Маленькие грязные секреты - Дженнифер Хиллиер
Лайла явно переборщила с кофе. Марин догадалась об этом, видя, как дергаются ее ноги.
— У меня же нет доказательств. Только подозрения.
— А ты не хочешь прямо спросить его об этом? — мягко спросила Марин.
— Не знаю, — Лайла с отрешенным видом начала грызть ноготь большого пальца, точно щенок косточку, — не знаю, что мне делать. Не знаю даже, вправе ли я сердиться на него. Уже два года мы не занимаемся сексом. Черт, может, даже три, не могу вспомнить, когда это было последний раз. По-моему, если я заведу такой разговор, он будет все отрицать. И мы опять поссоримся. Боже, как же я устала от наших ссор…
— У вас ведь законный брак, — решительно возразила Фрэнсис, — и секс с кем-то другим не являлся частью сделки. И плевать, как долго у вас его не было.
— Хотя у мужчин есть определенные потребности, — вставил Саймон.
— Заткнись, — Фрэнсис шлепнула его по ноге.
Марин порадовалась ее реакции, поскольку сама хотела дать ему подзатыльник.
— Не слушай глупости Саймона, — добавила она, взглянув на Лайлу. — Какие бы потребности ни испытывали мужики, поведение Кайла нельзя оправдать. Но тебе не стоит поднимать эту тему, пока не будешь готова.
— А что, если я вообще не смогу поднять ее? — Глаза Лайлы опять заблестели. — Что, если я хочу засунуть голову в песок и смириться с этим? У меня и без того достаточно забот, понимаешь?
— Если ты думаешь, что он изменяет тебе, то должна оставить его, — резко заявила Фрэнсис. — Изменив разок, он уже не остановится.
— Но мы вместе работаем. — Слезы потекли быстрее, проделывая тропинки в макияже и смывая румяна; она смахнула их, отчего стала выглядеть еще хуже. — И у нас двое малышей. Это непросто.
— Я лишь имею в виду, что тебе не стоит оставаться в браке с тем, кто предает тебя, — возразила Фрэнсис, скрестив руки на груди. Она всегда так делала, если считала, что права. — Лучше уж жить одной. Без обид для нашего милого Саймона, но я давно поняла, как хорошо можно жить и без мужчины.
«И что хорошего в такой жизни?» Лайла и Марин обменялись понимающими взглядами. Они обе подумали об одном и том же: у Фрэнсис есть группа поддержки и лавка пончиков, но больше ничего.
— А что, если мне не хочется докапываться до правды? — Лайла опять начала грызть ноготь. — Может, мне не хочется ничего менять? Может, меня все устраивает… Что, если это все, чего я заслуживаю?
— Чушь собачья! — воскликнул Саймон, хотя выражение его лица не соответствовало убедительности восклицания.
Фрэнсис не решилась ничего добавить, и Марин, честно говоря, тоже. Она слишком устала для ободряющей речи, и у нее не осталось сил убеждать Лайлу в том, в чем она не смогла убедить саму себя. Они все точно знали, что она имела в виду. Всем им в этой комнате каждодневно приходилось мириться с бременем того, что они сделали: не защитили своих детей. С главнейшей, черт побери, родительской обязанностью.
В общем, нет, они не заслуживают хорошей жизни. Не заслуживают, раз не смогли хорошо позаботиться о детях.
— Ты слишком строга к себе. — Ничего лучшего Марин не придумала и поморщилась, едва с ее языка слетели эти слова. Такие банальные, такие поверхностные… Она понимала, что лучше не высказывать подобные «вдохновляющие» стереотипы.
— А ты — нет? — моментально парировала Лайла, и Марин невольно зажмурилась. — Чего ради ты сама держишься за свой дерьмовый брак? Вы с Дереком практически не общаетесь. Когда последний раз вы занимались сексом? И ты… — Она перевела пылающий взгляд на Фрэнсис. — Ты не замужем со времен каменного века, и все, с кем ты можешь поговорить, сидят сейчас здесь. Ты — не самый яркий пример того, какой я хочу видеть свою жизнь через пару десятков лет.
— Прекрати, Лайла, — бросил Саймон, взяв очередной пончик, — это некрасиво.
— Ох, а что же ты считаешь красивым? Разве тебе удалось сохранить красоту, Саймон? Жена тебя бросила, и ты набрал фунтов двадцать, торча здесь и лопая пончики! — Она повернулась к Джейми, которая, казалось, съежилась под ее взглядом: — Вы уверены, что хотите быть здесь? Потому что теперь такие разборки станут и вашей жизнью. Но еще есть время, чтобы отказаться от подобных откровений, если вам они не нужны.
— Эй, — повысила голос Марин.
Одно дело, когда Лайла срывалась на ней и Фрэнсис — они способны справиться с ее выпадами. Саймон… более чувствителен, и если он заплачет, то это будет ужасно для всех. Но нельзя набрасываться на новичка. Все они и без того переживают чертовски трудные времена.
— Я понимаю, что ты злишься, но перестань брызгать ядом. Мы на твоей стороне.
— А я не хочу быть на этой стороне, — голос Лайлы задрожал, ее руки тоже. — Не желаю быть здесь, на этой стороне, с вами. Разве вы не способны это понять? Не хочу я такой жизни! И уж тем более не хочу слышать нравоучения от тебя, Марин, потому что если Дерек и не изменяет тебе сейчас, то скоро изменит. Таковы мужики.
— Тпру! Тпру! Попридержите коней! — воздев пухлые ладони, вскричал Саймон. Марин впервые слышала, чтобы он так повысил голос. — Дамы, давайте возьмем тайм-аут.
— Ой, да пошел ты к дьяволу со своими «дамами». — Фрэнсис встала с кресла. Ей явно понадобится сигарета. — Лайла, милая, мирись с чем хочешь, но не надо орать на нас. Я лишь хотела сказать, что у тебя есть выбор, ясно? И ты имеешь право сделать свой выбор. Но оставаясь замужем за изменником из-за мнимого чувства вины в плане похищения твоего ребенка, ты наказываешь не только себя, но и других своих детей. То, что случилось с Девоном, — не твоя вина.
— Но я же опоздала, — с надрывом возразила Лайла. — Опоздала забрать его из школы, а если б не опоздала, его отец не смог бы увезти его, и мой сын оставался бы дома со мной в полной безопасности.
— Нет. Это учителям не следовало его отпускать. — Фрэнсис похлопала себя по карманам в поисках сигарет. Саймон доел свой третий пончик и опять вытер остатки глазури о джинсы.
— Но я же опоздала. Опоздала.
— Да, тебя не было, когда Девона увезли, — тихо произнесла Марин, — а я была, когда увели Себастиана. Я стояла рядом с ним.