Майкл Коннелли - Черный лед
Распорядитель провел Сильвию к складным стульчикам, выстроившимся под навесом вдоль аккуратно выкопанной ямы. По дороге туда вдова чуть повернула голову, и Гарри показалось, что она смотрит на него, но из-за черных очков он не знал этого наверняка, а лицо Сильвии не выказывало никаких эмоций.
После того как Сильвия села, несколько человек, в том числе Рикард и другие товарищи Мура по БАНГ, сняли с катафалка серебристо-стальную капсулу закрытого гроба.
– Стало быть, ты вернулся, – раздался за спиной у Босха знакомый голос.
Он обернулся и увидел Терезу Коразон.
– Да, только что.
– Тебе не мешало бы побриться.
– Да. И побриться, и еще кое-что. Как дела, Тереза?
– Как нельзя лучше.
– Рад за тебя. Что было сегодня утром после нашего разговора?
– То, что ты и предполагал. Мы запросили отпечатки Мура из картотеки департамента юстиции и сравнили их с теми, что всучил нам Ирвинг. Ни одного совпадения мы не нашли – это отпечатки двух разных людей. Так что там, в цинковой коробке, лежит вовсе не Калексико Мур.
Босх кивнул. Он уже не нуждался в подтверждении своих догадок, ибо добыл неопровержимые доказательства. Одно из них – человек с раздробленным лицом, который все еще лежал на кровати в башне замка Кастильо де лос Охос.
– Что ты собираешься делать? – спросил он.
– Я уже сделала.
– Что?
– Побеседовала по душам с Ирвингом. Как раз перед заупокойной мессой. Жаль, что ты не видел его лица.
– Но он не отменил похорон.
– Думаю, он трезво оценивает соотношение вероятностей. Все говорит за то, что Мур, если он не спятил, постарается никогда и никому не попадаться на глаза; вот Ирвинг и надеется отделаться рекомендацией на должность начальника медицинской лаборатории. Он сам завел разговор об этом, так что мне не пришлось даже втолковывать ему, в каком он оказался положении.
– Надеюсь, новая работа придется тебе по душе, – проговорил Босх. – Ты добровольно лезешь в пасть ко льву.
– Все будет о'кей, Гарри. И спасибо тебе за звонок.
– А Ирвинг знает, как ты до этого докопалась? Ты рассказала ему о моем звонке?
– Нет. По-моему, в этом не было необходимости. Он знает.
Скорее всего Тереза не ошибалась. Ирвинг, несомненно, догадался, что Босх каким-то образом оказался в самом центре событий.
Посмотрев на Сильвию, Гарри увидел, что она держится спокойно и не плачет. Кресла по обеим сторонам от нее остались пустыми – никто не сел рядом.
– Пойду туда, – сказала Тереза. – Я условилась с Диком Эбартом встретиться здесь. Он обещал назначить дату заседания Полномочной комиссии таким образом, чтобы собрать полный кворум. – Босх кивнул. Дику Эбарту, председателю окружной Полномочной комиссии с двадцатипятилетним стажем, вот-вот должно было стукнуть семьдесят. Тереза звала его своим неформальным попечителем на пути к заветной должности. – И все-таки, Гарри, – добавила она, – я хочу, чтобы наши отношения и дальше строились чисто на профессиональной основе. Поверь, я очень ценю то, что ты сегодня для меня сделал, но нам лучше сохранять дистанцию. По крайней мере в ближайшее время…
Гарри кивнул и долго смотрел, как Тереза, то и дело проваливаясь высокими каблуками в мягкий чернозем кладбища, пробирается между могилами. На мгновение ему представилась сцена сладострастного соития Терезы с престарелым главой комиссии, на чьих фото в газетах замечательнее всего выходила его морщинистая черепашья шея. Картина эта вызвала у Босха приступ отвращения, и прежде всего – к самому себе. Он постарался отогнать скверные мысли и смотрел, как Тереза, смешавшись с толпой, пожимает руки знакомым и приветливо улыбается. Она буквально на глазах превращалась в политика, ибо отныне ей и предстояло им быть, и Гарри отчего-то стало ее жаль.
До начала церемонии оставалось несколько минут, а люди все прибывали, и Гарри узнал в толпе сверкающую бритую голову Ирвина Ирвинга. Заместитель начальника полиции был в полной парадной форме, при всех регалиях. Шляпу он держал под мышкой. Ирвинг побеседовал с начальником полиции и одним из помощников мэра, поскольку мэр, как всегда, опаздывал, а потом вдруг заметил Босха и, отделившись от толпы, направился к нему. Голову он при этом держал так, словно любовался вершинами далеких гор. На Гарри Ирвинг не смотрел, пока не оказался под деревом рядом с ним.
– Детектив.
– Шеф.
– Когда вы прибыли?
