Джонатан Келлерман - Ледяное сердце
Она покачала головой. — Именно так все и было, дорогая, — подтвердил Боб. — К событию столь тяжелому приготовиться нельзя.
— Давно ли вы работаете с ним? — спросила Петру Мэри.
— Несколько месяцев.
— Уверена, он мало говорит, правда?
— Правда, мадам.
Петра вспомнила: полный горечи взгляд Эрика после беседы с Рэндолфом Драммондом. Эрику этот человек сразу не понравился. Этот пьяница мог бы наехать и на его семью и убить всех.
— А вот теперь еще это, — вздохнула Мэри Шталь. — Не знаю, как это скажется на нем.
— Он поправится, — проговорил Боб. — Кто знает, может быть, после этого Эрик снова станет открытым.
— Может быть, — с сомнением произнесла Мэри.
— Самое главное сейчас, чтобы он выздоровел, дорогая.
— У него такая депрессия. Мы должны что-то сделать, — промолвила Мэри и обратилась к Петре: — У вас есть дети?
— Нет, мадам.
— Возможно, когда-нибудь вы это поймете.
Петра провела со Шталями еще три часа. Наступил вечер, и родители Эрика удалились на час, чтобы позвонить кому-то из своих.
Петра вошла в ОИТ.
— Ему значительно лучше, детектив, — сказала сестра. — На удивление лучше, в самом деле. Жизненно важные органы не повреждены, температура слегка повышена. Он, наверное, был в очень хорошей форме.
— Да. — Петра кивнула.
— Копы, — продолжала сестра. — Мы любим вас, и нам крайне неприятно, когда случается такое.
— Спасибо, мне можно войти? Сестра посмотрела сквозь стекло.
— Конечно, но в халате, и еще я покажу вам, как вымыть руки. В желтом халате из бумажной ткани Петра подошла к кровати Эрика. Он был укрыт от шеи до кончиков пальцев ног, подсоединен к многочисленным трубкам для внутривенного вливания и катетерам с различными сверхсовременными штучками.
Глаза закрыты, рот приоткрыт. В ноздри вставлены кислородные трубки.
Такой уязвимый. Молодой.
Поскольку раны в области живота видно не было, Эрик выглядел неплохо. Если убрать все эту аппаратуру, то можно было бы подумать, что он мирно спит.
Петра положила руку в перчатке на его пальцы.
Цвет лица у него улучшился. Все еще бледный, как обычно, но уже без этих зеленых пятен, от которых бросало в дрожь.
— Ну и попал же ты в переделку, — прошептала Петра. Эрик ровно дышал. Его жизненно важные органы оставались в норме. Он не слышал ее. И это было хорошо.
Неплохой парень с виду, если не принимать во внимание его личностных качеств.
Раньше Петра считала его человеком с причудами, теперь познакомилась с ним как с еще одной жертвой.
Жизнь подобна призме. Видишь вещь в зависимости от того, какой стороной ты ее повернул.
Мать Эрика сказала, что у него депрессия. Порой люди с депрессией, не решаясь покончить с собой, выясняют отношения с полицией, вынуждая ее применить силу.
Они называют это самоубийством с помощью копа.
Не выбрал ли Шталь самоубийство с помощью преступника?
Опытный парень, со всей своей спецназовской подготовкой, как он допустил, чтобы его полоснул ножом какой-то там Шулль?
Чудеса да и только.
Петра снова посмотрела на него.
Совсем недурен собой. Пожалуй, даже красивый, правда. Она попыталась представить себе, каким он был в молодости — загорелым, беспечным, когда скользил по волнам.
— Эрик, ты просто обязан выздороветь.
Ответа не последовало. Как и тогда, когда они вместе ездили на машине.
Петра погладила его пальцы и ощутила через резиновые перчатки их тепло.
— Ты непременно выживешь, детектив Шталь. И тогда нам с тобой будет о чем поговорить.
52
Мы с Элисон лежали голыми в ее кровати. Моя левая рука покоилась на ее шее.
Глубоко вздохнув, Элисон высвободилась и нырнула под одеяло. Приподняв волосы, она стянула их в пучок.
— Как дела у Робин?
— Лучше.
— Хорошо. Не подашь ли мне ту воду?
— Конечно.
— Спасибо.
Только что мы наслаждались друг другом до беспамятства. А теперь вели вполне цивилизованный разговор.
— Робин не дает тебе покоя?
— Она не беспокоит меня. Я просто сочувствую ей. — Выпив воды, Элисон поставила стакан. — Дорогой, в конце концов, тебе придется разобраться с этим.
— С чем?
— Ты спас ее. С тем, что это для нее значит.
— Сейчас с ней Тим. Необходимую поддержку Робин получает.
Я останавливался у дома в Венис два дня назад. Тим встретил меня в дверях, желая сказать что-то. Слова застряли у него в горле. Крупный специалист-логопед лишился дара речи. Он схватил меня за руку, сильно потряс ее и вышел из дома, оставив меня наедине с Робин. Странно было видеть ее просто сидящей там. Сколько я знал Робин, она всегда была чем-нибудь занята. Я крепко обнял ее, она поблагодарила меня и сказала, что с ней все в порядке.
