К. Сэнсом - Камни вместо сердец
Это было внешнее святилище – личные комнаты королевы находились за ним, позади еще одной двери, охранявшейся солдатом с алебардой. После двух лет супружества королева Екатерина по-прежнему сохранила благоволение короля: отправившись в прошлом году во главе своих войск во Францию, он назначил ее королевой-регентом. Тем не менее, памятуя судьбу прежних жен его величества, я не мог не подумать о том, что по первому его слову вся эта охрана может в любой момент превратиться в тюремщиков.
Стены приемной украшали новые обои с причудливыми гирляндами листьев на зеленом фоне. Комната была обставлена элегантными столами, полными цветов вазами и креслами с высокими спинками. Здесь находилось всего два человека. Одним из них была женщина в простом платье василькового цвета, седеющие волосы которой прикрывал белый чепец. Полупривстав в своем кресле, она оделила меня опасливым взглядом. Разделявший ее общество высокий и худощавый мужчина в адвокатской мантии легким движением прикоснулся к ее плечу, давая ей этим движением знак оставаться на месте. Мастер Роберт Уорнер, солиситор королевы, узкое лицо которого обрамляла длинная, уже начинавшая седеть борода, хотя он был одних лет со мной, подошел ко мне и подал руку:
– Брат Шардлейк, спасибо за то, что пришли.
Будто я мог отказаться! Однако мне было приятно видеть его: Уорнер всегда держался со мной дружелюбно.
– Как поживаете? – поинтересовался он.
– Неплохо. A вы?
– Очень много дел в данный момент.
– A как обстоят дела королевы? – Я заметил, что седоволосая женщина внимательно смотрит на меня и при этом слегка дрожит.
– Очень хорошо. Я проведу вас к ней. У королевы сейчас леди Елизавета.
В пышно украшенном личном покое сидели четыре в пух и прах разодетые камеристки с кокардой королевы на капюшонах. Они устроились с шитьем у окна, за которым располагались дворцовые сады, образцовые цветочные клумбы, пруды с рыбами и изваяния геральдических животных. Все женщины поднялись и коротко кивнули мне, отвечая на мой приветственный поклон.
Королева Екатерина Парр сидела посреди комнаты, в красном, крытом бархатом кресле под алым балдахином. Возле ее ног устроилась девочка лет одиннадцати, гладившая спаниеля. Бледное лицо этого ребенка обрамляли длинные темно-рыжие волосы, а ее платье из зеленого шелка дополняла нитка жемчугов. Я понял, что это и есть леди Елизавета, младшая дочь короля от Анны Болейн. Мне было известно, что король восстановил Елизавету и ее сводную сестру Марию, дочь Екатерины Арагонской, в линии престолонаследования – причем, как утверждали, по настоянию теперешней королевы. Однако они по-прежнему оставались в статусе бастардов и потому именовались леди, а не принцессами. И хотя двадцатилетняя Мария уже являлась видной фигурой при дворе и второй в линии наследования престола следом за молодым принцем Эдвардом, Елизавета, презираемая и отвергнутая отцом, редко появлялась на людях.
Мы с Уорнером низко поклонились. После недолгой паузы королева произнесла сочным и чистым голосом:
– Приветствую вас, добрые джентльмены!
Еще до брака Екатерина Парр всегда бывала элегантно одета, но теперь она была просто великолепна в своем платье из серебряной и красно-коричневой ткани, шитом золотыми прядями. На груди ее пристроилась золотая брошь, усыпанная жемчугами. Лицо королевы, скорее, просто привлекательное, чем хорошенькое, было слегка припудренным, а золотисто-рыжие волосы прятал круглый французский капюшон. На этом любезном лице покоилось доброжелательное выражение, а строгий с виду рот, тем не менее, производил такое впечатление, будто бы она может в любой момент предаться улыбке или смеху посреди всего этого великолепия.
Посмотрев на Уорнера, королева спросила:
– Она ждет снаружи?
– Да, ваше величество.
– Посиди с ней, я скоро ее призову. Она по-прежнему волнуется?
– Очень.
– Тогда, по возможности, успокой ее.
Поклонившись, Уорнер покинул комнату. Я заметил, что девочка, не переставая гладить собаку, внимательно изучает меня. Королева посмотрела на нее и улыбнулась:
– Да, Елизавета, это и есть мастер Шардлейк. Задавай свой вопрос, а потом тебе следует вернуться к занятиям стрельбой из лука. Мастер Тимоти уже будет ждать тебя. – Королева повернулась ко мне со снисходительной улыбкой. – Леди Елизавета хочет задать вопрос про адвокатов.
