Гиллиан Флинн - Исчезнувшая
Зазвонил телефон. Номер Го. Она говорила тонким, ломающимся голосом:
— Здесь полиция с ордером на обыск дровяного сарая. В дом папы они тоже отправились. Я боюсь.
Когда мы приехали, Го, сидя на кухне, курила сигарету за сигаретой. Судя по уродливой пепельнице из семидесятых годов, она приканчивала вторую пачку.
Нескладный, узкоплечий ребенок в полицейской форме и стрижкой «ежик» сидел рядом с ней на барном табурете.
— Это Тайлер, — проговорила сестра. — Он родом из Теннесси. Его лошадку зовут Кастро…
— Кастер, — поправил полицейский.
— Да, Кастер. И у него аллергия на арахис. Не у лошади, а у Тайлера. О! Еще у него была порвана губа — обычная травма для подающего в бейсболе. Но он не помнит, как ее получил.
Тайлер попытался строго на меня взглянуть, но потупился и принялся рассматривать сияющие ботинки.
Сквозь стеклянную раздвижную дверь черного хода в дом проникла Бони:
— Отличный день, парни! Очень жаль, Ник, что вы не удосужились сообщить нам о своей подружке. Могли сэкономить кучу времени.
— Мы будем просто счастливы обсудить с вами этот аспект, а также содержимое сарая. Все равно собирались об этом поговорить, — сказал Таннер. — Если бы вы известили нас об Энди, многих проблем удалось бы избежать. Но вы предпочли устроить пресс-конференцию, стремились к огласке. Довольно мерзко использовать девчонку для подобных целей.
— Верно, — кивнула Бони. — Вернемся к дровяному сараю. Не желаете пройти со мной?
Она зашагала первой по пожухлой к концу лета траве. Паутина свисала с детектива, напоминая свадебную вуаль. Когда я замешкался, она нетерпеливым жестом призвала поторопиться:
— Идемте-идемте. Я вас не укушу.
Дровяной сарай, освещенный несколькими лампами-переносками, выглядел более зловеще, чем обычно.
— Когда вы были здесь последний раз, Ник?
— Недавно. Очередная подсказка охоты за сокровищами, написанная моей женой, привела меня сюда. Но все, что здесь находится, — не мое. И я не прикасался ни к чему…
— Мой клиент и я, — прервал меня Таннер Болт, — хотим предложить новую версию… — И замолчал.
Все мы невольно поежились, настолько фальшив и неуместен был этот тон вне стен телестудии.
— О да! Вы обещали бомбу, — согласилась Бони.
— Мы собирались поставить вас в известность…
— Да неужели? Вы удачно выбрали время. Оставайтесь здесь, пожалуйста.
Дверь шаталась на петлях. С дужки свисал сломанный замок. Внутри копошился Джилпин, составляя опись найденного.
— Это так вы не играете в гольф? — ухмыльнулся он, похлопав по блестящим железкам.
— Ничего из того, что здесь находится, не принадлежит мне. Ничего я сюда не приносил.
— Забавно, — улыбнулась Бони, — поскольку перечень товаров совпадает с чеками покупок по вашей кредитной карточке, которая, наверное, тоже вам не принадлежит. Мы видим то, что принято называть мужской берлогой. Мужская берлога в процессе создания; ее час придет, когда жена покинет мужа. Вы планировали весело проводить время, Ник, как я погляжу. — Она вытащила из кучи три большие картонные коробки и поставила к моим ногам. — Что там?
Детектив брезгливо, кончиками пальцев, несмотря на перчатку, открыла одну из них. В коробке лежали десятки дисков DVD с порно. Обложки украшала обнаженная плоть всех размеров и цветов.
— Жму руку, Ник! — рассмеялся Джилпин. — Оно конечно, у мужчин бывают свои потребности…
— Мужчины такие визуалы, сказал мой бывший, когда я застала его за просмотром порнухи, — добавила Бони.
— Мужчины, конечно, визуалы, но Ник… — покачал головой Джилпин. — Меня даже слегка затошнило, хотя я не слишком чувствительный.
Он развернул несколько дисков веером, будто уродливые карты. В большинстве названий речь шла о насилии: «Жесткий анал», «Глубокий минет», «Униженные проститутки», «Шлюхи-садистки трахаются», «Шлюха, изнасилованная толпой», а также серия под названием «Накажи эту суку», с первого по восемнадцатый выпуски. На каждой обложке женщины корчились от боли, затравленно глядя на хохочущих мужчин, которые засовывали в них разные вещи.
Я отвернулся.
— Ах, какие мы стеснительные, — оскалился Джилпин.
Но я не ответил, поскольку смотрел, как Го ведут через двор и усаживают на заднее сиденье патрульного автомобиля.
