну, то, что она нашла, она никак не могла перестать плакать. Я думал, у нас будет то, что иногда показывают по телевизору, прямо здесь, на стоянке. Вам когда-нибудь приходилось принимать роды?
Я покачал головой.
— В конце концов, все окончилось благополучно?
— Да, родился мальчик.
— Здоровый?
— Вроде бы, да.
— Вы не скажете, где я могу ее найти?
Старик махнул большим пальцем.
— Там, в шестом номере. Сейчас Марибель работает днем. Вчера вечером в шестом номере была гулянка. Волосатые парни. На машине номера штата Невада, расплачивались наличными. Таких свиней сюда на порог нельзя было пускать. Марибель придется потрудиться.
Поблагодарив его, я направился к двери.
— Открою вам маленькую тайну, — бросил он мне вдогонку.
Я остановился.
Старик подмигнул.
— У меня есть номер «Плейбоя» с Мэрелин Монро. Я его не выставил, потому что он стоит кучу денег. Столько же, сколько все остальное вместе взятое. Расскажите об этом своим друзьям.
— Обязательно.
— Не забудьте.
* * *Марибель оказалась молоденькой невысокой девушкой, хрупкой на вид. Ее бело-розовый фартук выглядел неестественно опрятным на фоне асфальта в колдобинах и растрескавшихся красных дверей. На ней были перчатки по локоть, волосы забраны назад, но ко лбу прилипли мокрые от пота выбившиеся пряди. Тележка, стоявшая у двери номера шесть, была заполнена флаконами с чистящими средствами и половыми тряпками. В большой корзине валялись пустые бутылки, грязное белье и мусор. Марибель уделила моему удостоверению больше внимания, чем ее шеф.
— Лос-Анджелес? — спросила она с едва заметным акцентом. — Что вас сюда привело?
— Помните женщину, покончившую с собой? Миссис Досс... Ее лицо словно захлопнулось.
— Нет, и не надейтесь, я не буду говорить об этом.
— Я вас не виню, — сказал я. — И не собираюсь заставлять вас все заново пережить.
Руки в перчатках уперлись в бедра.
— Тогда что вам нужно?
— Мне бы хотелось узнать о том, что было до этого. Постарайтесь вспомнить любые мелочи. Устроившись в номер, миссис Досс выходила из него? Просила вас принести поесть, выпить? Вы ничего не запомнили?
— Нет, ничего. Они приехали вскоре после того, как началась моя смена — около полуночи. Я это уже говорила. Но я их не видела... понимаете...
— Они, — сказал я. — Их было двое.
— Да.
— Второй человек пробыл здесь долго?
— Не знаю, — ответила Марибель. — Ну, какое-то время. Я дежурила за столиком администратора, потому что Барнетт — это сын Милтона — собирался на вечеринку и не хотел говорить об этом отцу.
— Но утром машины здесь уже не было.
— Не было.
— Кто был вместе с миссис Досс?
— Я его не рассмотрела.
— Расскажите все, что запомнили.
— Да я почти ничего не видела. Лицо... — У нее навернулись слезы. — Все было просто омерзительно... Зачем вы снова об этом вспомнили...
— Извините, Марибель. Просто расскажите мне, что вы видели, и можно будет обо всем забыть.
— Я не хочу попасть в историю — не хочу, чтобы меня показывали по телевизору и все такое.
— Обещаю, этого не будет.
Она медленно стянула перчатку.
Долго стояла молча. Потом заговорила.
И вдруг все встало на свои места.
Глава 37
Опять просто шерсть.
Мой лучший синий костюм, белая рубашка в синюю полоску, желтый галстук, начищенные до блеска ботинки.
Одежда для того, чтобы идти в суд.
Распахнув двухстворчатую дверь 12-го отдела, я вошел внутрь. Как правило, слушания по гражданским делам проводят за закрытыми дверями; свидетелям приходится ждать в коридоре. Но сегодня утром мне повезло. Джуди слушала речи двух рассудительных адвокатов, обмениваясь шутками с Леонардом Стикни, судебным приставом, с которым я был знаком.
