Максим Шаттам - Кровь времени

— Esarintulo! — наконец воскликнула она.

Именно в таком порядке располагаются наиболее часто употребляемые буквы французского языка. Чаще других используется E, ей немного уступает S, затем A и так далее. Можно попробовать сопоставить пары цифр, которые встречаются в тексте несколько раз, с самыми распространенными буквами.

— И мы получаем…

Марион посчитала: пары цифр 43 и 15 встречались по четыре раза; возможно, им соответствуют E и S. Число 15 было в середине и конце послания, тогда как два числа 43 следовали сразу друг за другом в середине текста. Сдвоенная E вряд ли могла оказаться внутри слова, зато такая ситуация вполне подходила для сдвоенной S. Поэтому Марион решила, что букве S соответствует 43, а E — 15.

«Продолжаем. Числа 11 и 24 встречаются по два раза. Может, это буквы А и R?» Выписала на листке блокнота свои первые выводы, заменяя неизвестные буквы крестиками:

«xxSxAxSREx / xRESSExAxxE».

Результат не наводил ни на какие мысли. «Одиннадцать букв в каждом из двух слов», — попутно подсчитала Марион. Этого мало; вероятно, слишком мало для того, чтобы эту головоломку разгадать с помощью метода «Esarintulo». Поскольку получившаяся фраза оставалась непонятной, Марион решила поискать другие пути и вновь обратилась к исходному уравнению.

«…Их двадцать пять, хотя можно добавить к ним то, что выглядит как предыдущее, взятое дважды. Они располагаются в границах квадрата со сторонами 12 345 по абсциссе и 12 345 по ординате». «Двадцать пять чего?»

Марион облизнула губы; на листке блокнота она нарисовала квадрат; начиная от его верхнего левого угла, написала цифры «1», «2», «3», «4» и «5» на равном расстоянии друг от друга, поместив их вдоль горизонтальной линии, как координаты по линии абсциссы. Ту же операцию проделала и с вертикальной линией, ставшей ординатой.

— И что теперь?

В квадрате действительно двадцать пять пустых ячеек, но как их заполнить? «Их двадцать пять, хотя можно добавить к ним то, что выглядит как предыдущее, взятое дважды». Марион хлопнула ладонью по листку бумаги:

— Я идиотка!

Нужно заменить цифры буквами!

Алфавит! «…То, что выглядит как предыдущее, взятое дважды». Это же буква W, ведь ее можно сложить из двух V. И если убрать ее из двадцати шести букв французского алфавита, то их как раз останется двадцать пять! Марион заполнила клетки квадрата строка за строкой, следуя в наиболее логичном порядке — слева направо:

Затем вновь обратилась к последовательности цифр: «45 35 51 43 22 11 12 43 24 15 32 / 41 24 15 43 43 15 25 11 51 34 15». Оставалось понять, какая из двух цифр в паре обозначала горизонтальную строку, а какая — вертикальную. Искомая буква находилась на пересечении двух этих строк. Согласно этому принципу, первое число 45, то есть 4 и 5, могло обозначать T или Y. Поскольку с буквы Y начинается считанное количество французских слов, первая цифра в паре должна обозначать номер вертикальной строки, а вторая — горизонтальной.

Марион заменяла каждую пару цифр соответствующей буквой. Грязь, покрывшая ее пальцы, подчеркнула каждую складку, ногти были черные от забившейся под них земли. Лист бумаги, на котором она выводила буквы, вскоре также оказался в черных пятнах.

TOURGABRIEL/PIERREJAUNE:

БАШНЯГАБРИЭЛЬ/ЖЕЛТЫЙКАМЕНЬ

6

Теперь, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, комнату заполнили лишь синеватые отблески. Лампа высвечивала лишь небольшой круг с софой посередине.

— «Башня Габриэль, желтый камень», — прочла Марион и уронила блокнот на колени.

