Дэн Браун - Утраченный символ
— Что с вами?
Он поднял голову и посмотрел на Сато странным взглядом.
— Вы вот это видели? — Симкинс ткнул пальцем в пол.
Подойдя поближе, Сато присмотрелась к ковру и помотала головой, ничего особенного не разглядев.
— Присядьте на корточки, — подсказал Симкинс. — И посмотрите на ворс.
Сато послушно присела — и поняла, что он имеет в виду. Ворс оказался местами примятым… по ковру пролегли две параллельные колеи, будто по нему катили что-то тяжелое.
— Самое загадочное, — продолжал Симкинс, — это куда они ведут. — Он показал рукой.
Сато проследила взглядом две едва заметные параллели, пересекающие ковер. Следы упирались в огромное — от пола до потолка — полотно, висящее рядом с камином.
«Как такое может быть?»
Подойдя вплотную к картине, Симкинс попытался снять ее со стены. Ни в какую.
— Закреплена намертво, — доложил он, пробегая пальцами по краю рамы. — Постойте, тут внизу что-то есть. — Под нижней кромкой палец задел крошечный рычажок. Раздался щелчок.
Симкинс толкнул раму, и картина повернулась, как вращающаяся дверь. Сато невольно сделала шаг вперед.
Включив фонарь, Симкинс направил луч в темный провал за дверью.
Сато прищурилась.
«Ну что же…»
Короткий темный коридор заканчивался массивной металлической дверью.
Вал воспоминаний, прокатившийся через тьму, в которую погрузились мысли Лэнгдона, отхлынул так же внезапно, оставив шлейф из раскаленных искр, кружащих в вихре под знакомый монотонный шепот.
«Verbum significatium… Verbum omnificum… Verbum perdo…»
Бормотание напоминало заунывный хор, исполняющий средневековую стихиру.
«Verbum significatium… Verbum omnificum…»
Слова эхом раскатывались по бездне, к хору присоединялись все новые голоса.
«Апокалипсис… Франклин… Апокалипсис… Слово… Апокалипсис…»
Внезапно где-то вдали загудел погребальный колокол. Он звенел не смолкая, все громче и громче. Все настойчивее, будто в надежде, что Лэнгдон догадается, будто увлекая за собой его мысли.
Глава 111
Колокол на башне с часами звонил целых три минуты, и от его звона дрожали хрустальные подвески люстры над головой Лэнгдона. Давным-давно, несколько десятилетий назад, он приходил в знакомый всем зал академии Филипс-Эксетер на лекции. Теперь же он приехал послушать обращение своего замечательного друга к ученикам. Свет начал гаснуть, и Лэнгдон занял место у задней стены, под пантеоном с портретами директоров академии.
Аудитория примолкла.
В полной темноте высокая темная тень пересекла сцену и поднялась на трибуну.
— Доброе утро! — раздался усиленный микрофоном негромкий голос.
Слушатели подались вперед и начали вытягивать шеи, пытаясь рассмотреть лицо лектора.
Вспыхнул проектор, на экране появилась поблекшая черно-белая фотография, изображающая живописный замок из красного песчаника с квадратными башнями и готическими украшениями.
— Кто мне ответит, где это? — спросил человек за лекторской трибуной.
— Англия! — раздался из темноты девичий голос. — Фасад — смесь ранней готики и позднего романского стиля, а значит, перед нами типичный норманнский замок, построенный в Англии где-то в двенадцатом веке.
— Ух ты! — восхитился невидимый лектор. — По истории архитектуры у кого-то, я смотрю, твердое «отлично».
По залу прокатился общий стон.
— Но вынужден вас огорчить, — продолжала тень. — Вы промахнулись на три тысячи миль и половину тысячелетия.
Аудитория воспрянула духом.
Сепия на экране сменилась современной цветной фотографией того же здания, снятой с другого ракурса. На переднем плане все так же высились башни из песчаника, однако задний план отчего-то был занят величественным белым куполом американского Капитолия.
— Подождите! — прозвучал тот же девичий голос. — Получается, в округе Колумбия есть норманнский замок?
— Есть, с 1855 года, — подтвердил лектор. — Именно этим годом датируется следующий снимок.
На экране возник новый слайд. Черно-белая фотография, сделанная внутри здания: бальный зал с массивными сводами, но обстановка совсем не бальная — скелеты животных, музейные витрины, стеклянные сосуды с биологическими образцами, археологические находки и гипсовые слепки останков доисторических рептилий.