Единственный зритель — я устроился в заднем ряду. Леонард Стикни, заметив меня первым, дружески кивнул.
Через секунду Джуди тоже увидела меня и широко раскрыла глаза от удивления. Величественная и торжественная в черной мантии, она тотчас отвернулась, снова став деловой.
Я ждал. Через десять минут, приказав адвокатам подготовить какие-то документы в тридцатидневный срок, Джуди объявила перерыв, и подозвала к себе Леонарда. Прикрыв микрофон рукой, она что-то шепнула ему на ухо и вышла из зала.
Леонард направился ко мне.
— Доктор Делавэр, ее честь просит вас к себе.
* * *Мягкий свет, резной стол, мягкие кресла, на стенах сертификаты и дипломы, семейные фотографии в серебряных рамках.
Мой взгляд остановился на одной из них. Младшая дочь Джуди — Бекки. Девочка, ставшая слишком худой, обратившаяся за помощью к врачу, пытавшемуся лечить Стейси.
Бекки — с кем занималась Джоанна. Чьи оценки снова стали плохими, как только эти занятия закончились.
Бекки, худевшая в то время, как Джоанна раздавалась вширь, прекратившая отношения со Стейси.
Сняв мантию, Джуди повесила ее на вешалку из красного дерева. Сегодня на ней был костюм бананово-желтого цвета, облегающий, отделанный кремовой шнуровкой. Серьги с большими жемчужинами, небольшая брошь с бриллиантом. Все до одного волоски на месте.
Золотистые сияющие волосы.
Джуди села в кресло за письменным столом, заставленным блестящими предметами. Рамки с фотографиями, хрустальная ваза, коллекция крошечных бронзовых кошек, мельхиоровое пресс-папье, судейский молоток из орехового дерева с бронзовой пластиной на ручке.
— Алекс! Какая неожиданность. Разве вы участвуете в каком-то моем деле?
— Нет, — сказал я. — И вряд ли когда-нибудь буду.
Прищурившись, Джуди посмотрела на меня.
— Почему вы так говорите?
— Потому что я знаю.
— Что знаете?
Я ей не ответил, и не по какому-то психологическому расчету. Я долго думал о предстоящем разговоре, мысленно проговаривая его, заготовил первые слова.
Я знаю.
Но все остальное застряло у меня в груди.
— Вы что, решили задавать мне загадки? — спросила Джуди, пытаясь улыбнуться.
Но ей удалось лишь скривить губу.
— Вы были там, — сказал я. — В мотеле, вместе с Джоанной. Вас видели. Этот человек вас не узнал, но он описал вас так, что не может быть никакого сомнения.
На самом деле Марибель видела только волосы. Короткие золотистые волосы.
«Очень худая женщина, совсем без бедер. Я видела ее только со спины; она садилась в машину, когда я вышла, чтобы приготовить лед. У нее были такие волосы... очень светлые, прямо сияющие, словно золоченые. Даже с противоположного края стоянки я заметила их сияние».
— Мейт не имел к этому никакого отношения, — продолжал я. — Только вы и Джоанна.
Джуди откинулась назад, слегка сползла вниз.
— Дорогой Алекс, вы говорите ерунду.
— Если посмотреть на это с одной стороны, — сказал я, не обращая на нее внимания, — вы помогали подруге. Джоанна сама приняла решение, и ей было нужно, чтобы рядом с ней в последний момент кто-то находился. Вы всегда были ей хорошей подругой. Вся проблема в том, что ваша дружба охладела. И на то были веские причины.
Я молчал. Джуди сидела не шелохнувшись. Наконец у нее задергалось веко. Она отодвинулась от стола еще на дюйм.
— Алекс, вы начинаете говорить как один из ваших пациентов-психопатов. Нести полную чушь в надежде, что кто-то воспримет ее всерьез. У вас нервный стресс? Вы в последнее время много работали? Я всегда считала, что вы себя не жалеете.