Я нерешительно повернулся к девочке. Ее трудно было назвать хорошенькой при таком длинном носе и подбородке. Синие глаза смотрели пронзительно, напомнив мне взгляд ее отца. Только, в отличие от Генри, в глазах Елизаветы не угадывалось никакой жестокости, там было лишь напряженное, полное поиска любопытство. Смелый взгляд для ребенка, однако это дитя нельзя было назвать обыкновенным.
– Сэр, – произнесла она чистым и серьезным голосом. – Я знаю, что вы являетесь адвокатом и что моя дорогая матушка считает вас хорошим человеком.
– Благодарю вас, – ответил я, удивившись про себя: итак, она зовет королеву матерью!
– Тем не менее, я слышала, что адвокатов считают скверными людьми, не знающими нравственности, одинаково готовыми взяться за дело и плохого человека, и хорошего, – продолжил ребенок. – Люди говорят, что дома адвокатов построены на головах глупцов и что они используют путаные места закона как сеть, уловляя ею людей. Что вы скажете на это, сэр?
Серьезное выражение на лице девочки говорило, что она не собирается посмеяться надо мной, а действительно хочет услышать ответ. Я глубоко вздохнул:
– Миледи, меня учили тому, что адвокату положено, невзирая на лица, вести дело любого клиента. Адвокат обязан быть нейтральным, ибо любой человек, добрый или злой, должен иметь право, чтобы его дело было верно изложено в королевском суде.
– Однако у адвоката должна быть совесть, сэр, ему положено знать в сердце своем, справедливо или нет дело той стороны, которую он защищает! – с пылом проговорила юная королевская дочь. – Если к вам придет человек и вы увидите, что он действовал против своего противника, исходя из злобы и недоброжелательств, желая просто запутать его в терновых объятиях закона, ведь вы не станете действовать против него таким же образом ради денег?
– Мастер Шардлейк, по большей части, ведет дела бедняков, Елизавета, – мягко вступила в разговор королева. – В Палате прошений.
– Но, мама, ведь дело бедного человека также может оказаться несправедливым, как и дело богатого?
– Действительно, закон – вещь путаная, – проговорил я, – быть может, и в самом деле чересчур сложная для блага рода людского. Действительно также, что некоторые адвокаты покоряются жадности и думают об одних только деньгах. И все же, долг требует от адвоката найти справедливые и разумные моменты в деле своего клиента: так, чтобы он мог уверенно защищать его интересы. Таким образом, он может успокоить свою совесть. A справедливое решение принимают судьи. И справедливость – это великая вещь.
Елизавета внезапно и победоносно улыбнулась:
– Благодарю вас за ответ, сэр, я обдумаю его. Я задала его только потому, что хочу учиться. – Она помедлила. – И все же я полагаю, что найти правосудие не просто.
– В этом, миледи, я с вами согласен.
Екатерина прикоснулась к руке девочки:
– Теперь тебе надо идти, иначе мастер Тимоти возьмется за поиски. A мы с сержантом[17] Шардлейком займемся делом. Джейн, ты проводишь ее?
Елизавета кивнула и улыбнулась королеве, на мгновение превратившись в обыкновенную девочку своих лет. Я вновь низко поклонился. Одна из камеристок подошла к ребенку и проводила его к двери. Юная леди шла неторопливым, сдержанным шагом. Собачка решила было последовать за ней, но королева велела животному остаться. Камеристка постучала в дверь, та открылась, и они с девочкой исчезли за ней.
После этого Екатерина повернулась ко мне и протянула узкую, в кольцах, руку для поцелуя.
– Ты дал хороший ответ, – проговорила она, – однако, быть может, наделил своих собратьев адвокатов слишком большой самостоятельностью.
– Да. Для этого я слишком циничен, – не стал отрицать я. – Но она всего лишь дитя, хотя и воистину удивительное. Разговаривать с ней интереснее, чем со многими взрослыми.
Королева вдруг рассмеялась, блеснув ровными белыми зубами:
– В гневе она ругается, как солдат! На мой взгляд, этому содействует мастер Тимоти. Но согласна, она и вправду удивительна. Мастер Гриндал, наставник принца Эдварда, занимается также и с ней и говорит, что более смышленого дитяти ему еще не приходилось учить. А еще эта девочка столь же ловка в спорте, как и в науках. Она уже следует за охотой и читает новый трактат мастера Эшема[18] о стрельбе из лука. Тем не менее иногда она так печальна и так наблюдательна… А иногда испугана. – Королева печально посмотрела в сторону закрывшейся двери, и на мгновение я увидел знакомую мне Екатерину Парр: напряженную, испуганную, отчаянно стремящуюся поступить правильно.
