Убийство в лунном свете (ЛП) - Браун Фредерик

— Может, и лучше, — ответил я, — только не знаю, почему мне лучше. Ведь, всё-таки, может же на Марсе существовать разумная жизнь! Это более старая планета, чем наша; там было больше времени для возникновения разума. Что там есть некоторая атмосфера и, по меньшей мере, немного воды, это общеизвестно. Какие у нас резоны полагать, будто мы — единственные разумные существа в Солнечной системе?

— Никаких резонов и нет.

Я взглянул на него в упор.

— Но вы полагаете, что мы одиноки?

— Я не думаю, что мы одиноки. — Лицо Эмори было спокойным, теперь — даже серьёзным. Он наклонился вперёд и постучал пальцем по моему колену. — Только не поймите меня превратно и не говорите потом Жюстине, что я ненормальный, поскольку я вам поддакивал. А может, вы говорили так, только чтобы проверить, не стану ли я вам поддакивать, хотя я так не думаю — вы, на мой взгляд, не подходите на роль Макиавелли. Как бы то ни было, захочет Жюстина вкладывать в меня какие-либо деньги или не захочет, я не собираюсь никому врать. Просто, как я вам уже сказал, сейчас не время в это входить. Вот уж и машина подъезжает, а в ней, должно быть, и наш шериф.

Он направился ко входной двери и распахнул её. Я тоже подошёл к двери, чтобы выглянуть наружу поверх его плеча.

Автомобиль подъехал к крыльцу и остановился; двое людей вышли из него и стали подниматься на крыльцо. Рэнди, оказавшийся сзади меня, произнёс:

— Он привёз с собой Вилли Эклунда. Должно быть, Вилли тоже был в игре.

— Это помощник, — объяснил мне Эмори через плечо. — Привет, шериф, привет, Вилли. Входите же.

Мы отступили назад, чтобы дать им войти, и шериф Кингмэн первым прошёл в дверь. Это был крупный мужчина, ещё не вышедший из среднего возраста, но уже с видимым брюшком. Его лицо было словно высечено из гранита, а глаза как у ястреба, снедаемого унынием. Шедший следом помощник, по контрасту, выглядел маленьким, кротким и весёлым. Кингмэн не удосужился ответить на приветствие Эмори.

— Ты — Эд Хантер, который мне звонил? — вопросил он.

Я кивнул.

— А в чём дело, шериф? Разве вы не нашли…

— Что за номера вы здесь откалываете?

— Как так, шериф! В четверти мили отсюда, — настаивал я. — Не понимаю, как вам удалось проскочить мимо, с вашими фонарями. Труп лежал с левой стороны дороги, если ехать из города; большая часть тела — прямо на дороге, ноги свешивались в канаву. Поедемте, я покажу.

Я сделал шаг в направлении двери, но шериф придержал меня своей лапищей. Не то чтобы он попросту меня схватил, но и пройти не дал.

— Выпиваете? — вопросил он.

Я почувствовал, что терпение моё уходит, но попытался собрать его, сколько ни оставалось.

— Нет, — только и сказал я.

Шериф подался вперёд, словно бы желал ко мне принюхаться, но тут раздался спокойный голос Стивена Эмори:

— Только что, Джек, я угостил его стаканом вина. А ты не хочешь с нами выпить? И ты, Вилли?

Кингмэн не обратил никакого внимания на заданный вопрос, однако Эмори кивнул Рэнди Барнетту, и тот исчез в кухне.

— Что вы делаете в Тремонте? — обратился ко мне Кингмэн.

— Деловая поездка, — ответил я. — Некоторые дела с мистером Эмори.

Вновь Эмори подал голос, который зазвучал на этот раз боле строго.

— Всё верно, Джек. Он приехал сюда, чтобы повидать меня по делу, и я был о его приезде оповещён. Насколько мне известно, это дело даже не конфиденциальное. Но оно никак не связано с трупом на дороге.

Кингмэн всё ещё не спускал с меня взгляда.

— А я знаю, зачем он здесь, — заявил он. — Он у нас чёртов сыщик из Чикаго. — Каким-то образом шериф ухитрился выматериться этими тремя простыми словами. — И мне уже известно, о чём он выспрашивает людей, или притворяется, будто выспрашивает. Кое-кто сообщил мне, что в Тремонт-Хаусе поселился частный шпик.

Мне не нужно было долго гадать, кем был этот «кто-то».

Вернулся Рэнди, неся ещё два стакана вина, один из которых он протянул Вилли Эклунду, помощнику; Эмори же принял от него второй и едва заметным манером препроводил его в лапу самого. Сопровождалось это приглашением:

— Сядем-ка, шериф, на минутку. Расслабимся. И всё станет на свои места.