Я согласился с этим.
Мы оба старались не вспоминать тот момент. Некоторое время спустя я ушел.
— Я не имею в виду поддержку, дорогой, — продолжила Элисон.
— С моей точки зрения, я не спасал ее. Вовсе нет. Тим — вот кто герой. Именно его звонок побудил меня действовать. На первый звонок Тима я даже не ответил. И если бы не ты, кто знает, пошел бы я до конца или нет.
— Если бы не я, ты был бы там еще раньше, — улыбнулась Элисон.
—Что?
— Коллективное усилие. Именно так ты это и расцениваешь. Я приподнялся на локте:
— По-твоему, сейчас подходящее время для дискуссии? Я полагал, что этот вечер будет романтичным.
— С моей точки зрения, честность — составная часть романтики. Хотя бы маленькая.
Элисон обхватила руками мое лицо и поцеловала в губы.
— Оставим этот разговор. Ты женщина с пистолетом, и все. Она снова улыбнулась. Легла на спину. Приподнялась на локтях. Снова поцеловала меня.
53
— Иронический рассказ для моей будущей биографии, — сказал Майло, доедая бутерброд. — Я получаю ордер, чувствую себя лучшим из лучших полицейских, а представление идет без меня.
— Мамочка Шулля наняла хорошего адвоката, — сообщил я. — Так что представление еще не кончилось.
— Верно. — Майло вытер лицо.
Бутерброд был типа «сделай сам». Индейка, ломоть жареного мяса, холодные фрикадельки и самые разные овощи, которые он отыскал в моем холодильнике, между двумя кусками ржаного хлеба.
— И все же, признаюсь, я оптимист.
— Это что-то новое.
— Видишь ли, Алекс, я готов к переменам.
— Конечно.
Он сложил салфетку.
— Жалко до смерти, что я пропустил это. Нет ничего лучше, как схватить преступника с поличным. За двадцать лет службы я могу по пальцам пересчитать такие случаи.
Объектом преступления была Робин, но я промолчал.
— Шталю лучше. Рик говорит, что он, несомненно, выживет. Парень просто счастливчик, и глупый притом. Пойти одному, не позвонить, не вызвать помощь. По словам Петры, он объясняет это тем, что события развивались стремительно.
— Слава Богу, что он оказался там и помешал Шуллю.
— Слава Богу, что ты оказался там. — Я обязан этим Элисон, — возразил я, а про себя подумал: «Робин обязана Тиму и Элисон. Сложная штука — эта жизнь».
— Как дела у Робин?
— Справляется. — Майло повертел в руках салфетку. — Я заезжал повидать ее. Она показалась мне довольно апатичной.
Я встал и налил себе чашку кофе.
— Что бы там ни было, сегодня утром Шталь разговаривал с Петрой немного дольше. Ни слова о том, что его пырнули ножом. А Петре не хотелось напрягать его. Эрик же сгорал от желания сказать ей, что Шулль, прежде чем поехать к Робин, завернул на пустующую стоянку в Инглвуде, неподалеку от того места, где был обнаружен автомобиль Кевина. Мы нашли это место, привели туда пару ищеек, натасканных на поиск трупов, но они словно взбесились. Несколько часов назад мы откопали какие-то кости. Наши криминалисты сейчас направляются в Энсино, чтобы получить там справку о состоянии зубов Кевина.
— Печально.
— Да. Мы прошлись по дому Шулля частым гребнем. Дом велик для одного человека. Со всей дорогой старинной мебелью, которую Шулль получил от своей мамули, жил он как свинья. Ни на что не обращал внимания. У него был фотоаппарат, подсоединенный к дистанционному управлению. Он фотографировал сам себя и развешивал снимки по всему дому. Все фальшивое, принимал позы какого-нибудь утонченного Ральфа Лорена, а на полу валялись сгнившие остатки пищи и повсюду ползали тараканы. Все лучшее мы нашли в подвальном помещении типа винного погребка. Шулль хранил там приличную коллекцию выдержанного красного вина. Судя по пустым бутылкам на полу, он прикладывался к ним довольно часто. Здесь же находились обильные запасы транквилизаторов в виде порошка, — Майло похлопал себя по носу, — и в виде таблеток. Фармацевтических. На некоторых еще сохранились больничные ярлычки, так что ты был прав. Он отлично знал район, где подхватил Эрну, потому что покупал там наркотики у медицинского персонала.
— Какова была роль Эрны? — спросил я.
— Я полагал, что это скажешь мне ты.
— Не уверен, что мы когда-нибудь это узнаем. Мне в голову приходит только то, что он считал ее своей сумасшедшей кузиной, которую можно использовать. Эксплуатировал нестабильное положение Эрны, ее любовь к искусству. Нам известно, что Шулль, пользуясь ее именем, подписывал свои статьи. Это позволяло ему замести следы, если обнаружат, что эти статьи связаны с жертвами его преступлений. Возможно, рассчитал, что Эрна будет говорить слишком несвязно, поэтому не принесет ему вреда, если выяснится, что статьи подписаны ее именем. В конечном счете он, пораскинув мозгами, убил Эрну.
