Марк Олден - Гири
— Я-то? — послышался из колонки голос с немецким акцентом, удаленный от этого кабинета на три тысячи пятьдесят миль. — Я сейчас молчал...
— Нет, ты, Робби! Робби, что ты только что сказал?
— Прошу прощения, майор. Я просто неудачно пошутил. Больше не буду, честное слово.
— Не извиняйся, черт тебя возьми! Повтори свои слова!
Робби пожал плечами.
— Ну, я сказал... «В такой маскировке кого угодно можно принять за мисс Асаму, хоть крокодила». Просто, когда Дитер описал ее внешний вид, мне вдруг вспомнился Одинокий Странник...
Спарроухоук откинулся вдруг на спинку своего стула, хлопнул себя изо всех сил по ляжкам и расхохотался. Горько.
— Ох и умница же эта сучка! Ну и умница! Ну, что ты будешь с ней делать? Хитра! Коварна! Достойная дочь своего скрытного народа! Ты смотри, что сотворила, сучка! Ах, сучка! М-да... Она шутит с нами опасные шутки... Странно, но я почему-то восхищаюсь ею!
Он взглянул на Робби.
— Все-таки, дорогой мой мальчик, это она укокошила нашего Дориана! Она! Она сумела раздвоиться и одновременно пребывать в двух разных точках земного шара. Это трудно устроить, поверь мне, но она устроила.
Вдруг Спарроухоук вспомнил о том, что Дитеру не следует знать, зачем он «пасет» мисс Асаму.
Он наклонился к микрофону и проговорил:
— Дитер. Прошу прощения. Ты начал было рассказывать мне о семье господина Ишино, а я тебя грубо прервал. Прости. Давай-ка снова. На этот раз я буду весь внимание.
— Ну... У него трое детей. Два сына и дочь.
Спарроухоук глянул на Робби и прищелкнул пальцами.
— Расскажи мне о дочери.
— У нас нет ее фотографий, но можем достать, если нужно. Я слышал, что она большая красавица. Двадцать девять лет. Двое детей уже. Мальчик и девочка.
Спарроухоук вертел свою золотую ручку между большим и указательным пальцем, наподобие маятника. Тут он остановился.
— Двадцать девять, говоришь? Молодая. Почти одного возраста с мисс Асамой.
Робби вдруг ударил себя раскрытой ладонью по лбу и пробормотал:
— Да неужто!..
— Тихо! — шикнул на него англичанин.
Робби был ошеломлен своими догадками. Про эспандер он совсем позабыл.
Спарроухоук внимательно слушал Дитера, но не отрывал взгляда от Робби.
— Дитер, скажи мне одну вещь... Ты не заходил вслед за ней в лавку Сент-Лорена, а?
— Нет, сэр. Это невозможно. Там одни женщины. Мужчина привлек бы к себе ненужное внимание. Мы ждали снаружи. Видели, как она вошла. Видели, как, вышла.
Спарроухоук швырнул свою ручку на стол. Драматическое выражение вспыхнувшего у него в мозгу вывода.
— Вы видели, как некто вошел. Вы видели, как некто вышел.
— Не понимаю...
Спарроухоук стал разминать заднюю сторону шеи.
— Любопытно... Очень любопытно! Все, Дитер. Спасибо за работу. Будь добр, составь расчет и отошли счет мне домой. На мое имя. Я не хочу, чтобы это проходило через бухгалтерию, понял?
— Ясно.
— Ну, вот и отлично. Адье. Привет семье.
— Оревуар, месье.
Спарроухоук нажал на кнопку возле микрофона и тем самым отключил линию.
— Робби, напомни мне потом, если я забуду, что этот звонок надо стереть с общего файла. Я записывал его на свою ленту и всегда смогу к нему вернуться.
Он сложил руки в замок и положил их на стол.
— Замену она произвела еще в Амстердаме. Дочь господина Ишино надела шубку Мишель Асамы, ее темные очки, шарф и села на самолет своего папаши. Она отправилась в Париж и увлекла за собой Дитера и его людей. Они погнались за тенью. Их вряд ли можно в чем-либо упрекнуть: сработано было все чисто. Тем временем сама Мишель Асама незамеченной вернулась в Нью-Йорк, разделалась с Дорианом и после этого со спокойной совестью отправилась в Париж. Там обе красавицы просто произвели еще одну замену одежды. Миссис Кестраат уехала по своим делам, а Мишель Асама вернулась в милый ей мир бриллиантов.
Робби проговорил:
— Ребята Дитера обломались. Она заметила за собой слежку.
— Сказать, что она просто заметила за собой слежку — это ничего не сказать. Ладно. Цель ее, кажется, до конца прояснилась: она охотилась за нами четырьмя. Я, ты, Дориан и Поль Молиз. Дориан и Поль Молиз мертвы. Остались мы с тобой. Она устроила за нами форменный гон, приятель. По всем правилам. Со всем снаряжением. Тут тебе и запасные лошади, и собаки, и охотничий горн.