– Только что.
– Не мешало бы вам побриться.
– Да.
– Ну и что нам теперь делать? Что делать?!. – Ирвинг произнес это с такой тоской и растерянностью, что Гарри не знал, отвечать ему или нет. – Знаете, детектив, когда вчера утром вы не явились ко мне в кабинет, несмотря на приказ, я решил наложить на вас взыскание по статье один восемьдесят один.
– Я так и думал, шеф. Я отстранен?
– Пока нет. Я справедливый человек, Босх, и хотел бы предварительно выслушать вас. Как мне стало известно, сегодня утром вы беседовали по телефону с временно исполняющим обязанности начальника лаборатории судебной медицины. Это верно?
Босх не собирался лгать, уверенный в том, что на этот раз у него на руках все козыри.
– Совершенно верно, шеф. Мне хотелось, чтобы она сравнила кое-какие отпечатки пальцев.
– Что же такого случилось в Мексике? Отчего вам пришла в голову эта неожиданная мысль?
– Ничего особенного – такого, о чем стоило бы рассказывать. Убежден, все это будет в сегодняшних новостях.
– Я отнюдь не имею в виду этот убогий рейд, предпринятый АКН; я говорю о Калексико Муре. Мне нужно знать, Босх, должен ли я сейчас пойти туда и остановить церемонию?
Гарри увидел, как на чисто выбритом черепе Ирвинга набухла и запульсировала синяя жилка. Через несколько секунд она исчезла так же внезапно, как и появилась.
– Ничем не могу помочь, шеф. Не я занимался расследованием обстоятельств его смерти. Кроме того, мы не одни.
Ирвинг обернулся через плечо и посмотрел на собравшуюся у могилы толпу. Лейтенант Харви Паундс, также в полной парадной форме, быстро шагал к ним. Очевидно, ему не терпелось узнать, сколько дел успел раскрыть Босх и как будет выглядеть в конце года его возлюбленная статистика. Ирвинг махнул Паундсу рукой – точь-в-точь как регулировщик на перекрестке, – и лейтенант резко затормозил, потом повернулся кругом и с той же скоростью пошел в обратном направлении.
– Я пытаюсь выяснить с вами только один вопрос, детектив Босх. Похоже, мы вот-вот похороним с почестями мексиканского наркобарона, тогда как продажный полицейский останется на свободе. Вы представляете себе, какой разразится скандал, если… Черт возьми, не могу поверить, что мне приходится говорить это вслух. И кому – вам!..
– Не слишком мне доверяете, да, шеф?
– В подобных вопросах я не доверяю никому.
– Тогда вам нечего беспокоиться.
– Я никогда не беспокоюсь ни о тех, кому могу доверять, ни о тех, кому не могу.
– Я имел в виду, чтобы вы не беспокоились насчет торговца наркотиками. Если вам так легче, считайте, что здесь хоронят коррумпированного полицейского сержанта, который решил скрыться от правосудия в могиле.
Ирвинг рассматривал Гарри в упор. Он даже прищурился, словно пытался, глядя ему в глаза, прочесть все его мысли.
– Вы что, шутите? Как это не беспокоиться? Да вы знаете, каким скандалом это пахнет для всего города и для управления в частности? Да одного того, что…
– Послушайте, Ирвинг, забудьте об этом. Понимаете? Просто забудьте, и все! Я же пытаюсь помочь вам.
Ирвинг снова уставился на Гарри. Сам того не замечая, он несколько раз переступил с ноги на ногу, а вена на его голове снова надулась и запульсировала. Гарри знал, что шеф не сможет спать спокойно до тех пор, пока страшный секрет известен такому типу, как детектив Босх. С Терезой Коразон он мог договориться, потому что теперь они играли по одну сторону площадки, но Босх – дело другое. Ситуация доставляла Гарри огромное удовольствие, хотя повисшее в воздухе молчание его тяготило.
– Я запрашивал АКН по поводу рейда и узнал кое-какие подробности их провала. Мне сказали, что Зорилло – а они уверены, что это был он, – удалось бежать. Сейчас его местонахождение им неизвестно.
Это была довольно неуклюжая попытка заставить Гарри разговориться. То, что уловка не сработала, не удивило, похоже, даже самого Ирвинга.
– Они никогда этого не узнают.
Ирвинг промолчал, а Босх тоже решил не нарушать тишины. Шеф что-то напряженно обдумывал, и Гарри не стал мешать ему, не без злорадства наблюдая за тем, как массивные желваки на скулах Ирвинга собираются в тугие узлы.
– Мне нужно знать немедленно, существует ли на данный момент эта проблема. Пусть даже потенциально. Иначе через три минуты мне придется выйти перед мэром, перед начальником полиции и перед всеми этими телекамерами и заявить, что похороны отменяются.
– А что предпринимает АКН?
