Джеффри Дивер - Собиратель костей
— Райм, — обратилась к Линкольну Сакс. — Я вспомнила еще кое-что, что может оказаться для нас важным. Ганц мне рассказала, что похититель обещал отпустить их обеих, если она позволит ему освежить ее ногу.
— Освежить?
— Ну, да. Снять, то есть срезать с нее кожу.
— Освежевать, — поправил Райм.
— Может быть. Но потом он не стал ничего с ней делать. Кэрол добавила, что у нее создалось впечатление, будто... будто он не мог себя заставить так поступить с ней.
— Ну, прямо как в первом эпизоде. Помните того мужчину у железной дороги? — подал голос Селитто.
— Занятно... — отозвался Райм. — Я думал, что он оголил кость на пальце только для того, чтобы никто не посмел снять кольцо. Возможно, я ошибался. Давайте внимательно проанализируем некоторые его поступки: он отрезает палец таксисту и забирает его с собой. Распарывает до кости руку и ногу немки. Ворует несколько человеческих костей вместе со скелетом змеи из магазина. Слушает, как ломается палец у Эверетта... И странным образом непременно наблюдает за своими жертвами. Тут что-то связано...
— С анатомией?
— Именно так. Сакс.
— Ну, если не считать Ганц, — подсказал Селитто.
— Я полагаю, — продолжал Райм, — что он вполне мог снять с ее ноги кожу, оставив саму женщину при этом живой. Только что-то остановило его. Интересно было бы выяснить, что именно.
— А чем она отличается от всех остальных? — удивился Селитто. — То, что она женщина, его не волнует. И то, что из другого города — тоже. Немка ведь у нас родом далеко не из Нью-Йорка.
— А может быть, он не хотел делать ей больно в присутствии дочери? — высказал предположение Бэнкс.
— Вряд ли, — печально усмехнулся Райм. — Как раз сострадание, жалость и душевная чуткость ему не свойственны.
— Но эта женщина, тем не менее, отличается от других, — вдруг заметила Сакс, — она — мать.
Райм задумался:
— Да, действительно. В этом что-то есть. Мать и дочь. Хотя этого оказалось недостаточно, чтобы он их отпустил. Но и не стал мучить Кэрол. Том, внеси-ка это в нашу таблицу и поставь в конце вопросительный знак. — Затем он обратился к Сакс. — Она тебе ничего нового не сообщила относительно его внешности?
Амелия быстро пролистала свой блокнот.
— Все то же, что и раньше: лыжная шапочка-маска, легкого телосложения, черные перчатки, он...
— Черные? — встрепенулся Райм, глядя на таблицу. — Точно черные, а не красные?
— Да, я еще ее переспросила, и она подтвердила.
— Помнишь, Мел, там был кусочек черной кожи? Наверное, как раз от перчатки. Тогда откуда брались красные?
— Понятия не имею, — пожал плечами Купер. — Но мы их находили несколько раз. Что бы то ни было, оно принадлежит подозреваемому.
Райм посмотрел на мешочек с вещественными доказательствами:
— Ну, что там у нас еще имеется?
— Здесь все те частицы, которые я собрала в переулке у места, где стояла машина, и рядом с дверью. — Сакс вытряхнула содержимое мешочка на чистый лист бумаги, и Купер тут же склонился с лупой над кучкой мусора.
— В основном никчемный материал, — с сожалением констатировал он. — Земля, кусочки минералов. Манхэттенская слюда, аспидный сланец, полевой шпат.
Все это можно было найти в любой части города.
— Продолжай.
— Полусгнившие листья. Пожалуй, все.
— А что у нас с одеждой Ганц?
Купер и Сакс вскрыли другой пакет и тщательно осмотрели все то, что находилось там.
— Опять же земля, — заметил Купер. — И какие-то мелкие фрагменты камней.
— Где именно он держал ее, когда привез к себе в дом?
— На полу в подвале. Она говорила, что пол там земляной.
— Великолепно! — закричал Райм и повернулся к Куперу. — Землю на анализ! Немедленно.
Купер послушно поместил образец почвы в спектрометр. Все затихли в ожидании результатов. Наконец, экран компьютера замигал, и на нем появилось нечто, напоминающее лунный пейзаж.
— А ты прав. Линкольн. Это действительно интересно. Количество танина прямо-таки зашкаливает. И еще...
— Углекислая соль натрия?
— Просто удивительно! — рассмеялся Купер. — Как же ты догадался?
— Ее использовали на сыромятнях, а позднее на кожевенных заводах, в восемнадцатом и девятнадцатом веках. Танин консервирует кожу, а щелочь закрепляет. Значит, его дом расположен рядом со старой сыромятной. Вернее, там, где она когда-то находилась.