Чего же от нее хотят? Выманить на улицу под предлогом игры «Кто быстрее найдет загаданный объект?». Выглянула в окно: с наступлением темноты кладбище в одночасье постарело на три столетия, могильные кресты теперь казались зловещими, лишайник приобрел отталкивающее сходство с жирной смолой, переливающейся с камня на камень. Громадное аббатство с вершины горы пристально следило за маленьким домиком.

Марион развернула на журнальном столике план, который сестра Анна дала ей утром: башня Габриэль располагалась чуть в стороне, к западу от монастыря. Она возвышалась на морском берегу, и потому к ней можно было пройти двумя путями. Первый представлялся осуществимым только во время отлива: нужно выйти из деревни через центральные ворота и по берегу достичь причала и башни Фаниль. Другая дорога была несколько сложнее для новичка: подняться в верхнюю часть деревни до опоясывающей аббатство дороги, затем вновь спуститься по подъему Фаниль. Впрочем, с планом в руках можно сделать это без особых проблем.

Марион свернула карту и спустилась в прихожую, чтобы надеть плащ. Конечно, она пойдет туда! А что же еще прикажете делать — залезть в ванную и битый час без толку ломать там голову над смыслом этой невинной забавы? Это ничего не даст, а лишь усилит любопытство и жажду понять, что происходит.

Плотно застегнув теплый плащ, женщина залпом выпила стакан воды и вышла из дому, тщательно закрыв дверь на ключ. На улочке было темно, как в канализационной трубе; она напоминала вонючие городские переулки времен Средневековья: с одной стороны располагалась кладбищенская стена, а с другой — ряд домов для гостей острова. Взгляд всюду натыкался на изъеденный годами камень. Когда-то тьму рассеивал ныне навеки потухший светильник из кованого железа; теперь он лишь тихо поскрипывал на ветру.

Марион вдруг осознала, что не взяла с собой фонарика и не сможет ни освещать себе путь, ни даже сверяться с картой по дороге. К счастью, она достаточно четко представляла себе, куда идти. Бесполезно даже пытаться пройти низом: Марион заметила, что после обеда начался прилив, — к этому моменту море как раз должно было лизать крепостные стены; поэтому она повернула налево. Чувствуя под ногами мощенную камнем дорогу, женщина не видела, куда ступает, — шла по переплетению теней и слышала только звук собственных шагов. Справа показалась лестница.

Вереница ступенек проходила вдоль кладбища и поднималась к верхним ярусам аббатства. Двигаясь по лестнице, Марион подняла воротник, чтобы защитить шею от холодного ветра; поглубже засунула руки в карманы и теснее прижала локти к бокам. Ей пришлось подниматься вверх по тесному проходу, изобилующему поворотами, пробираться между низкими облупившимися стенами старинных зданий. Оказавшись над деревней, Марион не стала задерживаться, тем более что света совсем не прибавилось, а улицы были пусты.

И вот она подошла к основанию аббатства — возвышающейся над заливом твердыни веры: отсюда мощь крепости казалась поистине колоссальной. На несколько мгновений каменные стены защитили Марион от ветра, затем перед ней открылась длинная лестница, которая, извиваясь между деревьями, спускалась к причалу Фаниль. Ветер усилился; внизу показалась башня Габриэль — отчасти ее скрывала от глаз растительность на западном и северном склонах холма. Эта довольно высокая и широкая башня стояла в стороне от других зданий аббатства, как будто изгнанная из их рядов. К завыванию ветра прибавился гул морского прибоя. Марион наконец добрела до открытой галереи, ведущей к башне. С другой стороны в каменную стену с неистовой яростью и грохотом ударилась огромная волна. Привыкнув за долгую дорогу смотреть на окружающий пейзаж сверху вниз, она с испугом поняла, что ей придется спуститься до уровня моря. Ощущение уверенности и контроля над ситуацией тут же сменилось чувством уязвимости — женщина почувствовала себя мишенью.