Дэвид Моррелл - Смертный приговор
– Если мы, когда вернемся в Санта-Фе, устроим нормальную публичную ссору в подходящее время в каком-нибудь достаточно людном месте, скажем, в «Эскалера» или каком-нибудь другом посещаемом ресторане, если разойдется слух, что мы с тобой разошлись, то Рената может решить, что не стоит предпринимать каких-нибудь действий против тебя, потому что, уничтожив человека, который меня больше не интересует, она не причинит мне особых страданий.
Замешательство Бет усилилось.
– Больше того, – продолжал Декер; он стремился узнать правду, но при этом оставлял Бет лазейку, – чем больше я думаю об этом, тем больше я утверждаюсь в мысли, что Рената оставит тебя в покое, если мы расстанемся.
– Но... – Голос Бет сорвался. Она хотела сказать еще что-то, но не смогла издать ни звука.
– Только все должно быть убедительно, – продолжал Декер. – Я могу обвинить тебя, допустим, в том, что ты еще до начала наших отношений знала, кто я такой. Могу устроить сцену насчет того, что ты только делала вид, что любишь меня, а на самом деле тебе всего лишь был нужен телохранитель, который жил бы по соседству, а иногда и в твоем доме. В твоей постели.
Бет беззвучно заплакала.
– Я могу растрепать всему городу, что был дураком, что попусту рисковал своей жизнью. Если Рената будет продолжать слежку за мной, то узнает о нашей ссоре. В это она поверит. Особенно если я уеду из Санта-Фе, а ты останешься.
Бет расплакалась навзрыд.
– Кто убил твоего мужа? – резко спросил Декер.
Бет ничего ответила.
– Я думаю, что мы могли бы, так сказать, выпустить в свет теорию, – сказал Декер, – о том, что кто-то из его «организации», возможно, один из охранников, застрелил его, похитил деньги и возложил ответственность за это на тебя. А возможна и другая теория: что Фрэнк, сын Ника Джордано, так ревновал к тому вниманию, которое его отец уделял твоему мужу, что решил раз и навсегда устранить его с пути и опять же возложить ответственность на тебя. – Декер немного выждал. – Ну, и какая теория тебя больше устраивает?
Бет вытерла в глаза тыльной стороной ладони.
– Никакая.
– В таком случае...
– Это сделала я, – сказала Бет.
Декер выпрямился.
– Я застрелила моего мужа. Сколько можно было позволять этому сукину сыну колошматить меня?
– Ты взяла деньги?
– Да.
– Именно на них ты и купила себе дом в Санта-Фе?
– Да. Деньги лежат на цифровом банковском счете на Багамах. Министерство юстиции не смогло наложить на них лапу и поэтому позволило мне тратить их на себя. Тем более что им были нужны мои показания.
– Ты еще до встречи со мной знала, кем я был раньше?
– Да.
– Значит, ты действительно использовала меня?
– Примерно сорок восемь часов. Я не могла предположить, что меня с такой силой потянет к тебе. Я и думать не могла, что влюблюсь в тебя.
Из одной из глубоких, только-только начавших подживать ран на лице Декера продолжала сочиться кровь.
– Как мне хотелось бы поверить тебе.
– Мне всегда хотелось жить на юге Франции, – неожиданно заявила Бет.
Теперь уже Декера застала врасплох перемена темы.
– Извини?
– Не на Ривьере. В глубине страны, – сказала Бет. – Юго-западная Франция. Пиренеи. Я когда-то прочитала статью о них в туристическом журнале. Фотографии долин. Пастбища, и леса, и речки, срывающиеся прямо со скал... В общем, невероятная красота. Я думаю, что могла бы писать там хорошие пейзажи... Если ты будешь со мной.
– Даже невзирая на то, что твоя жизнь будет подвергаться опасности, что Рената может попытаться использовать тебя, чтобы насолить мне?
– Да.
– И готова весь остаток жизни то и дело оглядываться и смотреть, что делается у тебя за спиной?
– Без тебя, – Бет прикоснулась кончиком пальца к струйке крови, сочившейся из глубокой раны на его лице, – мне будет незачем смотреть вперед.
– В таком случае, – сказал Декер, – мы возвращаемся в Санта-Фе.
3
– Вы уверены, что это хорошая идея? – спросил Эсперанса.
– Нет. Но она все же представляется мне более здравой, чем любая альтернатива, – ответил Декер. Они находились в тесноватом переполненном помещении нью-йоркского международного аэропорта. Декер только что возвратился из кассы «Юнайтед Эрлайнз» в угол неподалеку от туалетов и табло информации о прилете и вылете самолетов. Здесь его ждали Бет и Эсперанса. Он отдал им билеты.
– Я взял билеты на рейс в восемь тридцать. В Денвере мы пересядем и прилетим в Альбукерке в двенадцать сорок восемь.
