Павел Шмелев - Простые вещи, или Причинение справедливости
Андрей Юрьевич, в отличие от Шариповой, строил свою карьеру сам. Выпускник того же универа троечник Макагон оказался прирожденным психологом и сразу научился ладить с руководством. Начав работать в районной прокуратуре девять лет назад, он быстро усвоил тарифную сетку. Переквалификация с тяжкой статьи на статью средней тяжести — от десяти тысяч долларов для лохов и русских. Хачи, азеры, чечены и бандиты откатывали больше, иногда и по двадцатке, но тогда это был еще не его уровень. Или, допустим, избрание меры пресечения — подписка о невыезде вместо ареста. Тут, опять же, надлежало внимательно посмотреть на клиента: если обычный «баклан» — трояк. Мелкий коммерс и статья не мокрая — пятерку слупить можно. Если же чей сынок — так и больше не грех. Неплохо шли «отказные», но не по особо тяжким, конечно, — там замазаться легко, а сотрудник прокуратуры обязан в профессиональном отношении быть безукоризненно чистым. Основания для отказа в возбуждении уголовного дела находились играючи. Почти в каждом материале, поступавшем на рассмотрение, наличествовали косяки, допущенные операми с «земли». То справки какой нет, то в понятых возьмут своих же внештатников, то адрес выемки или обыска в протоколе перепутают, да мало ли процессуальных нарушений!
Заносили за невзрачный листочек с надписью «постановление об отказе в возбуждении уголовного дела» богато, но в основном это была поляна районных прокуроров, сам Макагон за всю свою карьеру на отказных отжал только пару раз по пятнашке, да слетал разок в Мексику на две недели. Коронкой же Макагона являлось расследование дела по факту причинения смерти по неосторожности. Тогда пьяный замглавы районной администрации по фамилии Гудо на своем служебном внедорожнике сбил девочку пяти лет. В тот раз, прикинув все «за» и «против», Андрей Юрьевич решил, что дезавуировать показания немногочисленных свидетелей проще и дешевле, чем опротестовать заключение экспертизы о нахождении в крови Гудо алкоголя. В ту пору с докторами у Макогона еще не наладились рабочие отношения. А с автотехнической уже сложились, вот ее и подправили, да и с ГИБДД поработали. По тому давнему делу все происходило так, как и записано в уголовно-процессуальном кодексе. Следователь, руководствуясь законом, совестью и внутренним убеждением переквалифицировал состав «убийство по неосторожности» на «неумышленное причинение тяжкого вреда здоровью». Возбужденное в отношении неустановленного лица дело коснулось Гудо лишь как свидетеля, допрошенного по всем правилам, но деликатно. Как уж там Гудо договорился со своим водителем, Макагона не очень интересовало. Водила, обильно потея и заикаясь, пришел с узелком в прокуратуру и настоял на оформлении явки с повинной, каковой факт автоматически скостил ему две трети будущего срока.
В итоге следствие установило, что девочка переходила улицу на красный свет, страдала сильной близорукостью, а за рулем внедорожника находился вовсе не Гудо, а его водитель, уже дававший признательные показания и активно сотрудничающий со следствием. К тому же девочка скончалась не сразу на месте происшествия, а через несколько часов, в реанимации. В деле лежало заключение патологоанатома о том, что причиной смерти является остановка сердца. Это была чистейшая правда — искалеченный маленький организм не выдержал мучений и остановил моторчик.
Потом был суд и приглушенные слухи. Водителю были ниспосланы четыре условных года лишения свободы и однокомнатная квартира. Сам же Андрей получил участок в десять соток под жилищное строительство за городом, в лесной зоне, рядом с речкой. Получил законно, заплатив по три тысячи рублей за сотку аккурат по кадастровой стоимости земли. По стечению обстоятельств соседний участок был куплен женой того федерального судьи, который рассматривал уголовное дело.
Присев к столу, Макагон машинально перебирал бумаги, размышляя о вечном, то есть о жизни, свободе и деньгах. В начале тысячелетия к настоящим, серьезным взяткам на уровне чиновников мэрии тогда еще рядового следователя и не допускали (расследование брала на себя область). Однако таким, как Андрей, обычным труженикам прокуратуры доставалось-таки изрядно дел по коррупции чиновников уровня районного. И тут профессионализм скромного следователя Макагона показывал себя во всей красе. Важно было и к ответственности кого-то привлечь, показывая стабильные результаты, и себя не обидеть, и вниманием двоюродных старших братьев, то есть ФСБ, сильно не злоупотреблять. И ведь получалось! А курочка, она, как известно, по зернышку… Теперь на этом элеваторе кто-то другой сидит. Да, хорошие были времена. Правильные. А сейчас тяжелые. Никакого стимула к работе нет. Вздохнув, Андрей Юрьевич, погрузился в изучение материалов прокурорской проверки. Посмотрим, что там у нас.