— Этот удивительный замок, — возвестил лектор, — был первым в Америке музеем естествознания. Дар нашей стране от состоятельного британского ученого, верившего, что наше молодое государство станет когда-нибудь страной просвещения. Он завещал отцам-основателям огромное состояние с наказом построить в самом сердце нашей родины «очаг приумножения и распространения знаний». — Лектор выдержал долгую паузу. — Кто назовет мне имя этого щедрого ученого?
— Джеймс Смитсон? — послышался чей-то робкий голос из передних рядов.
Аудитория откликнулась одобрительным перешептыванием.
— Правильно, Смитсон, — подтвердил со сцены лектор. Только теперь он вышел на свет, лукаво блеснув серыми глазами. — Доброе утро. Меня зовут Питер Соломон, я секретарь Смитсоновского института.
Учащиеся академии разразились бурными аплодисментами.
Лэнгдон со своего скромного места в заднем ряду с восторгом смотрел, как Питер увлекает юных слушателей в фотопутешествие по ранней истории Смитсоновского института. Зачином служили фотографии Смитсоновского замка — лаборатории в цокольном этаже; экспонаты, расставленные в коридорах; целый зал моллюсков, ученые, называвшие себя хранителями ракообразных, и даже старый снимок, запечатлевший двух самых популярных обитателей замка — чету ныне покойных сов, прозывавшихся Приумножение и Распространение. Получасовой экскурс завершился впечатляющим снимком из космоса: Эспланада, со всех сторон окруженная огромными зданиями Смитсоновского комплекса.
— Как я уже говорил в самом начале, — напомнил в заключение Питер Соломон, — Джеймс Смитсон и отцы-основатели видели будущее нашей страны в просвещении. Думаю, сегодня они могли бы нами гордиться. Смитсоновский институт, их великое детище, служит символом науки и знаний в самом сердце Соединенных Штатов. Это живой, дышащий, действующий памятник мечте наших великих предков создать государство, где превыше всего будут знания, мудрость и наука.
Под гром восторженных аплодисментов Соломон выключил проектор. В зале вспыхнул свет, и одновременно взметнулись вверх десятки рук — слушателям не терпелось задать вопросы.
Соломон выбрал невысокого рыжеволосого мальчика в середине зала.
— Мистер Соломон, — озадаченно протянул тот, — вы сказали, что отцы-основатели бежали от религиозных гонений в Европе, чтобы основать здесь государство на принципах научного прогресса.
— Да, именно так.
— Но… я всегда считал их глубоко верующими людьми, которые основали Америку как христианскую нацию.
Соломон улыбнулся:
— Друзья, не поймите меня превратно: отцы-основатели, хоть и верили искренне и глубоко, были при этом деистами, признающими Бога в общем и широком смысле. Единственным религиозным постулатом они выдвигали свободу религии. — Сняв микрофон со стойки, Питер вышел из-за трибуны и шагнул к краю сцены. — Отцы-основатели представляли в мечтах духовно просвещенную утопию, где свобода мысли, всеобщее образование и научный прогресс разгонят мрак изживших себя религиозных предрассудков.
Вскинула руку белокурая девочка в заднем ряду.
— Да?
— Сэр, — начала она, поднимая вверх свой сотовый, — я нашла вас в «Википедии», и там сказано, что вы масон, причем высокопоставленный.
Питер продемонстрировал масонский перстень.
— Только зря трафик расходовали.
По аудитории прокатился смех.
— Да, но, — продолжила девочка, подбирая слова, — вы только что высказались насчет «изживших себя религиозных предрассудков». А по-моему, если кто и выступает с религиозными предрассудками, то как раз масоны.
— Да? И почему же? — невозмутимо поинтересовался Соломон.
— Я много читала о масонах, знаю, что у вас полно странных обрядов и убеждений. В той статье из Интернета, кстати, говорится, будто масоны верят в какие-то древние магические знания… некую мудрость, которая может возвеличить человека, вознеся до небесных высот.
Все посмотрели на девочку так, будто она сморозила редкостную глупость.
— Вообще-то, — охладил слушателей Соломон, — она права.
Ребята устремили недоуменные взгляды на лектора.
Пряча улыбку, Соломон поинтересовался:
— Что там говорит «Википедия» насчет этих магических знаний?
Блондинка смутилась, но все же зачитала с сайта:
— «Чтобы оградить сакральные знания от посторонних глаз, древние адепты прибегли к шифру, завуалировав истинное их могущество в символах, мифах и аллегориях. В зашифрованном виде они окружают нас по сей день, их можно наблюдать в мифологии, в искусстве, в древних оккультных текстах. К сожалению, распутать сложные цепочки тайных смыслов современному человеку, видимо, не под силу… поэтому великая истина считается утраченной».
