Эшли Дьюал - Танец с дьяволом (СИ)
Колин растеряно взглянул в потолок.
— Не знаю, что тебе сказать, пока ты толком не объяснишь, что произошло.
Он поудобней уселся на кровати и внимательно выпучил на меня свои глаза.
— Ну, я упала в автобусе, причем к ногам парня, которому хотела разъяснить, кто есть кто. Затем пришли его друзья и славно поиздевались надо мной! А потом в школе, одна девчонка, возомнила себя Богом, и оскорбила мою новую подругу. Я ей ответила, наверно, достаточно в грубой форме, учитывая её реакцию, и теперь она норовит закопать меня, а, выражаясь её словами «Обрезать мне крылышки!»
Колин тихо усмехнулся и посмотрел на меня.
— Знаешь, возможно, если бы ты не захотела указать всем на свое место, то, может, день бы прошел удачней…
— Знаешь, возможно, если бы я не захотела указать всем на свое место, я бы опозорилась ещё больше, сначала стоя в автобусе, при наличии свободных мест, а потом выслушивая нелепые замечания какой-то горделивой курицы!
Колин сильней рассмеялся, услышав моё оправдание.
— Ну, тогда, наверно, ты всё правильно сделала, и накручивать себя не стоит… — робко предположил он, прекратив смеяться.
— Возможно, но вот только, всё равно, не нравится мне, что с этого всё началось. Первый день должен был пройти спокойно, а у меня всё через одно место!
Колин робко усмехнулся и, заметив книгу на столике, дотянулся и взял её.
— «Гордость и предубеждение»… — тихо прочитал он.
— Да, люблю эту книжку.
— Ну, так может, ты просто ошибаешься? — неожиданно спросил он.
— Ты на счет чего?
— Ну, наверняка, прочитав эту книгу, ты поняла, что первое мнение может быть ошибочным, и гордость не всегда спутник идиотизма!
— Да, но…
— Героиня в этой книге тоже думала, что гордость это самый ужасный грех, а в итоге в конце вышла замуж, за одного из таких гордецов!
— Ты видно плохо читал книгу, раз решил, что главная героиня считает гордость самым ужасным грехом! — сумничала я.
— Я то, как раз хорошо её прочитал, и прекрасно помню, что Элизабет, ослепленная своими предубеждениями, видела в мистере Дарси только гордость!
Я обижено на него посмотрела.
— А вот предубеждение — это намного хуже! Ты ведь ещё не знаешь человека, а уже выстроила между вами огромную стену! — серьёзно заметил он.
— Боюсь, тут одной стеной не обойдешься, — с сарказмом ответила я.
— Предубеждение — это только отговорка, чтобы не узнавать человека лучше! Ты сама делаешь людей вокруг себя подлецами и идиотами! — не обратив внимания, на мою мега шутку продолжил он.
— То есть ты предлагаешь мне, начать нормально разговаривать с Дарлой? — удивилась я.
— Дарла? — переспросил он.
— Ну, это та курица, — пояснила я.
— Да. Наверно, именно это я и предлагаю…
Я недоуменного на него посмотрела, а потом, набрав в легкие побольше воздуха, тяжело выдохнула:
— Почему ты всегда, говоришь такие умные вещи, таким умным языком?
— Наверно, потому что ты воспринимаешь только такие умные вещи, сказанные только таким умным языком! — рассмеявшись, объяснил он.
Да, Колину как всегда удалось поднять мое настроение. Жаль, что я его совсем недавно узнала. Думаю, именно из-за такого человека, я бы приезжала в это захолустье.
— Слушай, Колин, у меня к тебе просьба, — мило начала я, понимая, что по-другому не получится.
— Я весь во внимании, — уверенно ответил он.
— Ты не мог бы одолжить мне свою машину на завтра? — я быстро заморгала глазами.
Колин искренне рассмеялся, и довольно на меня посмотрел.
— Уже научилась водить?
— Ага, — неуверенно ответила я, робко улыбнувшись.
— И я могу рассчитывать, что ты вернешь мне машину, а не груду металлолома?
— Во-первых, я тогда сказала «кучу металлолома» — поправила его я, раз уж он решил язвить. — И, во-вторых, думаю, я все-таки смогу обуздать твою колымагу…
На стоянку я приехала, когда уже почти не осталось свободных мест. Едва не задев красивенький темно-синий Мерседес, я припарковалась, и облегченно вздохнула, когда двигатель заглох.
— Это твоя? — удивленно спросила Николь, неожиданно возникнувшая за окном.
Я, заставленная врасплох, испуганно вздрогнула.