Через час мы встретились в участке. Таннер отговаривал меня, но безрезультатно. Я взывал к его внутреннему борцу за мораль, к его эго ковбоя и миллионера. Пришла пора сказать копам правду.
Я мог им позволить издеваться надо мной, но не над сестрой.
— Ник, я соглашаюсь только потому, что считаю ваш арест неизбежным. Если скажем, что согласны на откровенный разговор, то, возможно, узнаем побольше — что они накопали против вас. Тела нет, им захочется получить чистосердечное признание. Поэтому постараются завалить вас фактами и уликами. И может быть, дадут нам достаточно материала для построения правильной защиты.
— Но мы тоже все им отдадим, так ведь? — отозвался я. — И подсказки Эми, и кукол-марионеток. — Я нервничал, подгоняемый отвратительной картиной: моя сестра потеет в допросной под голой лампочкой.
— Если позволите вести беседу мне. Я сам расскажу о подставе, и тогда копы не смогут использовать это в суде против нас. Но нам понадобится другая линия защиты.
Меня тревожило то, что даже мой адвокат считал правду совершенно неправдоподобной.
Джилпин встречал нас на ступеньках участка с бутылкой кока-колы в руке — поздний ужин. Когда он повернулся, приглашая следовать за собой, я увидел, что его рубашка на спине промокла. Хоть солнце и зашло, воздух оставался сырым и горячим. Детектив взмахнул руками, рубашка отлипла от кожи и снова вернулась на место.
— Все еще жарковато, — сказал он. — Похоже, зной и не думает спадать.
Бони дожидалась в конференц-зале, том самом, памятном по первой ночи. Той Самой Ночи. Она заплела жидкие волосы во французскую косу и пришпилила ее к затылку; получилось довольно своеобразно. А еще она накрасила губы. Уж не на свидание ли собралась? «Давай встретимся после полуночного допроса…»
— У вас есть дети? — спросил я, пододвигая стул.
Она настороженно зыркнула и показала один палец.
Вот и все. Ни имени, ни возраста. Бони была настроена по-деловому. И спуску нам давать не собиралась.
— Первое слово вам, — сказал Таннер, — расскажите, что вы обнаружили.
— Само собой, — кивнула Бони. — Итак… — Она включила диктофон и произнесла все положенное по процедуре. — Ник, вы утверждаете, что не покупали ничего из вещей, обнаруженных в дровяном сарае у дома вашей сестры, и даже ни к чему не прикасались.
— Да, мы утверждаем, — ответил за меня адвокат.
— Ник, ваши отпечатки обнаружены практически на всех вещах из сарая.
— Неправда! Я ни к чему там не прикасался! За исключением подарка на годовщину свадьбы, который Эми спрятала внутри.
Таннер дотронулся до моей руки: заткнись, мать твою.
— Подарок мы привезли сюда, — сказал он.
— Ник, ваши отпечатки и на клюшках для гольфа, и на дисках с порнографией, на часах и даже на телевизоре.
И тут я прозрел. Как же Эми отлично все устроила! Использовала против меня все. Включая мой глубокий самодовольный сон, которым я так хвастался перед ней, доказывая, что будь она поуравновешеннее, как я, избавилась бы от бессонницы. Я увидел точно наяву: вот она, стоя на коленях рядом с кроватью, прижимает мои пальцы то к одной покупке, то к другой под аккомпанемент громкого храпа. И так несколько месяцев кряду. Может, она даже подсыпала мне какую-то дрянь. Помню, как-то утром я с трудом разлепил глаза, а Эми сказала: «Знаешь, а ведь ты спишь как убитый. Или как под наркозом». Да, я был и тем и другим одновременно, но только раньше не догадывался.
— Вы можете объяснить найденные нами отпечатки пальцев? — спросил Джилпин.
— Что вы еще нашли? — продолжал давить Таннер Болт.
Бони выложила на столешницу толстую тетрадь в кожаном переплете с обугленными краями.
— Узнаете?
Я покачал головой, пожал плечами.
— Это дневник вашей жены.
— Хм… а разве Эми вела дневник?
— Да, Ник, вела. Она вела дневник на протяжении семи лет, — сообщила Бони.
Похоже, вот-вот случится что-то очень плохое. Моя жена вновь перехитрила нас.
Эми Эллиот-Данн
Спустя десять дней.
Мы перегнали мой автомобиль через границу штата Иллинойс, на кошмарную окраину обнищавшего городка на реке, название которого я не знала. Потратили еще приблизительно час, стирая отпечатки пальцев, а потом бросили его с ключами в замке зажигания. Это называется «круговорот жизни». Сначала тачкой пользовалась подозрительная парочка из Арканзаса, потом скрытная Эми из Озарка. Пускай теперь кто-нибудь из бедняков Иллинойса порадуется находке.