– У нас места не рядом, – заметила Бет.
– Два рядом. А одному из нас придется сесть ближе к хвосту.
– Я сяду туда, – сказал Эсперанса. – Заодно и проверю, не будет ли кто-нибудь из пассажиров проявлять к вам нездоровый интерес.
– Боюсь, что на меня с моими костылями пялятся все, – посетовала Бет.
– А моя ободранная физиономия определенно привлекла внимание кассирши. – Декер оглянулся, чтобы убедиться в том, что их никто не подслушивает. – Но я не думаю, что Рената могла вычислить, каким аэропортом мы воспользуемся. Я не боюсь, что она сейчас окажется рядом с нами. Вот когда мы вернемся в Санта-Фе, тогда настанет время для волнений.
– Ты уверен, что она будет ждать нас там? – спросила Бет.
– А что ей еще остается делать? Она должна откуда-то начать искать нас, и Санта-Фе для нее самый лучший вариант. Она знает, что если я решу не возвращаться, то мне придется продать дом и перевести банковский счет. Ей нужно будет находиться где-то рядом, чтобы оставался шанс уговорить риелтора или менеджера банка сказать, куда были отправлены деньги.
Бет хмуро взглянула на пассажиров, спешивших мимо, как будто боялась, что из их потока внезапно вынырнет Рената.
– Но ведь эта информация конфиденциальна. Она же не сможет просто так прийти в риелторское агентство или в банк и рассчитывать, что кто-то скажет ей твой новый адрес.
– Я думаю, что ей нетрудно будет уговорить кого угодно, хоть риелтора, хоть менеджера банка, если кто-то из них придет домой после работы и ему в затылок внезапно ткнут дулом пистолета, – возразил Декер. – Рената профессиональная террористка с большим опытом. И теперь та ненависть, которую она питает ко мне за то, что я убил ее братьев, получила сильное подкрепление в виде принадлежавшего ей какое-то время миллиона долларов, которые лежат вот в этой сумке. Она сделает все возможное и невозможное, чтобы расквитаться со мной. На ее месте я устроил бы засаду в Санта-Фе и сидел бы там, пока не станет ясно, куда отправляться на охоту.
Эсперанса поглядел на часы.
– Пора идти на посадку.
Недовольные тем, что им пришлось показаться на людях, они покинули свое убежище и стали протискиваться через толпу. Мужчины охраняли ковылявшую на костылях Бет с флангов, чтобы ее никто не толкнул. Впрочем, она никому не показалась бы беспомощной.
Хотя у нее не было возможности попрактиковаться в использовании костылей, благодаря хорошей физической подготовке она передвигалась достаточно уверенно.
Декер почувствовал, как на него снова, в который уже раз, накатила волна восхищения этой женщиной. Она выглядела целеустремленной и, невзирая на боль, была готова сделать все, что могло бы от нее потребоваться.
"А как насчет тебя? – спросил себя Декер. – Ты же прошел без малого через ад. Ты на самом деле готов?"
К чему угодно.
Но он был не совсем честен с собой. Теперь, когда все необходимые на данный момент дела были сделаны, больше ничто не отвлекало его от собственных чувств. Он никак не мог привыкнуть к тому, что Бет находится рядом с ним. Если он удалялся от нее, то испытывал душераздирающее ощущение неполноты. Даже то короткое время, которое пришлось затратить на покупку билетов на самолет, далось ему очень нелегко.
«Готов ко всему? – повторил он про себя, приближаясь вместе с Бет и Эсперансой к очереди у пункта посадочного контроля. – Нет, не ко всему. Я не готов к тому, что Бет может снова пострадать. Я не готов узнать, что она все же лгала мне о своих чувствах. Я не готов выяснить, что был дураком».
На подходе к стойке он немного отстал, пропустив Эсперансу и Бет вперед на несколько человек. Существовала опасность, что при просвечивании рентгеном в его сумке обнаружат десять тысяч стодолларовых банкнот. В таком случае Декера попросили бы открыть сумку, и перед ним встала бы нелегкая задача убедительно объяснить сотрудникам службы безопасности, где он взял миллион долларов наличными. Охранники прежде всего заподозрили бы, что деньги как-то связаны с наркотиками, и он не хотел, чтобы Бет или Эсперансу припутали к процедуре, которая непременно последует за этим. Монитор показывал контуры металлических и неметаллических предметов, поэтому, чтобы сделать содержимое своего багажа не таким наглядным, Декер снял резинки с пачек, растрепал деньги и вложил в пластиковую сумку вместе с грязной рубашкой, блокнотом, авторучкой, туалетным набором, колодой карт и книгой в мягкой обложке. Если повезет, то контролер около монитора рентгеновского аппарата не станет всматриваться в очертания набитого в сумку хлама; ему вполне должно хватить и того, что у пассажира нет оружия.
