Льюис Пэрдью - Дочерь Божья
Ответ Брауна Сет не разобрал. Потом услышал сильный и нежный голос Зои, которая звала его:
— Сет?
— Я здесь, — ответил Сет.
Кто-то, возможно, человек по имени Давид, снова ударил его ногой по голове:
— Заткнись, свинья.
— С вами все в порядке, Ваше Преосвященство? — услышал Сет голос Рольфа.
На этот раз кардинал ответил внятнее:
— Да, только трясет немного. — Он помолчал. — Я вижу, ты снова доказал мне свою преданность. Я никогда не сомневался в твоих способностях.
— Спасибо, сэр, — гордо ответил Рольф.
— А теперь отведите меня к вертолету, — распорядился Браун. — Помогите мне подняться.
Сет услышал шорох и кряхтение.
— А что нам делать с ними? — спросил Рольф. От голоса кардинала у Риджуэя застыла кровь в жилах.
— Все, что захотите, Рольф. Все, что захотите. — Наступила тишина, потом Сет снова услышал голос Брауна, на этот раз ближе: — Переверните его.
Три человека, державшие Сета, выполнили приказ. Сет моргнул и посмотрел вверх; Браун, покачиваясь, стоял над ним. Сет едва успел сфокусировать взгляд, когда кардинал наклонился и плюнул ему в лицо. Сет попытался увернуться, но сильные руки крепко держали ему голову. Он закрыл глаза, и плевок угодил ему прямо в лоб.
— Забери ларец и его содержимое, — сказал Браун Рольфу. — А потом надо уходить. У меня встреча в Риме, я не хочу ее откладывать.
Держа в правой руке «кольт» Джорджа Страттона, Морген прополз через кухню, прячась за стойками. Он выглянул ровно в тот миг, когда Браун плюнул в лицо Сету. Рольф направился в центр кухни, чтобы забрать плащаницу и Страсти Софии.
Морген мгновенно оценил ситуацию. Перед ним был Рольф. Все остальные располагались слева, около двери в коридор. Сета прижимали к полу три человека. Браун по-прежнему стоял над ним, Зоя стояла на коленях, сражаясь с еще двумя охранниками, которые пытались уложить ее на пол.
Сам Морген стоял в проеме, и мимо него струился газ. На секунду он перехватил взгляд Зои. Рольф поднял пистолет и прицелился в Моргена. Морген тоже было прицелился, но, еще раз принюхавшись к газу, не выстрелил, а рухнул на пол в тот момент, когда Рольф спустил курок.
Раздался грохот пистолетного выстрела, за ним — куда более мощный взрыв и яркая вспышка. Перед смертью Рольф Энгельс увидел только одно: огонь, вырвавшийся из дула его пистолета, казалось, пролетел за спину священника и развернулся. Когда кухня взорвалась, Рольф подумал, что им не стоило проводить сюда газ.
Огненный шар пролетел через кухню, поджигая ее в тысяче мест. Прижатый к полу Сет неожиданно почувствовал, что давление исчезло. Мгновение спустя он поднял голову и узрел сцену Дантова ада. Рольф и два охранника пылали живыми факелами. Их рты были открыты, словно они кричали, но Сет не слышал ничего, кроме рева пламени. Перекрытия из сухого дерева и мебель старого шале загорелись в одно мгновение.
Сет вскочил и кинулся к Зое. Браун скорчился рядом, застывший, как мраморное изваяние. Кухонные стойки не подпустили к ним пламя. Через пару секунд на кухню вбежали оставшиеся охранники. Сет приготовился драться, но те тащили из коридора пожарный шланг и не обращали ни на что внимания.
— Зоя, вставай. — Он просунул руки ей под мышки. — Надо убираться отсюда.
Зоя поднялась; ее колотила дрожь. Еще через пару мгновений к ним подошел Морген. И тут перед ними, как ожившая статуя, вдруг возник Браун.
— Плащаница — вы должны помочь мне вернуть плащаницу. — Его глаза сверкали, в них пылал огонь, сжигавший кардинала изнутри.
Он начал трясти Сета, от чего тот едва не потерял равновесие. Риджуэй вырвался и ударил кардинала. Браун упал на колени.
— Сам иди за своей дурацкой тряпкой! — заорал Сет, перекрикивая рев пламени.
Морген с сомнением посмотрел на кардинала:
— Пойдем с нами, сын, — воззвал он.
— Иди к черту, старик! — завопил Браун, пробираясь к разбросанным по полу реликвиям.
Морген замер: плечи его опустились, голова поникла. Вокруг бушевало пламя. Он не сводил глаз с сына: его единственное дитя рвалось в огонь, забыв об опасности. Сет подошел к Моргену и положил руку ему на плечо.
— Скорее, отец, — сказал он. — Надо уходить.