— Деккер? Вы думаете, он с ней действует заодно?
Спарроухоук, не раздумывая, ответил:
— Нет.
— Откуда у вас такая уверенность?
— Оттуда, дружок. Оттуда. Все очень просто. Когда Поль отправился на встречу со своим создателем, Деккер занимался со своими молокососами в клубе по изучению карате в Вест-Сайде. Это могут подтвердить многочисленные свидетели. Когда Дориан вывалился из окна, сержант Деккер сидел у себя в участке и разгребал бумажную работу. И наконец, самое главное. Если бы Деккер хотел всех нас уничтожить, он приступил бы к выполнению этой задачи уже давно. Этого нельзя сказать о Мишель Асаме. У нее были веские причины начать все только в последнее время. Но она встречается с Деккером, это верно. Они возобновили свои старые отношения, которым начало было положено в Сайгоне, как пить дать!
— Значит, вы уверены, что она является родственницей Джорджа Чихары?
— Все ее действия указывают на это. Если она так люто ненавидит нас за то, что мы сделали с господином Чихарой, значит, они находились в очень близком родстве. Все это не шутки, Робби. Я прихожу сейчас только к одному выводу: если мы не уберем ее с дороги, в свое время она уберет нас.
Спарроухоук и Робби обменялись пронзительными взглядами.
— Я говорю об этом с большой неохотой, мой мальчик. Ты помнишь, что я обещал не требовать от тебя выполнения грязной работы без крайней необходимости. Я очень не хотел, чтобы ты пачкал в этом дерьме руки. Хватит с тебя Вьетнама. Но... К сожалению, сейчас именно случай крайней необходимости. Могу поклясться, что именно мисс Асама, — или как ее там по-настоящему, — сидела в той машине в тот памятный вечер шесть лет назад, которая подъезжала к вилле господина Чихары, когда там были мы. Ее-то старик и предупредил, а нам навесил на уши лапшу. Впрочем, я уже тогда ему не поверил... Ей потребовалось шесть лет, чтобы добраться до нас, но я уверен, что месть свою разрабатывала юная леди, начиная с того самого вечера.
— Мы не станем передавать ее Гран Сассо?
— Дорогой мой мальчик, рассудок Поля Молиза-старшего в связи с трагической кончиной его единственного сына несколько помутился. Старика уже никак нельзя назвать здравомыслящим человеком. Вся его жизнь сейчас — это чередование двух видов настроения: глубокой скорби и жажды крови. Ты вспомни, как быстро расправились с Пангалосом и Кворрелсом. Таков, мой мальчик, эмоциональный климат, который окружает сегодня макаронников. К ним стало опасно приближаться. Они реагируют неадекватно.
Англичанин сделал паузу, чтобы закурить турецкую сигарету.
— Если мы передадим Мишель Асаму в руки итальяшек и ей удастся переговорить с ними... Вред от этого разговора будет только двум людям, поверь мне. Тебе и мне. Ведь в итоге мы окажемся ответственными за то, что стряслось с Полем-младшим.
Поль-старший, — в том состоянии, в котором он сейчас пребывает, — будет способен вывести только такое заключение, не сомневайся. То же и с Гран Сассо. И с Альфонсом Родственничком. А когда макаронники еще узнают о том, что у мисс Асамы в тылах влиятельные японские джентльмены... Я не удивлюсь, если итальяшки наложат в штаны и посчитают за должное не связываться с японцами. И вот тогда все шишки полетят на наши головы. Другими словами, если мы передадим мисс Асаму в руки Гран Сассо, все это может закончиться тем, что нас постигнет та же участь, что грека и еврея.
Он сделал глубокую затяжку, выдохнул дым и добавил:
— Нет, друг мой, во всех отношениях будет лучше, если о мисс Асаме позаботимся мы сами. Вот видишь, уже стихами заговорил.
Робби вспомнил о своем черном резиновом эспандере и сжал его в правом кулаке.
— Когда мне отправляться в Париж?
— Немедленно.
Спарроухоук поднялся из-за стола.
— Тебе потребуется некоторое прикрытие. Я приготовлю кое-какие документы, которые ты повезешь в агентство Дитера в Париж. Официально ты поедешь в курьерскую командировку по делам «Менеджмент Системс Консалтантс», что ты неоднократно делал и раньше. Будь внимателен. Как только покончишь с дражайшей Мишель Асамой, не забудь занести эти бумажки Дитеру. Это твое алиби. Пусть все выглядит так, как будто эти документы для его агентства — твоя единственная цель для поездки в Париж. Кстати, не хотел бы ты остаться там на пару — тройку деньков? Устроить себе небольшой отпуск?
Робби отрицательно покачал головой.
— Спасибо, майор, но нет. Мне нужно быстро возвращаться обратно. Скоро мне предстоит провести два боя, а после этого я полностью сконцентрируюсь на подготовке к турниру на приз суибина, который пройдет в Париже в январе. Вот тогда-то я и устрою себе отпуск. После победы.