Жалоба на имя прокурора области, отписано нам в городскую, ну это понятно… Женщина сорока четырех лет, травма на остановке… Прилагается заключение из лечебного учреждения… Материалы от дознавателя и отдела полиции, в возбуждении отказано, доводы гражданки не нашли объективного подтверждения. Логично. Документы из трамвайно-троллейбусного управления, копии сертификатов соответствия на оборудование, акты проверки подвижного состава, все в порядке по ним вроде бы… Писулька от департамента благоустройства мэрии, ясно, они не при делах… Ответ из областного Минтранса… Эти вообще круглые глаза сделали. Что ж, дело рядовое, ясное. Током шибануло, вот и грохнулась тетка. Может, и бухая, никто не проверял. Граждане десятками проваливаются в открытые колодцы, на голову им падают балконы и сосульки, бездомные собаки кого-то кусают — живет город! Но почему такой ерундой надо заваливать прокуратуру? Макагон раздраженно оттолкнул от себя папку.
Слишком умный народ пошел, вместо того чтобы работать, все только и делают, что строчат жалобы. И ведь научились грамотно все обставлять! Тут тебе и экспертизы, и ушлые адвокаты, и фото-видеоматериалы, прямо хоть бери и весь аппарат мэрии и правительства сажай. Скоро за сломанный ноготь будут требовать миллион и отставки министра, не меньше. Развратили народ. Потребительский терроризм, вот что это такое. Нет, бери выше! Это угроза безопасности государства. Об этом, кстати, и прокурор области давал разъяснение на закрытой коллегии — количество материалов проверок, передаваемых в суд, и содержащих составы с крупными штрафными санкциями в отношении юридических лиц, являющихся органами исполнительной сласти, необходимо уменьшить. В отношении же коммерческих структур — увеличивать. Бюджет надо наполнять, а не перекладывать из одного кармана в другой. Другое дело, если штрафануть не департамент или, скажем, министерство, а должностное лицо, пусть и высокопоставленное. Это не возбранялось, там и штрафы небольшие. Судьи, между прочим, тоже такое указание получили, а поэтому поступим так…
— Андрей, обедать идешь? — в дверь заглянул приятель и коллега, Вениамин Ростоманский.
— Попозже, материалом занимаюсь. У тебя как дела то, починил свою ласточку? — поднял взгляд Макагон.
Вениамин расплылся в довольной улыбке:
— Сегодня забираю из сервиса, и сразу на продажу.
На днях с Ростоманским приключился казус. Едучи из клуба по ночному Излучинску немножко пьяный, он вдребезги разбил об столб свою новенькую Аudi Q7. Разбил чисто — пострадавших не было, даже ГИБДД не выезжало, а столб не в счет. Венечка и напугаться толком не успел, а ведь могли быть санкции. К слову сказать, новые дорогие иномарки у прокурорских считались моветоном и палевом. Но Вениамину было можно, у его жены два магазина (Венечка их крышевал), а тесть вот уже двадцать лет занимал пост председателя федерального суда Пугачевского района. Случайных людей в прокуратуре не держали. Солнечный Веня человек — слова худого от него не услышишь, всегда рад товарищам, общительный, только стучит на коллег прокурору и в ФСБ. Но это недостатком считать нельзя, все стучат. Специализировался юрист первого класса Ростоманский на выявлении незаконной игорной деятельности и махинациях с контрольно-кассовыми машинами.
— Купишь новую — обмоем? — Андрей вообще-то не пил совсем, но традиции блюсти надо. На них ведь все держится, на традициях, на преемственности.
— Так ты это… заходи к концу дня, я ведь уже. Ну, того… — виновато вытаращив глаза, громко прошептал Ростоманский и притворил дверь.
Макагон хмыкнул (Венечка в своем репертуаре, денег у него — как у дурака фантиков) и продолжил изучение логической цепи собранного материала, изредка постукивая карандашом по столешнице. В возбуждении дела органом дознания обоснованно отказано, это есть факт. Нету там состава преступления, поскольку отсутствует прямой и даже косвенный умысел. Однако реагировать надо, ни одна жалоба граждан не должна остаться без внимания. С другой стороны — кого наказывать, мэрию? Или министра транспорта и автомобильных дорог? Да кто ж позволит? Это фигуры, на которые надо гавкать с иной, пока недоступной ему ступеньки, и уж точно не с таким материалом. А соблазнительно было бы их пощупать за теплое вымя… Да ладно, это мечты. Конкретно: что у нас говорят бумаги из ТТУ? Говорят они о том, что в ТТУ, по всей вероятности, имеется нарушение законодательства о транспортной безопасности. Не прямо говорят, но это само собой подразумевается. То есть мы имеем длящееся административное правонарушение, допускаемое неустановленным лицом. Или лицами.