Морген боролся с инстинктами, которые толкали его к сыну. Он смотрел на безумца, остервенело ползавшего в пламени, — и вдруг словно какой-то голос сказал ему: возможно, только пламя очистит этого человека, утолит безумие, охватившее того сынка, которого Морген никогда толком не знал. Сердце старого священника дрогнуло, но он поборол себя и повернулся к Сету. На его лице, залитом слезами, читалась боль человека, отвергнутого собственным чадом, которое он любил всю жизнь, пусть и на расстоянии. Лир. На мгновение он смог понять этого короля — тот мрак, что жил в его сердце.
Они услышали тревожные крики и повернулись: четыре человека в форме боролись с кардиналом Брауном, который изо всех сил старался шагнуть в огонь.
— Нет, пустите меня! — кричал Браун. — Пустите. Пустите.
Вдруг Браун издал нечеловеческий вопль, с невероятной силой, которая бывает у людей, лишь когда они теряют самое ценное, стряхнул с себя охранников и шагнул в пламя. Те кинулись было за ним, но огонь заставил их отступить. Морген сделал полшага вперед и остановился.
Какой-то миг все стояли, завороженно глядя на стену огня, не веря в то, свидетелями чего они только что стали. Затем до них донеслись крики Брауна, заглушившие даже рев пламени. Голос кардинала звучал все громче, пока не стал невыносимым. Казалось, он вопил целую вечность, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд. Обычный человек так кричать уже не может. Сет с Зоей до конца жизни будут вспоминать этот голос. В нем не было боли — только экстаз торжества.
— Да пребудет с тобой Господь, — сказал Морген.
Когда крики стихли, Сет, Зоя и Ганс Морген побежали к лестнице и к вертолету, молясь о том, чтобы он по-прежнему ждал их на крыше.
Эпилог
Кардиналы, первыми откликнувшиеся на призыв Папы, съезжались в Ватикан. Беседа с ними, не успев начаться, была прервана появлением статс-секретаря Ричарда Бордена. У него было очень странное выражение лица, Папа не смог понять, что это значит.
— Простите, что прерываю, Ваше Святейшество, но мне кажется, вы должны узнать эти новости как можно скорее. — Борден вручил ему телекс на желтой бумаге и вышел из комнаты.
Папа прочел сообщение три раза. Только тогда до него стал доходить смысл этих слов. Телекс был от епископа Инсбрука.
Он прочел телекс в четвертый раз и повернулся к гостям, которые с любопытством смотрели на него. Пытаясь ничем не выдать радость, Папа печально произнес:
— Архиепископ Венский, кардинал Нильс Браун погиб.
В комнате раздались изумленные возгласы.
— Как? — спросил архиепископ Парижский.
— Где? — спросил архиепископ Миланский.
Папа передал им телекс и снова попытался скрыть ликование: нельзя выдать себя ни единым взглядом, ни единым словом. Первый раз с раннего детства Папа Римский поверил в чудеса.
— Давайте помолимся за нашего преставившегося брата.
Папа прочел заупокойную молитву. Но сердце его пело благодарственные гимны.
Местный баварский приход использовал шале как молельный дом. Возглавлял приход хороший друг Ганса Моргена. В здании было много лакированного дерева и металлический камин, в котором сейчас потрескивали дрова. Сет Риджуэй бросил в камин еще одно полено из охапки, которую принес. Потом закрыл металлическую заслонку и подошел к Зое, которая стояла у большого окна с видом на заросшие соснами склоны небольшой альпийской долины. Он обнял жену, и та прижалась к нему.
— Так бы и стояла все время, — сказала Зоя.
— Я тоже, — откликнулся Сет.
— Знаю, прошло всего несколько дней, но кажется — целая вечность.
— Все, что было в Кардинальском Гнезде, случилось целую вечность назад.
Они долго стояли молча, глядя, как солнечные лучи пробиваются сквозь тучи, а их отсветы на деревьях напоминали языки зеленого огня.
— Господь была к нам добра, — сказала Зоя.
— Как скажешь… — Сет помрачнел. — Надеюсь, ты права. Я бы очень хотел в это верить, но у меня не получается.
Зоя сжала его руку.
— Ты поверишь, — сказала она. — Просто нужно время.
— Нет, времени для этого не хватит.
Они снова замолчали, глядя, как в долине дует ветер, морозной щеткой причесывая верхушки деревьев. Какое-то движение внизу они заметили оба. На извилистой тропе между деревьев, по которой летом туристы ходили в пешие походы, мелькнула красная куртка Ганса Моргена. Два часа назад он уехал на снегоходе в город и теперь возвращался. Маленькие груженые сани, тащившиеся за снегоходом, были сверху накрыты брезентом. Рев мотора становился громче и заглушал треск дров в камине.