И Эмори потащил шерифа в кресло. Как же он старался разрядить обстановку!

— Так-то, Джек, — говорил он. — Значит, наш Проныра Паркинсон всё в точности тебе доложил. Как я уже сказал, это не имеет значения, поскольку не составляет секрета. Я пытаюсь убедить Жюстину вложить некоторую сумму в мою новую разработку; ей, в свою очередь, даровано право производить любые расследования, какие она сочтёт нужными. Не таков ли девиз Торговой палаты нашего Паркинсона — «Следуй расследованию!»

— Вовсе я не о том веду речь, — произнёс Кингмэн. — Я толкую о проклятом частном шпике из Чикаго: заявляется сюда, понимаешь, и…

В общем, сдался шериф. Стоило Эмори воздеть руку, как шериф запнулся.

— Давай, Джек, не будем смешивать, — сказал Эмори. — Тебя раздражают три вещи. Первая, что здесь у нас Эд Хантер — частный детектив; вторая, что он из Чикаго; и третья — что он оторвал тебя в среду от ночной игры в покер, заставив искать труп, а никакого трупа нет. Первую и вторую вещь мы признаём, но Эд тут ничего поделать не может. В следующий раз исправится. Давай-ка перейдём к третьему вопросу.

Кингмэн заворчал, однако глотнул из своего стакана, и Эмори продолжил.

— Откинем же и игру в покер, сосредоточимся только на трупе. Представим на минуту, что Эд не пьян и не лжёт — а я ручаюсь за то, что он не пьян, — так не мог ли ты просмотреть этот труп, если он всё ещё находится там, где говорит Хантер?

— Нет, чёрт возьми. Мы ведь не гнали, ехали медленно, а от Бака Барнетта до тебя, последние полмили, фактически ползли. Вилли водил по краям дороги прожектором. Скатись даже тело в канаву, мы и то бы его увидели.

Эмори обратился ко мне.

— А ты точно указал расстояние, Эд? Не может ли тело находится далее, чем тебе показалось?

— Перед тем, как наткнуться на тело, — ответил я, — я как раз миновал почтовый ящик с именем Барнетта. Тело, я бы сказал, находилось на полпути от того ящика. Как раз после поворота дороги — а потом был ещё только один поворот, после чего я сразу оказался у вашего дома.

Эмори кивнул.

— Тогда всё верно: в четверти мили отсюда; как раз ещё полмили до дома Барнетта. Отличная способность оценивать расстояние для городского паренька, Эд. А, Джек?

Но тут вмешался Вилли Эклунг.

— Ничего там, Стив, не было, — сказал он. — Именно там мы глядели во все глаза — влево от дороги, как он и сказал по телефону. Мы бы и дохлого цыплёнка не прозевали. Уж поверь.

Кингмэн с ворчанием продолжал цедить вино.

— Ничего не понимаю, — сказал я. — Там было тело. — Я посмотрел на свои часы. — Полчаса назад. Уйти оно не могло. Оно было мёртвым.

— Прикасался к нему? — спросил Кингмэн.

Я покачал головой. Теперь я понимал, как опростоволосился; убедительности моему рассказу не хватало.

— Но мне не было нужды прикасаться к нему, — сказал я. — У него было разорвано горло. С такой раной невозможно оставаться в живых.

— Не нальёшь ли нам, Рэнди, ещё вина? — вмешался Эмори. Барнетт поднялся на ноги и исчез в кухне.

Вилли Эклунд подался вперёд в своём кресле; его лицо вдруг вытянулось, как у ищейки.

— Тогда, я полагаю, он валялся в приличнейшей луже крови.

Я призадумался. Помощник был прав: убитый таким образом, тот человек должен был просто плавать в крови. Но я не мог вспомнить, чтобы была кровь. Я прикрыл глаза и попытался вновь увидеть всю сцену воочию; я сумел вспомнить и смертельно-белое лицо, и рваную рану на горле, исчерна-красную в лунном свете, но лужи крови я вспомнить не смог.

— Я не заметил… не помню крови.

Рэнди был тут как тут с бутылкой вина; он наполнил стаканы.

— А может, его не там убили, — предположил он. — Может, его сбил автомобиль и протащил по дороге. А горло ему располосовало поддоном. И кровотечение к тому времени… — На сим он умолк; я видел, что Рэнди высказывается просто ради того, чтобы разрядить атмосферу в комнате, но и сам едва ли верит тому, что говорит.