Линкольн улыбнулся. Он был доволен собой. «Ну, что, 823-й? — мысленно обратился он к преступнику. — Ты слышишь шаги? Это за тобой. Мы уже дышим тебе в затылок». Он принялся изучать карту Рандела. — Из-за запаха мало кто соглашался жить рядом с кожевенным производством, — продолжал он. — Поэтому на содержание этих заводов всегда вводились ограничения и дополнительные налоги. Я знаю несколько таких мест в Нижней восточной части города. И еще в Гринвич Виллидж, когда это место действительно было деревней, пригородом. А еще на самой западной окраине, как раз там, где мы нашли немку, возле тоннеля скотного двора. Да, и в Гарлеме, конечно, в самом начале двадцатого века их было немало.
Потом Райм взглянул на список продуктовых магазинов, тех самых, где было куплено мясо, и продолжал рассуждать:
— Челси отпадает сразу. Там никаких заводов и в помине не было. И Гарлем тоже, поскольку там нет магазинов «Шопрайт». Значит, остаются Западная часть Виллидж, Нижняя восточная или опять Адова Кухня. Это местечко, как видно, ему по душе.
«Примерно десять квадратных миль», — с грустью подумал Райм. Еще в самый первый день своей работы он прикинул, что в Манхэттене скрыться легче, чем в дремучем лесу.
— Ну, двигаемся дальше. Что там за камушки, найденные в одежде Кэрол?
Купер склонился над микроскопом:
— Они у меня.
— Покажи мне их, Мел.
Экран компьютера Линкольна ожил, и на нем вспыхнули, переливаясь всеми цветами радуги, крошечные частицы каких-то минералов, напоминающих гигантские алмазные астероиды.
— Передвинь их, пожалуйста, — попросил Райм. Три непонятных вещества слиплись воедино.
— Тот, что слева — розовый мрамор, — пояснил Мел. — Такой же, как мы находили раньше. В середине, вот это, серое...
— Известковый раствор, а рядом с ним обыкновенный строительный камень, — закончил за приятеля Райм. — Значит, мы имеем дело со зданием федерального стиля, вроде нашего Сити-Холла, выстроенного в 1812 году. Там тоже только фасад отделан мрамором, а все остальное сложено из обыкновенного камня. Это делалось из экономии. Впрочем, это строительная уловка. Деньги, предназначавшиеся для оплаты остального мрамора, оседали по карманам. Далее. Что у нас осталось? Пепел. Давайте посмотрим, из-за чего же все-таки начался пожар.
Проведя анализ образца на хроматографе, Купер уставился на кривую, возникшую на экране.
Состав свежеочищенного бензина оказался достаточно уникальным. Учитывая красители и добавки производителя, горючее можно было проследить по всей цепочке. Если, конечно, на бензозаправке, где преступник купил его, разные сорта бензина не смешивали. Купер сообщил, что бензин данного сорта реализуется через заправки компании «Газ Эксчендж».
Бэнкс ухватился за справочник и быстро отыскал нужные страницы:
— В Манхэттене работают шесть таких станций. Три — в деловой части. Одна на пересечении Шестой авеню и Хьюстон. Еще одна на Делэнси, 503. И последняя на перекрестке 19-й и 8-й.
— 19-я находится слишком далеко к северу, — заметил Райм и уставился на таблицу. — Какая же из сторон: Восточная или Западная?
Продуктовые магазины, бензин...
В дверях выросла длинная тощая фигура.
— Меня на эту вечеринку примут? — скромно поинтересовался Фредерик Деллрей.
— Это зависит от того, с подарком ты или без, — отозвался Линкольн.
— Подарков у меня целый мешок. — Деллрей помахал в воздухе папкой с эмблемой ФБР.
— Ты когда-нибудь научишься стучаться в дверь? — спросил Селитто.
— За время работы я от этого как-то отвык, — парировал агент.
— Ну заходи, хвастайся, что у тебя есть? — пригласил Линкольн Фреда.
— Сам не знаю. Мне, например, это ни о чем пока не говорит. Да я, собственно, ни хрена еще и не знаю, — откровенно признался тот.
Деллрей начал зачитывать текст результатов анализа, потом пояснил:
— У нас там, в лаборатории, работает Тони Фарко. Я ему сказал: парень, эта фигня для Линкольна, смотри, не лопухнись, чтоб все было чики-пики. А он говорит: «Это позолота, да еще и старая, ей лет не то шестьдесят, не то все восемьдесят». Да, там еще обнаружена целлюлоза, поэтому он считает, что ваше золотишко из книги.
— Ну разумеется! — воскликнул Райм. — Позолоченный корешок старого тома!
— И еще он там нашел чернила, — продолжал Деллрей, воодушевленный добродушным приемом. — И вот что он считает, я цитирую: «Не противоречит составу чернил, используемых публичными библиотеками Нью-Йорка в качестве штемпельной краски». Смешно пишет, да?