Аккуратно открыв дверь, так чтобы не задеть подругу, я вышла из машины, и легко захлопнула её.
— Нет, это моего брата, — уверенно ответила я.
— Брата? У тебя есть брат?
— Да, Колин. Он мой сводный брат. У нас разные отцы.
— А, точно. Ты рассказывала, что твои родители в разводе…
— А у тебя есть братья или сестры? — с интересом спросила я, когда мы подходили к входу в школу.
— Ну, у меня была сестра, — Николь замялась, и грустно опустила глаза.
— Была? — неуверенно переспросила я, остановившись возле двери.
— Да, она погибла в автокатастрофе…
Я удивленно вытаращила на неё глаза, и неожиданно почувствовала, как рана вновь начинает болеть. Кто сказал, что время лечит? Такие глубокие раны, как смерть близкого человека, никогда не заживают! Со временем они просто перестают кровоточить, но шрам остается навсегда! И малейшее упоминание, даже безобидный намек могут сыграть с тобой злую шутку, и привязать навсегда к кровати с платком в руке.
В такой ситуации обычно есть два выхода, либо ты каждый день причиняешь себе боль, воспоминаниями, либо ты просто перестаешь думать или мыслить, живешь в своем мире, занимая себя банальными делами, вроде собирания пазлов или пересчитывания волос на голове. К счастью, в моем случае, есть третий выход. Я нашла человека, который смог хоть немного заполнить ту пустоту, ту огромную дыру, которая образовалась в моем сердце после смерти сестры. Колин, наверное, не представляет, как я его ценю, но даже то, что мы с ним стали очень близки, никогда не заставит меня смириться с потерей Шеннон.
— Мне очень жаль, — еле выдавила из себя я, и попыталась удержать слезы, норовившие вырваться наружу.
Я почувствовала, что не честна до конца с подругой. Она мне рассказала о смерти сестры, а я нет…
— Николь, — я медленно подняла на неё свои глаза. — Я должна тебе кое-что рассказать, если ты и, правда, хочешь быть моей подругой…
Николь кивнула и серьёзно на меня посмотрела.
Я отвела её на несколько шагов от главного входа, чтобы нас никто не услышал.
— У меня, — я запнулась и посмотрела на небо, такое голубое и бескрайнее, что захотелось утонуть в нем, чтобы попасть к Шеннон, — у меня тоже умерла сестра.
Николь удивленно на меня посмотрела.
— Что? Как? Когда? — она взволнованно взяла меня за руку.
— Три месяца назад, в декабре, — я закусила губу, чтобы заглушить душевную боль физической.
— Это очень тяжело! — искренне прошептала подруга.
— Ты даже не представляешь на сколько, — грустно выдохнула я.
Мне было очень тяжело говорить. Но я должна была кому-то это рассказать. Кому-то, кто смог бы меня понять, выслушать, поддержать. Я должна была быть с Николь полностью откровенной, и поэтому продолжила:
— Следствие ничего не доказало, но по предварительным данным, виновным в смерти сестры считают моего отца, — я тяжело выдохнула.
Николь широко раскрыла глаза от удивления, и я услышала, как она испустила судорожный вздох.
— Сейчас он в тюрьме, и мне негде было жить. Поэтому меня привезли сюда, и…, и…
Я вновь запнулась, но тут не смогла сдержать поток эмоций, и расплакалась.
Николь обняла меня, и грустно вздохнула.
— Кейт, мне очень жаль, правда. Я…, я даже не знаю, что сказать. Я рада, что ты решила поделиться этим именно со мной, рада, что ты доверяешь мне…
— Просто ты рассказала про свою сестру, и я решила, что будет лучше, если и я поделюсь с тобой горем…
— Да, конечно. Это так. Я никому не скажу. Обещаю, — серьёзно прошептала подруга.
— Я тебе верю…
— Да, я, правда, хотела извиниться за вчерашнее, — мило подтвердила свои слова я и посмотрела на Дарлу, сидящую на обычном стуле, скрестив худенькие ножки.
— Знаешь, я тоже вела себя не правильно, — серьёзно ответила та. — И чтобы искупить свою вину, я хочу пригласить тебя на традиционные весенние танцы!
Я, недоумевая, на неё посмотрела.
— Ну, у нас в школе, каждую весну проходят танцы. Твоё прихождение в школу, как раз совпало с это знаменательной датой, так что радуйся. Можешь считать это событие, первым в твоей новой жизни!
— Новой жизни?
— Кейт! Ты переехала в новый город, учишься в новой школе, общаешься с новыми людьми! По-моему это как раз и называется новой жизнью!
